Посылая свою делегацию в Париж, вождь китайского народа надеялся, что тем самым несколько остудит и притормозит захватнические планы великих стран по окончательному разделу своей страны. Представитель Поднебесной так же мило улыбался, как и его азиатский собрат, но в отличие от него он мог только предлагать заключение союза с Пекином, против других стран, твердо придерживаясь, старого как мир правила. Чтобы спасти слабое государство может только ссора сильных государств между собой. Пока особых успехов у китайцев не было, но они не отчаивались, видя отсутствие единства среди великих держав, что придавало им уверенность в успехе в будущем.
Разъединение между участниками конференции чувствовалось буквально во всём. Так греческая делегация выражала недовольство, что сербы, приглашенные на это торжество, имели большее число представителей, чем дети Эллады. Канадский премьер выражал недовольство присутствие делегации Ньюфаундленда как самостоятельного представительства британского доминиона, что сильно подрывало позиции Канады в этом содружестве. Итальянцы желали непременно войти в «великую четверку», говоря, что это было обещано им Клемансо перед самым открытием. Не отставали от них в своих желаниях и бельгийцы, повторяя то же самое слово в слово, только заменяя французского премьера английским. Президент Вильсон смотрел на всё это со стоическим терпением, с нетерпением ожидая завтрашнего дня, когда можно будет обсудить создание Лиги Нации.
Однако следующий день, принес ему сплошное разочарование. Мелко мстя американскому лидеру за его жесткое навязывание программы переговоров, Ллойд Джордж, Клемансо и Орландо, буквально утопили инициативу Вильсона в долгих и мелочных обсуждениях. Европейцы обсуждали и обсасывали каждую мелочь, каждый малозначимый пункт в проекте устава Лиги наций предложенной американской стороной, вызывая в душе Вильсона глухой гнев и горечь в своём бессилии перед европейскими крючкотворами. По несколько раз за день, он был вынужден покидать зал заседаний, удаляясь на свежий воздух, по настоянию своего врача.
В отношении американских предложений, русская делегация заняла выжидательную позицию. Напористость президента Америки в навязывании своих пунктов заседаний была неприятна Верховному правителю, но и играть на руку европейцам генерал Алексеев не собирался.
Разногласия продолжились и на следующие дни. Европейцы в принципе были не против создания Лиги наций, поскольку громогласно провозгласили лозунг о не допущении возникновения новой мировой войны. Все были за, но только с большим числом оговорок. Так большое негодование вызвал отказ американцев иметь в Лиге наций экономический отдел, главной задачей которого, по мнению британцев должно было быть оказание экономической помощи членам лиги.
На данный момент эта экономическая помощь виделась европейцам в списании их военных долгов. Англичане и французы очень надеялись на это, поскольку кроме своих долгов, во время войны они приняли основное бремя и русского долга, оставив Алексееву какие-то пятьдесят с хвостиком миллионов долларов. Эти справедливые пожелания с точки зрения европейцев вызвали у американской стороны бурный гнев. Экономический советник президента господин Дэвис, заявил, что эти долги священны, и он не позволит обобрать свою страну во имя высоких идеалов.
Столь резкое агрессивное заявление вызвало ответную реакцию со стороны европейцев. Уже на другой день во всех парижских газетах появилось развернутое интервью прибывший в составе британской делегации, директор Английского банка лорда Канлифа. В нем британец назвал примерные цифры головокружительной прибыль американцев от их военных поставок. При этом Канлиф, не преминул напомнить, что Америка захватила германских торговых кораблей общим тоннажем вдвое больше, чем потеряла от военных действий.
Подобная скаредность заокеанского союзника моментально снизило популярность Вильсона в Европе. Глухо заворчали парижане, ещё вчера так мило улыбавшиеся иностранным гостям. Ради бесперебойного снабжения участников конференции необходимыми продуктами, французские власти были вынуждены затянуть пояса, что в первую очередь сказалось на жителях столицы. На этом фоне беспроигрышным шагом было решение русской делегации отказаться от своего бесплатного снабжения. По приказу генерала Алексеева продукты для русской делегации закупались на столичных рынках, и из общего рациона были демонстративно исключены всевозможные деликатесы.
Парижские газеты сразу ответили статьями, в которых загадочный «северный сфинкс» к неудовольствию Клемансо был представлен в самом выгодном для России свете. Из-за взятого на себя огромного русского долга, французский премьер испытывал к восточному союзнику исключительно негативные чувства.
Кроме экономических противоречий, в проекте Лиги наций были серьезные политические разногласия вокруг права наций на самоопределение. Англичане первыми увидели, что этот пункт при умелом обращении может превратиться в огромный таран, с помощью которого можно будет расколоть британскую колониальную империю. Поэтому британская сторона всячески стремилась изменить этот опасный для себя пункт в проекте устава, что так же встретило яростное сопротивление со стороны президента Вильсона.
Французы незамедлительно поддержали англичан, поскольку имели свою колониальную империю и опасались того же, что и островитяне. Парируя выпады госсекретаря Лансинга на незыблемость американской точки зрения, Клемансо колко подметил, что принцип равенства среди людей не применим к неграм и желтым проживающих в самой Америке. Кроме этого премьер поинтересовался, распространяется ли доктрина самоопределения на индейцев, южные штаты, не говоря уже о филиппинцев, мексиканцев и пуэрториканцев, находившихся под протекторатом Штатов.
Все эти колкости и подковырки нагоняли на Вильсона скуку и уныние. Сторонник открытой дипломатии, он желал «реформировать мир» всего за несколько дней интенсивной работы и вернуться домой с победой, что бы заняться предвыборными делами. Вместо этого, американский президент все прочнее увязал в дипломатической говорильне
- Собрать в одной комнате тридцать делегатов для обсуждения и споров в отношении деталей мирного договора является преступной тратой времени – возмущался Вильсон госсекретарю Лансингу после очередного неудачного, по его мнению, дня заседания конференции – они напоминают мне провинциальный американский клуб кройки и шитья.
- Я полностью согласен с вами господин президент. Не стоит ли вам вновь приметить экономический козырь, так хорошо сыгравший в самом начале переговоров.
