— Представьтесь –
Радостный майор, отрапортовал свои чин и должность и неожиданно получив от коллеги по зубам рукояткой нагана, рухнул на землю. Два молодых лейтенанта быстро подняли Прокопчука и он с чудесным образом скованный наручникам, оказался лицом к своим подчиненным и подконвойным, быстро построившимся по приказу Старшего Майора (делать что либо медленно, под его пулеметным взглядом не представлялось возможным).
— Товарищи — начал Старший Майор — перед Вами враг втесавшийся в ряды наших славных органов, по приказу своих фашистских и националистических хозяев. Он убил своего брата близнеца и воспользовавшись его документами и сходством внедрился к нам, что бы устраивать провокации и диверсии. По приказу Гестапо, он должен был провести массовое убийство заключенных и свалить это все на наши доблестные органы, что бы карающий меч пролетарской революции превратился в топор палача. Но НКВД на страже и кровавая провокация не удалась –
Речь была долгой и политизированной, не все поняли кто враг а кто и нет, но все поняли безусловно, что больше ни кого не арестовывают и вообще всех отпускают на фронт, который тут же и состоится. Старший майор забрав арестованного и всех альгвазилов с их грузовиками, уехал в сторону Днепра, оставив Ежикову все полномочия по организации отряда и естественно обороны. Из документов найденных в полевой сумке «оборотня в петлицах» выяснилось, что подконвойные «Враги народа» были реабилитированы и должны быть направлены в РККА. Через пол часа после речи Старшего майора, об альгвазилах* всех видов напоминала только брошенная оными НКВДшная Эмка, не заводившаяся у чекистов, но сразу же заработавшая у ухмыляющегося Мишки после их отъезда.
По обе стороны от дороги мелькали лопаты. Солдаты и освобожденные заключенные, рыли окопы и капониры для танков. На территории полевого стана гремели выстрелы, это сержанты и офицеры Ежикова, обучали экс-зеков стрельбе из СВТ-40. Учились политкаторжане быстро, залетевший в расположение немецкий мото-патруль изрешетили из сотни стволов за две минуты. И не мудрено, ибо большинство были либо бывшие военные, либо ветераны Гражданской. Все вновь зачисленные в ряды РККА, блестели новым обмундированием и амуницией. Старшина Тарасюк, оставшийся без транспорта задавив в себе жабу, широко раздавал свои не маленькие запасы.
Тет-де-пон* был холмистым и это было очень удачно для маскировки техники. В низинах притаились огнеметные танки, повыше и в более глубоких капонирах расположились артиллерийские танки. Дополняли позиции, две линии пехотных траншей с редкими пулеметными гнездами. ДТ не совсем годились для этого, но умельцы вырубили нечто вроде деревянного станка-бруствера и решили что сойдет. Ежиков поехал на «трофейной» НКВДшной эмке*, проведать артиллерийскую засаду и застал Мишку, Басана и их людей за монтажом странной конструкции. С помощью двух ручных лебедок, между двумя деревьями поднимался решетчатая конструкция с двумя танковыми торпедами.
— Смотри командир. Единственный в мире автомат заряжания. Басан хочет таки выпустить все шесть торпед, а краном и по одной это будет долго, а так наш торпедоносец дает задний ход, пять минут и царь-пушка* заряжена. Сейчас сам увидишь –
И вправду, РБК подполз к зарядной конструкции, под веселую Мишкину матерщину и злой мат попроще, двух техников поддерживающих короб, торпеды плавно наделись на направляющие и встали на место.
— Молодцы сказал Алексей. И вот что Басан, если обстановка осложниться а сигнала по радио не будет, действуй по обстановке –
Что было очень кстати, это то что все боевые машины были радиофицированы и несмотря на ненадежность опытных раций, управление боем это очень облегчало.
Внезапно на нескольких соседних деревьях зазуммерили телефоны. Мишка виновато улыбнулся и сказал
— Вы простите, товарищ Воен-инженер, не успел доложить. Мы там на дереве сделали наблюдательно корректировочный пост и провели телефонизацию. У них там для надежности два аппарата, а по просеке мы раскидали пять. — он взял трубку послушал несколько минут и доложил.
— Товарищ командир. На подходе к передовым постам три Pz-1* и два Цундапа *с пулеметами. Похоже это не батальонная, а даже полковая разведка. Таки целый взвод. –
Алексей благосклонно кивнул и поспешил к Т-28*, из люка которого уже махал рукой в перчатке командир танка, сержант Сергеев. По рации доложили тоже самое и не мешкая не минуты Ежиков приказал открывать огонь на поражение по готовности и полез в Эмку, где уже сидел Мишка. По дороге Алексей вспомнил 23 февраля 1918 года, когда он молодой портупей-юнкер сидел на колокольне старой церквушки и докладывал по телефону о появлении Германцев. Когда Эмка подъехала к позициям, все три немецких танка уже горели, но один мотоциклист ушел. И теперь надо было ждать основные силы противника, а они не заставили себя ждать.
Одиннадцать Pz-2 и до двух батальона пехоты, мотоциклисты, самокатчики и зенитки 88 за боевыми порядками, все это двинулось на позиции наших. Не знамо откуда, появившаяся одинокая Пешка отбомбилась по немцам, но была сбита мессерами свалившимися со стороны солнца. На флангах появились Pz Четвертые* и Pz-3*, и тут свое веское слово сказал техник-испытатель Басан Бадминович Хечиев. Две танковых торпеды воя ударили в разворачивающуюся на левом фланге группу немецких танков, для Вторых и третьих Pz, это оказалось круче авианалета. Три танка опрокинулись, один загорелся, остальные стали поворачивать назад, дезорганизую свою же мотопехоту, не успевшую десантироваться с транспортеров, по куче-мале бегло загавкали самоходка и башенное орудие Т-28. Но на правом фланге обозначился явный прорыв панцерваффе Рейха, там пылали подожженные массированным огнем восемьдесят-восьмерок и Pz — IV, наши артиллерийские танки, пехота огрызалась только пулями и выскочивший как показалось прямо из под земли Мишкин огнедышащий химический дракон, был радостно встречен криками Ура. Огненные струи один за другим перечеркивали немецкие танки, авангард стал в панике разворачиваться, из некоторых машин стали выскакивать танкисты, и тут подоспел второй привет от Басана. И когда после этого в центре, Ежиков повел в атаку последний артиллерийский БТ и огнеметные танки, стало ясно что ту атаку отбили. Но справа погребальным костром чадила Мишкина машина. По приказу воен-инженера три танка продолжили атаку, их поддерживали остатки пехоты и еще две торпеды ударили по немецким порядкам в центре и сразу в след за этим в наушниках раздался невозмутимый как всегда голос Хечиева:
— Товарищ командир. Мы окружены, будем держаться до конца, даю последний залп. Прощайте и спасибо за честь воевать вместе с вами. Все. Конец связи. –
