— Ну, так и покажи какую-нибудь хитрость, раз ты в делах военных соображаешь!
— Дайте мне гранату Ф-1. — Покажу им, что такое растяжка. Получив от Боброва желаемое, я приступил к объяснению принципов минирования такими гранатами с использованием лески, проволоки или веревочки. Удивил, вижу. Хм, то-то же! — С немецкими гранатами, колотушками, такой фокус не прокатит. У них запал терочный.
— Ладно, уговорил, Пауэлл, пойдешь с нами. — Сломались, курилки! Знай наших!
Кинг и Брок встретили мой приказ о возвращении в отряд советских пограничников в штыки. Типа, как это так, вы последний офицер, способный командовать, почему же вы не отправляетесь в отряд, и тому подобное. По поводу слов о последнем офицере, способном командовать, я переспросил. Оказалось, что в расположении погранотряда остались инструктора только в сержантских званиях. А все офицеры, кроме меня и контуженого капитана Брауна скопытились безвозвратно. Браун пока у нас балласт и не скоро сможет принять бразды правления, поэтому я единственный офицер, способный командовать отрядом инструкторов. Дела… Хм, ну раз единственный ваш командир, тогда я вам прикажу!
— Слушайте приказ! Сержант Брок, вам как медику приказываю следить за состоянием раненых советских пограничников и за вашим непосредственным командиром капитаном Брауном. — Проникнувшись серьезностью момента, сержант не посмел пререкаться и принял мой приказ. — Первый сержант Кинг, приказываю вам вернуться в расположение погранотряда с группой эвакуируемых раненых. Там на месте принять на себя командование группой наших инструкторов и до моего прибытия поступить в распоряжение старшего советского офицера, командующего пограничным отрядом. Раздайте всем инструкторам оружие и боеприпасы из привезенных запасов. Переводчик лейтенант Добров вам поможет организовать контакт с командованием пограничного отряда. Приказ ясен, сержанты? — В последнюю фразу добавляю больше строгости, а сам подсознательно вновь удивляюсь своим новым языковым возможностям — некоторые из тех английских слов, что я применял сейчас, я никогда не знал, а тут нате. И построение фраз, похоже, правильное. Дела-а-а…
— Да, сэр! Приказ ясен, сэр! Выполнять, сэр? — Дружно загалдели американцы. Хотя, наверное, зря я с приказных тонов начал, первый сержант это вроде старшины в нашей армии, то есть лицо серьезное и достаточно важное. С ним так не стоит себя вести… Ох, с этим потом разберемся…
— Выполняйте. И удачи. — В это время погрузка раненых уже закончилась, и машины, стоявшие скрытые в лесу, ждали лишь последней отмашки. Я посмотрел на Аверьянова и дал знак, что все готово. Сержанты запрыгнули в машины, и небольшая колонна быстро двинулась вглубь территории Белоруссии. Может, кто свыше нам помог, может, нам просто повезло, обстоятельства так сложились, но после контратаки сил заставы и подкрепления ляхи вообще ничего не предпринимали до момента, как из нашего вида не пропали машины с ранеными. Только транспорт ушел, как их тут же прорвало! Мины посыпались с неба как град, они ложились очень часто и плотно. Первый же разрыв заставил меня вжаться в землю и истово молиться. По спине стучали комья земли и обломанные ветви деревьев. Страшный свист оканчивался взрывом и порцией страха, криком души, мольбой о спасении! Не дай Бог зацепит! Не дай Бог зацепит!
БАХ!
ГОСПОДИ!! Совсем рядом рвануло!
БА-БАХ!
Секундная боль в голове и последняя мысль.
Зацепило… Темнота обняла меня и отодвинула в сторону войну, боль, страх…
Шаг за шагом
М-м… Как же болит голова! Ну, меня и припекло на солнышке. Нет, в следующем году не поеду в Кубинку на очередной 'маскарад'… Чего меня так трясет? Меня что, несут? Открываю глаза и тут же сощуриваюсь, сквозь кроны деревьев в лицо бьют лучи яркого солнца. Щурясь, пытаюсь разглядеть окружающий мир. Лес. Слева, справа, сверху — лес. Та-а-ак, это уже становится закономерностью. Не удивлюсь, если меня сейчас назовут Ковпаком…
А?! Что я сейчас подумал!? Стоп! По телу, как слоны, пробежались мурашки. Вздрогнул я так сильно, что носильщики моего бренного тела остановились и подали голос.
— Товарищ старший лейтенант! Американец очнулся! — Опустили меня на землю и тут же обступили со всех сторон.
— Живой! — Воскликнул Аверьянов, склонившись ко мне. — Ну, ты, американец и сволочь же! Вот говорил я тебе — уезжай вместе с ранеными!! Нет, остался… Тьфу! — Да, огорчил я старлея, нехорошо получилось. Надо реабилитироваться. Осмысленно пытаюсь подвигать руками и ногами, нормально все вроде. Туловище тоже в норме, значит, цел, можно вставать! Резво пытаюсь вскочить, но вышло все донельзя отвратительно и бессмысленно. Успел я присесть, как меня вывернуло наизнанку в приступе рвоты. Все же вставать мне было противопоказано, с сотрясением мозга-то… ох! Ну и фонтан блевотины я выдал! Ничего ведь не ел давно, откуда столько?! Пограничники, матерясь, отшатнулись назад, а я, продолжая блевать, медленно поплыл в прекрасную страну — Бессознанку.
— Вот дурак-то… — Не согласиться с этим высказыванием еще из мира сознания я не мог. Правда, дурак, сознаюсь…
Второй раз очнулся уже, когда солнце не било в глаза, а светило откуда-то со стороны.
— Сколько времени? Где мы? — Интересно, это мой голос, или я вновь куда-то переместился и еще переселился?
— Очнулись? — Обратился ко мне голос справа. Медленно, не рискуя, как прежде, поворачиваю голову и вижу шагающего рядом с носилками Боброва. — Время, — смотрит на наручные часы, — двадцать минут третьего, мы уже недалеко от расположения отряда.
— Что со мной случилось? — Надо оценить мое состояние со стороны.
— Вас по голове деревом приложило… — Глаза мои полезли из орбит. — Его миной подрубило и на вас обрушило. Ох, и повезло вам, деревце было так себе, тростинка. Будь оно потолще, убило бы. А так, только головой теперь маетесь. — Ну и ну. Вот где подумаешь о важности наличия каски! Как только будет возможность, добуду себе каску!
— Старшина, попросите носильщиков опустить меня на землю. Я себя уже лучше чувствую, попробую встать.
— Э нет, товарищ инструктор! Нельзя вам! — Попытался сопротивляться Бобров.
— Остановите, я сойду. — Мысленно ухмыляюсь и жду, когда носилки опустят на землю. В стороне звучит голос Аверьянова, приказывающий нашей группе остановиться. Медленно приподнимаюсь на локтях. Постепенно начинает кружиться голова. Ничего, терпимо и это странно, так быстро от сотрясения не отходят… Все же сохраняя темп улитки, сажусь и всем телом поворачиваюсь к Боброву и Аверьянову. Осторожно кручу головой и оглядываюсь. Ничего, резко главное не дергаться, а так нормально. Встаю на ноги, и меня подхватывают, прежде чем я успеваю упасть назад.