Впрочем, все понимали, что это временная мера, а окончательно избавиться от подобной опасности можно лишь в одном случае — убедить противников, что вступление их в войну обойдется им слишком дорого. Поэтому первой задачей, вставшей перед молодым государем, стало всемерное укрепление армии и скорейшее возрождение флота. Слава богу, ресурсов для решения подобных задач вполне хватало. Массированные конфискации и резкое сокращение расходов русской короны на поддержание блеска и на строительство новых дворцов, а также массовая распродажа уже конфискованной недвижимости вновь перевели русский бюджет в положение профицитного. Причем общий объем профицита, несмотря на принятые программы усиления армии и флота и войну с турками (она, однако, дабы не провоцировать англичан и французов, велась не слишком большими силами и крайне вяло), к 1730 году составил почти полмиллиона рублей. Русская промышленность, подпитанная обширными военными заказами и изрядно оживившимся вследствие сокращения налогов спросом, вступила в очередной этап бурного развития, косвенной причиной которого являлось все то же обнищание заметной части крестьян. В их налогообложении доля прямых налогов всегда была минимальной, так что сокращение пока затронуло их не слишком сильно. Благодаря тому что Регентский совет с такой осторожностью подошел к снижению налогов, в стране оказался переизбыток дешевых рабочих рук, требовавшихся промышленности.
Первые действия молодого царя были весьма разумными. Во-первых, он женился, причем жена молодого государя оказалась гречанкой и носила фамилию древних ромейских императоров Кантакузин. Несмотря на созданные позднее поэмы о внезапной любви между русским царем и прекрасной гречанкой, это был стопроцентно прагматичный шаг. А юность, красота и покладистый характер молодой царицы были всего лишь приятным бонусом. Сей шаг мгновенно успокоил греков, уже начавших поговаривать об отделении и создании собственного государства. Для ним это означало, что следующий государь великой империи будет наполовину греком и потомком древней императорской фамилии, а значит, престол значительно увеличившейся в размерах и населении древней Ромеи, в виде которой они теперь воспринимали Россию, возвращен законной императорской крови.
Во-вторых, пользуясь этими настроениями, оставшийся во главе Государственного совета Яков Праведник окончательно завершил приведение богослужебных книг к единому знаменателю. Это вызвало несколько локальных расколов в Греческой, Болгарской и Валашской церквях, но число раскольников оказалось крайне низким, и лет через тридцать их потомки незаметно влились обратно в ряды своих церквей. В Русской же церкви авторитет Якова Праведника оказался столь высок, что глухое противодействие нововведениям носило исключительно пассивный характер. Да и изменения в богослужебной традиции Русской церкви были самыми минимальными из всех.
В-третьих, было проведено очередное переселение казаков. По примеру Придарданельского казачьего войска, образовавшегося после переселения на побережья Мраморного и Эгейского морей приднестровеких и остатков запорожских казаков, остальные давно требовали закрепления за собой земель на веки вечные. Но им было сказано, что придарданельцы как раз перед сим закреплением, как это и положено по Уложению, переселились на самые государственные украины (пусть это и произошло, считай, вынужденно и почти случайно), так что подобное закрепление будет лишь тем, кто также пойдет на сие. Итогом стало возникновение Критско-Кикладского, Кипрского и Додеканесского казачьих войск, местами дислокации высших войсковых органов коих стали, соответственно, острова Крит, Кипр и Родос. Казачество вернулось к тому, с чего когда-то и начало, — к стругам.
Ну и в-четвертых, царь, с крайним пиететом относившийся к своему великому прадеду и до дыр зачитавший томик с его жизнеописанием, заканчивающийся его Завещанием, да к тому же за время службы в Заморье Дальнем воочию увидевший, какие земли еще требуют заселения, объявил, что восстанавливает освобождение от налогов и податей всех переселившихся на заморские территории России еще на двадцать лет. Все собранные на этих территориях налоги оставлялись в распоряжении наместников для обустройства этих территорий — строительства и содержания царевых лечебниц, дорог, мостов, дамб, портов и так далее. Поскольку доля средств, приносимых в бюджет всем русским Заморьем, составляла менее пяти процентов от сборов, да еще не менее одного процента от этих средств требовалось на доставку собранного в казну, урон бюджету был нанесен ничтожный. А вот поток переселенцев в заморские земли это решение породило заметный.
Русско-турецкая война ни шатко ни валко продлилась еще пять лет, за это время англичанам и французам, в основном ее и финансировавшим, стало ясно, что если ничего не предпринимать, то вложенные в эту войну гигантские инвестиции пойдут прахом. Последовательно потеряв за первые три года две довольно хорошо оснащенных армии и не продвинувшись ни на шаг, турки окончательно потеряли интерес к войне и продолжали ее лишь из-за массированных денежных вливаний своих спонсоров. Впрочем, эти средства они предпочитали по большей части преспокойно разворовывать. Русские же; опасаясь обострения ситуации и вступления вследствие этого в войну Англии и Франции, тоже не рвались вперед, заняв оборонительные позиции. Вначале это объяснялось еще и не слишком приличным состоянием русской армии и почти плачевным — флота. Но после взятия власти в руки Регентским советом и особенно воцарения Федора III в отношении армии и флота были предприняты энергичные меры, общая численность армии была резко увеличена, а ее подготовка и оснащение — приведены в соответствие с требованиями федоровского наказа об армии. Вялотекущая война стала использоваться для тренировки войск и флота в боевых условиях. К 1733 году Россия имела уже почти полумиллионную обновленную регулярную армию и флот, в составе которого находилось более восьмидесяти линейных кораблей. Причем почти половина из них в Средиземноморском, и двадцать два корабля из этой половины были новой постройки. Ну да по уровню промышленного производства Россия к тому моменту давно занимала лидирующие позиции в Европе. Численность промышленных рабочих в России почти сравнялась с численностью таковых в наиболее промышленно развитых европейских державах того времени — Англии, Франции и Голландии вместе взятых, хотя в процентном отношении от общего числа населения Россия им и уступала. Да и уровень технического оснащения русских заводов и фабрик был заметно выше.
