— Угу.
— Тебе нечего мне сказать?
— Я уже всё тебе сказал. Дальше думай сам.
— А ты?
— А я еще маленький, Петр. Думать нечем.
— Это всё, что ты можешь сказать?
— Спрашивай, получишь ответы. Молчи, услышишь тишину.
— Ты прав, я буду думать. Позвоню как подумаю.
Я должен был выдохнуть по идее, всё оказалось по-моему, и завербован вполне серьезный союзник. Но понимания, что делать больше не стало. С другой стороны, мяч на его половине поля, Петр понял, что у меня есть серьезная информация, которой можно воспользоваться. Или нельзя. Как он тогда сказал: «Забился бы в угол и сидел молчал в тряпочку» Вот мы и проверим, сможешь ли ты, Петя, сидеть в углу и молчать. Хотя, молчать — это верно, молчать правильно. Главное, не сидеть в углу. Ты думай, я тоже подумаю. Если положить руку на сердце, почти ничего эта смерть не изменила, изменила вторая. Даже не сама смерть, а возложение на трон очередного умирающего тела: «Товарищи! Весь советский народ, всё прогрессивное человечество постигла невосполнимая утрата. На семьдесят третьем году жизни после тяжелой и продолжительной болезни, не приходя в сознание, на должность генерального секретаря ЦК КПСС избран Константин Устинович Черненко!» Наша с комсомолом афера будет протекать независимо от меняющихся генсеков, пока не упрется в конец страны. А если вдруг появится окно возможностей, разобьем его кирпичом пофигизма и выкинем какой-нибудь фортель. «Эй, ямщик, поворачивай к черту, Это не наш лес, а чей-то чужой!»
Глава 7 О спорт, ты спорт!
Наконец-то лег снег, сразу чисто и светло на душе и за окном. Береза, которую мы с мамой посадили в честь моего первого дня в школе напротив наших окон, опять молодое деревце, а не здоровенный ствол, только частный дом через дорогу не меняется многие десятки лет. Есть что-то незыблемое в мире, приятно даже. Уроки совсем не напрягают, почерк устаканился, студенческая привычка много писать снова со мной. Так что общую тетрадку на стол, пишем основные принципы тренировочного процесса по историческому фехтованию. Как эти документы оформляются на официальном уровне, узнаю позже, когда буду учиться и работать. А пока мысли и наброски по разным аспектам. Кстати, и физруку помощь будет. Ему всё-таки разрешили с нового года вести секцию в доме спорта. Учебный процесс привязан к школьным четвертям, поэтому за точку отсчета взяли начало третьей четверти. Надо Александру Алексеевичу помогать, чем смогу. Кстати, вместе мы скорее создадим документ, который будет подходить к требованиям советского спорта. Чему-то их там учат, в этих институтах!
Физрук и потенциальный тренер воспрял на глазах, стал с большим воодушевлением гонять кружок в школе, обкатывая на учениках будущие приемы и навыки. Ну и мы с ним стали чаще спарринговать. Со взрослым дядькой драться — это вам не одноклассников гонять! Одно спасает, что он одного со мной роста. Мои сто семьдесят три сантиметра роста и длинные руки, доставшиеся от отца, и многолетний опыт нивелируют его физуху. Кстати сказать, организм имени меня любимого вполне нормально реагирует на посылы мозга, координация заметно улучшилась. Терпение и труд всё перетрут. Не говоря о моей роли в становлении нашего физрука как одного из основателей истфеха, даже просто доплата за тренерство в Доме спорта уже делает его обязанным мне. Кучу народа облагодетельствовал. Хотя можно и иначе сказать — мне помогли очень многие в нашем городе, не надеясь на пользу для себя лично. Просто люди хотели помочь в том, что было интересно им или полезно для других. Мне нравится это общество своей неотстраненностью к окружающим. Вот такая неоднозначная у меня оценка Страны Советов, потому так жалко гибнущую империю. Как бы сделать, чтоб победили те, которые «за всё хорошее против всего плохого»? Сам знаю, утопия.
Десятого декабря Петр Онегин находился на двести километров южнее Москвы и значительно ближе к Милославскому, чем он предполагал. То есть в Туле — родине самоваров. Сидел и с комсомольским задором пил чай с пряником, любезно предоставленным ему хозяином кабинета. Хозяин кабинета под портретом товарища Дзержинского снимал стружку со своего подчиненного в штатском. Некоторые офицеры некоторых ведомств носят форму еще реже, чем сотрудники ОБХСС МВД СССР. Те хоть на день милиции и день пистона появляются в форме. Этот же и пистон от начальства принимал по гражданке.
— Так какое, товарищ старший лейтенант вы получили задание?
— Провести сбор информации о фигуранте запроса из официальных и неофициальных источников…
— А точнее?
— … не вступая в контакт с работниками городского комитета комсомола.
— А вы…
— Я счел, что мне необходима дополнительная информация и привлек в качестве источника работника горкома ВЛКСМ Рапопорта С.И.
— То есть сознательно нарушил распоряжение о порядке проведения сбора информации. Старший лейтенант, ты просто дебил или убежденный мудак? На кого ты работаешь?! На Щелокова или на Комитет?! Падла, говори всё как было! — Петр в это время как раз допил чай и мог, не отвлекаясь, смотреть, как его коллега строгает очередного Буратинку.
— Товарищ полковник, получив запрос, я поднял материал, который был собран по Милославскому до этого и приобщил к нему официальную объективку. Но мне было непонятно, в каком ключе нужно подать информацию. Решив, что раз нельзя делать запрос в ВЛКСМ, значит они знают цель запроса, и я навел справки о фигуранте у работника горкома Рапопорта. От него узнал, что горком готовит материал на исключение из рядов и в этом ключе собрал информацию.
— А про личный конфликт фигуранта с Рапопортом ты не знал и дезу проглотил как миленький. И подключил МВД, и замотивировал их копнуть поглубже. Так, идиота кусок? Или всё-таки знал и вы действовали в сговоре?
— Не знал. Я хотел грамотно выполнить ваше распоряжение.
— Лейтенант, а тебе не приходило в голову, что мне была нужна по-настоящему объективная информация? Или что смежники спят и видят, как подгадить нам? Ты вообще на Луне живешь? Еще раз задаю вопрос: ты враг или идиот?
— Идиот, товарищ полковник!
— Свободен, лейтенант. Жду рапорт с описанием всех твоих ошибок. Меру дисциплинарного воздействия я уже огласил.
— Нет, ты понял, с какими идиотами приходится работать! Вы же всех умных в Москву выгребаете как пельмени шумовкой!
— Пал Егорыч, не наговаривай, я у вас ничего не выгребаю, я вообще в комсомоле работаю.
— Угу, а я в Туле. Вся разница, что я в штатке, а ты чисто в резерве. На скамеечке запасных сидишь, на травку плюешь.
— Ну вот, вы же всё знаете про меня. Кстати, чай вкусный. А правда, что из жарового самовара вкуснее?
— Правда-правда. Только его в квартире не поставишь. Зато для дачи самое то. И зубы мне не заговаривай, я тот учебник, по которому ты учился с темы съезжать, сам писал.
Через неделю министра Внутренних Дел Щелокова сняли с должности, но еще не лишили звания. Битва МВД и КГБ была окончательна проиграна одной из сторон. Жора про эту войну знал лишь самым краешком, он ничего не знал даже про попытку сентябрьского вооруженного переворота, когда специально подготовленные сотрудники МВД со стрельбой пытались прорваться в центре Москвы к квартире Андропова, на тот момент формально бывшего главы КГБ, а реально будущего первого лица Советского Союза. Зато Милославский знал кое-что другое. Да много чего он знал, толку-то с того знания? Мир не хотел плясать под его дудку и создавать новую реальность.
Под Новый Год меня внезапно вызвали в Тулу в спортивный сектор или чего-то вроде этого в областном комитете комсомола. Интересное наблюдение — если в первичных организациях ВЛКСМ школ и институтов шустрили в основном девушки, то чуть выше в районных организациях на руководящих должностях оказывались уже почти сплошь парни-комсомольцы или партийные. А еще выше уже никаких комсомольцев — почти исключительно члены коммунистической партии мужеского же полу. Эдакие оборотни: в одном кармане партбилет, а в другом комсомольский. Ну и первыми секретарями становились совсем взрослые дядьки после тридцатника, которые могли сидеть там до пятидесяти лет. Комсомол — состояние души. Не знаю, как в это время на такую ситуацию смотрят хроноаборигены (да спокойно смотрят), а мне попаданцу кажется слегка нелогичным, что одну из крупнейших как-бы общественных организаций не доверили членам этой самой организации, рулят старшие товарищи. Напоминает армию каких-нибудь папуасов, которой командует капитан из США или майор из СССР.
