На большой кровати под балдахином, лежала высохшая мумия. Череп, обтянутый жёлтой кожей, пальцы на руках скрючены, закрытые глаза ввалились. В первый момент я даже подумал, что старик помер, не дождавшись меня. А нет, живой, просто выглядит хуже некуда.
— Явился, — прохрипела “мумия”, открывая глаза, — наследничек.
— Добрый день, Василий Фёдорович.
— Что, пришёл посмотреть, как я помираю?
— Вы же сами позвали меня.
— Да вижу. Прилетел стервятник на мертвечину.
От такого наезда я даже закашлялся.
— Дядя, вы сами за мной посылали. Я не напрашивался быть наследником.
— Что, я не вижу? Только и ждёшь, чтобы заграбастать имение. Скажешь, нет?
— По странной причине вы обо мне превратного мнения.
— Бабушке своей сказки расскажи. Стоишь, зыркаешь по сторонам, присматриваешься, что тебе достанется. А руки небось так и тянутся за подушкой, чтобы придушить старика? Не терпится получить наследство?
Тут я не выдержал. Да кто он такой, чтобы меня оскорблять? Мало ли какой он мне родственник!
— Знаете что, дядя. А не пошли бы вы к чёрту лысому. Если бы не возраст, я вызвал бы вас на дуэль и пристрелил как собаку.
“Мумия” осклабилась, показав коричневые зубы.
— Ерепенишься?! А вот как лишу тебя наследства, племянничек, чтобы знал, как родственников уважать.
На меня накатил обжигающе ледяной гнев. Лицо застыло безразличной маской, а пальцы сами сжались в кулак.
— Дорогой дядя. Засуньте ваше наследство, — я жестом показал куда именно.
Глаза “мумии” расширились от удивления.
— Желаю здравствовать! Надеюсь, мы больше не увидимся.
Я резко развернулся на каблуках и вышел из спальни. Дядя что-то хрипел мне вслед, но я не обращал внимания.
Кинуть вещи в саквояж — две минуты. Ещё пять, чтобы выйти из усадьбы. Да пошёл он куда подальше! До ближайшего села три версты, пешком дойду, а там найму транспорт и доеду до Мурома. Обойдёмся и без наследства!
Через минуту меня догнал рыжий Мурзилка. Вскарабкался на плечо и нахохлился там, как ворона. Отлично, нас уже двое, а значит, не пропадём.
* * *
Я не жалел о сделанном. Поменять уже ничего нельзя, так что и переживать нет смысла. Иду себе по лесной дороге, кот на плече сопит, солнышко между ветвей пробивается. Хорошо же! Только саквояж тяжёлый, зараза.
На ходу я переложил груз в другую руку. Ничего, ещё пару вёрст, и будет мне транспорт. Да хоть телега, чтобы не пешком топать. А если не найду и этого, куплю тележку, положу саквояж и буду катить. Самое главное — добраться из этой глуши до Мурома.
Будущее не виделось слишком мрачным. Мне понравилась Россия, и возвращаться в Париж я не собирался. Там я кто был? Студент без денег и перспектив, а здесь — настоящий дворянин и редкий специалист. Сами знаете, деланные маги на дороге не валяются. И пристроить себя к делу будет очень легко.
Могу поехать в Москву и прибиться к Голицыным. Или в Петербург и поступить на императорскую службу. Или прямо здесь, в Муроме, организовать своё дело. Думаете, не смогу? Ещё как смогу. Я пока ехал и в окошко смотрел, увидел тысячу возможностей.
Котёнок на плече завозился и мявкнул.
— Что, Мурзилка?
Далеко за спиной послышался шум. Так-с, на зверя непохоже, больше на цокот копыт. Едет кто-то? Я остановился и поставил саквояж на землю. Может, этот кто-то меня подвезёт?
Надежда не оправдалась — ко мне на хорошей скорости приближался экипаж дяди. Тьфу на него ещё раз! Небось послал за Бобровым, чтобы следующего наследника вёз.
Я подхватил багаж и двинулся по дороге дальше. К моему величайшему удивлению, экипаж затормозил и остановился, перегораживая мне дорогу. Тут же с козел спрыгнул Дворецкий и низко поклонился.
— Константин Платонович, — он отбил второй поклон, — Василий Фёдорович просит вас вернуться.
— Ага, уже бегу и падаю.
— Константин Платонович, не сердитесь. Человек болеет, не в духе, мало ли что сказать может в сердцах.
Дворецкий поклонился в третий раз.
— Прошу вас, садитесь в экипаж. Василий Фёдорович ждёт вас.
Раздражённо фыркнув, я обошёл его.
— Константин Платонович!
Дворецкий нагнал меня и бухнулся передо мной на колени.
— Константин Платонович! Умоляю! Съездите, поговорите с дядей. Если после разговора ваше решение не изменится, я лично отвезу вас в Муром.
Мне надоело обходить его раз за разом, и я дал себя уговорить. Так и быть, поговорю со вздорным стариком, и в Муром не придётся идти пешком.
* * *
Через час я снова входил в комнату дяди. Старик уже выглядел не мумией, а просто старым и дряхлым человеком. Держа двумя руками чашку, он, причмокивая, отхлёбывал чай и смотрел на меня усталыми глазами.
— Гордый, да?
Я пожал плечами.
— В наследники к вам я не напрашивался и оскорбления терпеть не намерен.
— Остынь.
Старик указал на кресло.
— Садись, говорить будем.
Тяжёлый взгляд дяди сверлил меня, вызывая холодок под ложечкой.
— Проверял я тебя, дружок, — старик ухмыльнулся, — без этого нельзя, сам понимать должен. Наследство абы кому не оставишь.
— И что, я прошёл проверку?
— А сам как думаешь? — дядя хихикнул совершенно по-детски. — Годишься, не беспокойся. Только молодой и горячий слишком, как бы не обжёгся.
Он откинулся на подушку.
— Вон там книга на столике, возьми да почитай мне. Развлеки старика, наследничек.
Я протянул руку и взял томик в кожаном переплёте. Серьёзно? “Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка”? Да ещё и на французском языке? Всё что угодно мог ожидать, но только не такую книгу.
— Осторожней, — буркнул старик, — закладку не вырони. Там Настька мне читала, вот с той страницы и продолжай.
Ключница-орка читает на французском? Чего ещё я не знаю о странных обитателях этой усадьбы?
Глава 7 — Бастард
Я не прочитал даже страницу, как дядя перебил меня:
— Думаешь, я старый самодур-помещик? Сижу в муромских лесах, тискаю крестьянок, пью запоем и ничего не знаю, что в мире делается?
— Нет.
— Думал-думал, по глазам вижу.
Старик хрипло заржал. Но глаза у него оставались серьёзными.
— В ссылке я, — он резко прекратил смеяться, — по высочайшему повелению матушки нашей императрицы. Не должен покидать усадьбу под страхом смерти.
— За что?
Он криво ухмыльнулся.
— Слышал, как Елизавета Петровна на престол всходила? Полки императорские подняла, Анну Леопольдовну с мужем арестовала, императора малолетнего Ивана Антоновича… — Старик сбился и закашлялся.
— Так что там с императором?
Дядя покачал головой.
— Если хочешь жить, а не гнить в остроге, даже думать об этом не смей. Не было никакого императора. Никаких Иванов Антоновичей на престол не садилось. Понял? Даже не заикайся об этом.
— Понял, не дурак. Вы на этом погорели?
— Если бы на этом, то в Сибирь бы поехал, в кандалах, — он тяжело
