— Партия для меня все, не путай! Так что ушли бы вместе… Или в соседние камеры.
— Да уж, — не смог возразить Брежнев. — Горячее было время.
— Вот-вот, — подхватил Александр Николаевич. — Зато погляди на молодых ребят, кому сейчас лет по тридцать! Вот там действительно смотреть страшно, что творят! В партию исключительно ради карьеры вступают, веры в идеалы ни на грош нет! Добьются ведь через двадцать лет: за одного встанет полцека, за другого полцека, из съезда говорильню устроят!
Вместо ответа Леонид Ильич с задумчивым выражением продекламировал:
В оглоблях мосластая шкеть —
Таких отдают с придачей,
Чтоб только самим не иметь.[58]
Выпил и задумчиво добавил:
— Для меня ведь главное, чтоб польза стране была. Вот скажи, я на своем месте сейчас?!
— Думаешь, соглашусь сразу? — Шелепин покачал головой и поддел на тарелке очередной кусок нарезки. — Не дождешься! Хотя управляешься ты с аппаратом очень ловко.
— Зато тебя всерьез советы зацепили, раз такую мощную комбинацию придумал, — не остался в долгу Леонид Ильич. И продолжил, уже не скрывая злости: — Молодежь ругаешь, а сам что творишь?! Встану я поперек — так обвинишь в местничестве, отрицании скрепляющей СССР роли партии, еще про бюрократизм какой-нибудь вспомнишь, ведь лозунги кидать ты мастак. А хор русских обкомовцев и цекашников за идею региональных комитетов такое устроит на следующем съезде, что костей не собрать! И подготовился как! — Брежнев кивнул в сторону небрежно сваленных на дальнем углу стола фотографий авиаразведки. — Компромат уже небось складывать некуда?! Любого секретаря снять готов?
— Спасибо на добром слове! — криво усмехнулся в ответ Шелепин. — Когда-то мы были друзьями! Но ведь я точно знаю, что хотел ты меня уже в этом году на профсоюзы задвинуть! Хорошо хоть не послом на Борнео!
— Кто сказал?! — не удержался от саморазоблачающего вопроса Леонид Ильич.
Прорвавшийся гнев неожиданно схлынул с Шелепина, оставив только грусть и сожаление. Удивляясь сам себе, он разлил остаток бутылки, взял в руку потяжелевший бокал и, встав из-за стола, торжественно произнес странный тост:
— Лень, хватит уж ругаться! Давай выпьем, чтоб меж нами все пошло не так, как раньше! Мы с тобой должны написать иную историю этой страны, которая обойдется и без драки на Двадцать втором съезде, и без меня на профсоюзах. Нечего нам делить! — Александр Николаевич нагнулся над столом и заглянул в глаза собеседника. — А что до дела… Все очень правильно выходит! За партией идеология и самое главное — кадры. За советами — реальные вопросы на местах. Знаешь… — он секунду помедлил, — я готов тебе обещать, что на следующем съезде поддержу твою кандидатуру!
Леонид Ильич сделал глубокий вдох, но слова резкой отповеди замерли, так и не сорвавшись с губ. Его соратник-противник предлагал необычайно много, а просил, если разобраться, поддержку вполне здравого преобразования аппарата. И это имея на руках чуть ли не все козыри для завоевания безоговорочного лидерства в партии! «Что все-таки произошло с железным Шуриком? — мелькнула мысль. — Или он наконец-то повзрослел?»
— Раз так… — Брежнев тоже встал, держа в руках бокал, в котором мягко колебались почти двести грамм водки. — Мне хочется тебе верить, уж больно правильные вещи ты стал говорить последнее время. Работать с тобой можно! — Леонид Ильич вздрогнул, будто перед прыжком в холодную воду. — Бог не выдаст, свинья не съест. Будь по-твоему!
Руководители СССР с тихим звоном столкнули бокалы и выпили. До дна.
Глава 3
ПРОБЛЕМЫ МУЛЬТИПЛИКАЦИИ
— Внимание! — провозгласил на весь машзал начальник ВЦ ТЭЦ, ласково поглаживая тумблер пуска на «морде» БЭСМ-4. — Звук!
— Поздравляю с Восьмым марта![59] — приятным разборчивым голосом отозвались на движение пальца скрытые за операторским пультом чудовищно огромные, целиком затянутые в бежевую ткань «комодики» колонок от радиолы «Ригонда-Стерео».
— Поздравляем! — нестройно добавили свои голоса сотрудники.
— Впервые в СССР ЭВМ обратилась к людям! — постарался легким лукавством поднять значение момента Василий Петрович. — И по какому прекрасному поводу!
— Спасибо! — вразнобой, но вежливо отозвались дамы. — Поздравь ЭВМ от нашего лица!
— Протри ей контакты настоящим спиртом! — со смехом добавила какая-то эффектная блондинка. — Чтоб не как обычно!
— Обязательно! — постарался не смутиться начальник. — Не ржать! — Он гулко постучал костяшками по дюралю пульта. — У нас достигнут серьезный научно-технический прорыв!
Однако основное внимание прекрасной половины коллектива было отдано вполне зримым презентам от сослуживцев, а именно тюльпанам, целомудренно показывающим тонкие красные полоски под плотной зеленью бутонов. Весьма и весьма сложный компьютерный квест, к нашей великой досаде, никто из «дорогих женщин» попросту не оценил. А зря, последнее время чуть не все силы НИИ «Интел» были брошены на решение этой, казалось бы, простенькой задачи.
Собственно, идея была моей. Вроде бы ничего сложного — оцифровать кусок записи, загнать его в программу, в нужный момент выдать на колонки. Оригинально, полезно для будущего и вдобавок совершенно бесплатно для участников. Что может быть лучше? Но в ходе постановки задачи я допустил одну огромную ошибку.
А именно: озвучил идею задолго до мероприятия. В результате наш электронщик Федор, как перфекционист и меломан, успел заручиться поддержкой «двух Иванов», мэнээсов, фактически выполнявших роль завлабов в нашем малость сумасшедшем НИИ, и занялся «звуком» всерьез.
Впрочем, первые шаги не предвещали беды, разве что пришлось отказаться от развернутого поздравления с упоминанием ТЭЦ, НИИ и коммунистической партии. Десяток секунд звука практически «телефонного» качества требовали объема данных в десять раз больше, чем оперативная память БЭСМ-4. Было понятно, что любое сжатие ни к чему хорошему не приведет, как и «подкачка» с магнитной ленты. Применить метод комбинации фразы из кусков-семплов для такого короткого кусочка тоже не выйдет, разве что можно выгадать чуть-чуть на паузах между словами. Так что пришлось «урезать осетра», в смысле еще больше снизить частоту и сократить речь до трех слов и одного предлога.
Но чем дальше в лес, тем толще становились партизаны. Пытливые умы научного отдела быстро выяснили очевидное — спектр оцифрованного сигнала обладает периодической структурой. Кроме низкочастотной части, отображающей нужный нам звук, он имеет еще и высокочастотные компоненты, которые существенно портят запись. Пришлось паять специальный фильтр низкой частоты, чтоб «зарезать» перед АЦП нежелательные сигналы. Кроме того, 8-разрядная оцифровка сама по себе означает всего лишь 256 переходов между соседними значениями и порождает немалую высокочастную помеху, которая на слух воспринималась как искажение. Для маскировки этого явления добавили генератор белого шума. Качество на самом деле немного улучшилось… По крайней мере, после нескольких прослушиваний я научился замечать разницу.
