Для облегчения этого процесса в контейнер, залегендированный как клад Меншикова, в числе прочего был засунут и лист специально состаренного ватмана, где были изображены чертежи и эскизы этого самого механизма. Более того, они были снабжены пояснениями – сильно сокращенными и совершенно непонятными по-латыни, но гораздо более подробными на корейском языке. А изображалось там нечто вроде генератора постоянного тока, потому как все электропитание маяка Сергею предстояло сделать на месте. Разумеется, руководствуясь не этой дурацкой бумагой, а подробными описаниями, имеющимися в обоих планшетах.
При ее создании в Центре поначалу хотели вместо текста вообще ограничиться абракадаброй, которую Новицкий при желании сможет трактовать как угодно, но молодой человек предложил именно корейский текст. Из соображений, если понадобится, дополнительно замотивировать свой интерес к Дальнему Востоку. То есть в случае необходимости взять и объявить, где найти людей, которые смогут прочесть данные иероглифы. Ну, а то, что дословный и однозначный перевод все равно не получится, сойдет за повод для продолжения экспансии вплоть до Клондайка. Или дальше, буде возникнет такая потребность.
Да, в ближайшее время Сергей собирался в основном сосредоточиться на выполнении задания Центра – правда, с небольшими дополнениями. Но ведь жизнь на этом не кончится! Хотя детально разработанных планов на этот счет у молодого человека не было. Он считал, что строить подробные планы можно только на более или менее научной основе, но при всем желании не мог отнести историю к наукам, а ведь именно она в основном являлась источником сведений о его будущем мире. Так что он ограничился самым общим пожеланием – лучше быть царем в богатой, процветающей и стабильной стране, чем наоборот. Но сами по себе такие страны не образуются, и ему-то в наследство достанется уж точно не такая. Значит, придется что-то делать.
Что именно? Ну уж всяко не изобретать тысячесильную паровую машину двойного действия и тройного расширения, пулемет системы Гатлинга или тяжелый бомбонесущий дирижабль. Нет, сделать-то это, наверное, получится даже здесь. В одном или полутора экземплярах, больше вряд ли выйдет. Потому что для всех этих и многих других замечательных вещей, описания которых имелись в планшетах, нужна соответствующая производственная база. То есть если он, новый Петр Второй, хочет жить хорошо, ему надо как-то исхитриться и провести индустриализацию.
Сергей сильно подозревал, что это окажется не такой уж простой задачей, поэтому задолго до отправки в прошлое начал изучать материалы на данную тему. И вскоре ему показалось, что суть он понял.
Советские исследователи утверждали, что основой для индустриализации всех без исключения капиталистических стран являлся банальный грабеж колоний и просто на свою беду оказавшихся более слабыми соседей. Зато СССР провел это дело исключительно на энтузиазме народных масс. Однако со вступлением России в число цивилизованных стран историки с приятным удивлением обнаружили, что существует такое интересное понятие, как «грант». И новейшие исследования вдруг неожиданно показали, что светочи демократии никого не грабили, а добились всего деловой активностью своих лучших представителей и успешной торговлей. СССР же, наоборот, провел индустриализацию, до нитки ограбив свое собственное крестьянство, интеллигенцию и еще кого-то.
Сергея эти разночтения не смутили – ведь, как уже говорилось, историю он к числу не то чтобы точных, а и вообще наук не относил. И молодой человек начал думать, какое рациональное зерно может содержаться в прочитанных им трудах. Основной вывод бросался в глаза сразу, но ничего нового он не содержал, потому как правило «кто платит, тот и заказывает музыку» было известно еще на заре цивилизации. Поэтому Новицкий старательно искал чего-нибудь еще, и его усилия увенчались успехом. Он понял, что основой любой индустриализации всегда является неравноценный обмен. А уж как его потом назовут – грабежом колоний, помощью отсталым народам или коллективизацией – дело десятое.
Этот обмен может происходить либо на добровольной, либо на принудительной основе. Во втором случае требуется объект, заведомо уступающий по силе, в первом – какая-то вещь, очень ценная для жертвы обмена и не очень – для его инициаторов. Например, бусы, цветные стекляшки и ножи из дрянной стали, которые англичане и голландцы всучивали аборигенам понравившихся им земель.
Однако силовой метод России не подходил – у нее просто не было одновременно и богатых, и слабых соседей. Значит, оставался добровольный обмен, и у Новицкого было то, на что самые развитые страны согласятся обменять что угодно. Или, если точнее, он знал, где оно лежит, а больше этого сейчас не знал никто.
Золото. В планшетах имелись координаты и характеристики всех более или менее значительных месторождений, известных в двадцать первом веке. И Сергей собирался прибрать к рукам их большую часть, но тут нужно было соблюдать осторожность и строгую очередность. Начать, разумеется, следовало с разработки самого близко расположенного и не грозящего международными осложнениями района – бассейна реки Миасс. За первые пятьдесят лет разработки миасские прииски дали около сорока пяти тонн золота, но Сергей надеялся, что ему удастся провернуть это дело гораздо быстрее. Просто потому, что не придется тыкаться вслепую.
Далее в очереди стояли Лена, Колыма и Клондайк – в какой последовательности их разрабатывать, Новицкий пока не решил. Ну, а заключительным аккордом станет Южная Африка, где только на месте будущего Йоханнесбурга лежит в несколько раз больше золота, чем к началу восемнадцатого века добыло все человечество.
Все эти свои планы Сергей вспоминал, глядя на просителя, горнозаводчика Порфирия Ивановича Баташева, коего привел к нему главный камердинер Афанасий Ершов. И соображал – сразу взять с него по максимуму, и пусть гуляет, или попытаться при его помощи ускорить начало золотодобычи? Ведь, по предварительным прикидкам, на выполнение задания понадобится не так уж много – порядка пятнадцати тысяч рублей. Впрочем, Новицкий не верил этой цифре, выведенной историками и экономистами Центра. Молодой человек считал – это еще повезет, если удастся уложиться в тридцать тысяч. Но даже такие деньги не были запредельными для императора, хоть и находящегося под опекой Верховного тайного совета. Однако не отделить ли мух от котлет, то есть разборки с Советом от финансовых вопросов? Было бы неплохо, и кандидат на одну из главных ролей, кажется, подходящий. Ладно, попробуем, пусть сам решает…
