хотите курить, не стесняйтесь. Здесь абсолютно всё и все к услугам наших дорогих гостей.
Официантки с лёгким шорохом снуют по залу. От них расходятся волны горячего воздуха, разгоняя по залу запахи еды, парфюма и пота. Одна из них, юная и нежная, как лань, потупив взор и ласково улыбаясь вскрывает пачки «Мальборо» и «Кэмел» и на блюдцах расставляет на столе. Мхитарян берёт одну сигарету и девушка тут же щёлкает зажигалкой. Её щёки очень мило делаются пунцовыми, и я живо представляю чудеса, которые не раз творились в этих просторах во славу столичных гостей.
— Мы патриоты, — смеётся зам генерального. — Знаем, в Армении делают лучшие коньяки в мире, но мы пьём свои. Какие уж есть.
Смешно. Именно этот коньяк, разлитый по рюмкам я продаю с французскими этикетками. Знатокам нравится.
— Олег Довлатович, — с широкой и доброй улыбкой поднимает рюмочку секретарь республиканского ЦК.
— Нет-нет, — мотает головой Тайманов. — Я же сказал, пить не буду.
— Товарищ Тайманов, дорогой московский друг, вы приехали издалека, и если не выпьете, нам будет ужасно неловко. Атмосфера у нас тут простая и неофициальная, можно сказать, домашний ужин, и если не выпить, то как нам выразить дружеские отношения между равными, а также вышестоящими и нижестоящими?
Что-что? Неплохой заход.
— Коньяк — это ведь немаловажный источник доходов в нашу казну, в копилку народа. Сборы идут на улучшение народного хозяйства и социальные нужды строителей коммунистического общества будущего. Так что вы уж нас не огорчайте, пожалуйста. Тем более, нам будет чрезвычайно неловко перед вами, если мы выпьем, а вы нет.
Хозяева поднимают свои рюмки и подносят буквально к лицу Олега. Смотри, что творят, массовики-затейники. Даже мы с Толяном поднимаем свои рюмашки. Они немаленькие, кстати. Прям нормальные такие.
Но если на нас мелких сошек никто внимания не обращает, то Мхитаряна и Тайманова буквально насилуют своим гостеприимством. Агасси Мхитарян пьёт хорошо и при этом остаётся в кондиции. Олег Довлатович пьёт мало, но полностью отбиться от настойчивых хозяев оказывается не в состоянии.
— Сначала за уважаемых гостей! А гостю никак нельзя не уважить хозяев!
Сами хозяева пьют как не в себя и остаются вполне нормальными. Вот ведь вурдалаки… Видать, это спецбригада по встрече гостей. Осушив свои рюмки, секретарь ЦК, прокурор и мент переворачивают их демонстрируя свою добросовестность.
— Хорошее дело не грех и повторить, — смеётся партиец. — У нас так принято. Сел за стол, три рюмочки пропусти, будь добр. А потом за гостей. И за хозяев обязательно надо, а то хлопок не уродится!
— Налегайте на плов, — шепчу я Олегу. — Он жирный, не так сильно захмелеете.
Какое там…
— Для нас огромная честь, что такие замечательные и уважаемые товарищи, а также подрастающая смена, молодые офицеры смогли посетить наши далёкие края. Поэтому от имени кадровых работников предлагаю выпить за вас этот солнечный напиток…
— Большое спасибо за привет товарищу Чурбанову. Когда с нами рядом его помощник, мы чувствуем себя в полной безопасности! За товарища Чурбанова!
Ну, и так далее. Как Тайманов ни пытается соблюсти своё целомудрие, к концу вечера он уже лыка не вяжет. И Мхитарян тоже расползается и теряет форму. Только мы с Толяном ещё крепко стоим на ногах, хотя и в нас этой агитбригаде удалось влить по паре стопочек янтарной жидкости.
Выезд выглядит по-царски. «Волги», мигалки синие инопланетные всполохи и зыбкая реальность, утратившая всякую достоверность.
Мхитаряну и Тайманову предлагают ехать на «Волжанке» с прокурором, но они отказываются и загружаются в «Рафик» вместе со мной и Толяном. Тогда к нам подсаживают ещё двух официанточек, чтобы сервировать в номерах для товарищей начальников десерты и что-то ещё на завтрак. Домашнее, невероятно вкусное и недоступное даже в самых лучших ресторанах.
Окей. Сопротивляться уже никто не может. Девушки ведут себя ненавязчиво и сидят молча, не сводя преданных глаз с начальников.
Мы несёмся по ночи, окружённые синим сиянием, демонстрирующим окружающим, нашу принадлежность к особой касте, касте хозяев жизни.
Едем-едем, и вдруг в какой-то момент водитель начинает сыпать ругательствами и бьёт по тормозам. А вот это уже тревожненько… Мы с Толиком выскакиваем из машины вслед за водилой. Он светит фонарём и… твою дивизию, пассажирское колесо оказывается пробитым.
Я озираюсь по сторонам и замечаю, что огни боссов и все эти кавалькады унеслись вперёд, а мы остались одни и никого поблизости нет. Я бросаю взгляд на Толяна. Он кивает и пожимает плечами, давая понять, что и сам видит. Видит, но что поделать-то.
Ничего не поделать и придётся выкручиваться самим.
— Запаска есть? — спрашивает Толян у водителя.
— Есть, конечно, — сокрушённо качает головой тот и идёт к багажнику.
С наступлением вечера опускается холод и в свете фар видно стелящийся туман.
— Какая запаска! — качает головой капитан. — Сейчас всё решим. Десять минут максимум.
Он берёт гарнитуру радиостанции и связывается с диспетчером. Диспетчер обещает прислать машину в течение пяти минут. И действительно, минут через семь приезжает не одна, а целых четыре машины. Две «Волги», двадцать четвёртая и двадцать первая, и два «Уазика».
— Всё путём, — удовлетворённо констатирует сопровождавший нас капитан. — Продолжаем движение, товарищи. Доставим вас в лучшем виде.
В двадцать четвёртую «Волгу» забираются Мхитарян и Тайманов, а в двадцать первую — мы с Толиком. Девчата уходят в «Уазик». Первый «козёл» отправляется, а за ним трогается и машина с нашими пьяными товарищами.
— А где водила-то? — хмурится Толян и, словно услышав его вопрос, водитель открывает дверь и садится за руль.
— Здесь я, здесь, — говорит он. — Едем, товарищи, не беспокойтесь.
От звуков его голоса по спине пробегают мурашки. Не от страха, это всего лишь реакция организма. И реагирует он достаточно бурно, а адреналинчик в один миг превышает все мыслимые пределы. Это тот самый Михаил, стрелок, расправившийся на моих глазах с тремя сослуживцами Алишера Абдибекова.
Машина трогается с места и едет вслед за мигающим «уазиком».
— Ну что, понравился ужин? — по-свойски спрашивает стрелок, глядя в зеркало.
Там темнота, ничего не видать, но мне кажется, что наши взгляды встречаются, и я пихаю Толяна, чтобы он ответил, вступил в разговор.
— Вообще атас, — отвечает он. — Так много, съесть в принципе нельзя. Какое там съесть, даже попробовать не получилось. И вкусное такое.
Водитель кивает и посмеивается.
— Это точно, — соглашается он. — А тебе, Егор, понравилось?
Твою ж дивизию!
— Понравилось, — спокойно отвечаю я.
— Ну, и хорошо. Я и не сомневался, вообще-то. Действительно же вкусно. Ты книжку-то свою прочитал?
Толян напрягается, поворачиваясь ко мне.
— Это какую? — спрашиваю я.
— Да ты в прошлый раз привозил, помнишь? «Капитал». Я ещё посмеялся над тобой. Просто сейчас мы в номере всё проверили, а «Капитала» нет. Ну, думаю, прочитал, наверное. Молодец. А, может, это не ты? В прошлый-то раз ты же Брагиным был, а сейчас Добров какой-то?
