с этим. Так вот, экипаж, выйдя из капсулы, должен снять скафандры, демонтировать ложементы, которые тут же превращаются в санки-волокуши, а в санки сложить пожитки. Парашют тоже пригодится, это отличный покров для шалаша. Эх… а чтобы нам здесь и сейчас найти место для временной стоянки, придется уйти вон в тот лесок, потому что в этой пустоши даже костёр разжечь не из чего.
– Опять куда-то идти? – вздохнул Иван.
– Да, – космонавты лихо соорудили из единственного присутствующего здесь ложемента сани-волокуши и уже укладывали на них на ярко-желтый парашют, а скафандр закинули обратно в капсулу за ненадобностью, и сами захлопнули стальную дверцу.
Сама же капсула молчала, и не реагировала ни на какие действия в свой адрес. И непонятно было – понравились ей или нет молодые кандидаты в космонавты? А может, всё было проще: она разговаривала лишь с летчиками-испытателями, такими как наш Ваня!
До ближайшего лесочка нужно было проползти километр-другой, не меньше! Иван решил, что погибнет где-то на середине пути. Но каково было его удивление, когда Андрюха-Коля перемигнулись, попросили писателя не описывать в будущей книжке то, каким образом они доберутся до тайги. А затем хлопцы достали то, что космонавтам с собой в поле брать ну никак не разрешается: маленькую контрабанду – пластиковые лопаты с короткими ручками, и со скоростью ветра принялись расчищать путь. Ваня поплелся за ними, потянув сани-волокуши, и отчаянно бурчал:
– Вот дебилы то, а? Лучше бы короткие снегоступы с собой прихватили.
Работяги обернулись и похлопали себя по пузу:
– Эх вы, Витя Олегич, а ещё и интеллигентный человек! Лопаты мы в животах спрятали под комбинезонами, черенки в ногах, а куда бы мы три пары снегоступов засунули, а? Сечёшь!
– Секу, – огрызнулся псевдо Пелевин.
Ему было уже не жаль пота и крови кандидатов: уж слишком они легко расчищали путь – даже не по-людски как-то.
А когда команда добралась до подлеска, то молодцы-хитрецы достали ещё одну контрабанду – фляжку, в которую они слили остатки водки и коньяка господина Розгова. Остановились, и все трое хлебнули по разочку. Но и этот разочек хорошо ударил Ивашке по мозгам:
– Не, эти парни – точно люди! Нелюди бы об водке не подумали.
Андрюха-Коля одобрительно заржали, достали из рюкзака Ивана термос с борщом и закусили им спирт (CH3CH2OH + много всяких примесей) посредством отхлебывания жижи с гущей прямо из горла.
– А борщ – это тоже контрабанда? – спросил писатель, закусывая. – И о борще того, не надо бы писать?
Честно сказать, про борщ ему очень не хотелось упоминать в своих текстах. Он его уже даже боялся.
– Кого боялся, то есть о ком не надо писать? – удивились космонавты, продолжающие исправно читать мысли своего нового коллеги.
– Борща, то есть о борще.
Андрюха-Коля прыснули и разъяснили:
– О борще писать конечно не надо, но и бояться его тоже не следует, ведь суп – существо бездушевное, вернее бездуховное или бездушное…
– Без души, – подсказал властитель слов, глядя на мучения астронавтов.
– Во-во, а поэтому он не укусит, не раздавит и не съест.
Иван вспомнил громадную кастрюлю, в которой изначально находился свекольник, и засомневался в теории коллег. И пока они все вместе трапезничали, Ивану казалось, что из термоса вот-вот выскочит Димон Олегич Розгов и даст очередное писательское задание, но не ему, Водкину-Безделкину, а Вите Олегичу Пелевину, который вот-вот выскочит из фляжки с горячительным. Большего кошмара для тонкой души писателя и придумать было нельзя!
– Бр-р-р-р! – проморгался Безделкин.
И потеряв нить времени, с удивлением обнаружил, что молодые люди уже сооружают временное укрытие, махая мачете налево и направо. Каркас шалаша они соорудили из толстых веток, которые скрепили между собой стропами парашюта. А для стен нарубили лапник, попутно объясняя летописцу, почему у них в руках такое необычное орудие:
– Вообще-то мачете – нож для рубки сахарного тростника. Но его всё же включили в состав НАЗ за то что он легкий, широкий и острый, и орудует как топор, а весит в три раза меньше. Дело в том, что нож-мачете в свое время вошел в комплект носимого аварийного запаса ВВС СССР, а впоследствии и России для летчиков и космонавтов. Сам нож-мачете имеет треугольную форму с двумя заточенными сторонами и может использоваться и как рубящий инструмент и как средство для копания.
– А верхушку шалаша мы сделаем из парашюта, он не пропускает воздух, оттого и держит тепло, – космонавты укутали «хибарку» ядовито-желтой тканью.
В этом мнительный Иван также разглядел что-то нехорошее. Но кандидаты уже развели костёр, да не один, а сразу два.
– Один снаружи – сигнальный, он обозначит точное местоположение нашего лагеря для вертолёта. Второй внутри шалаша, чтобы не замерзнуть и высушить промокшую амуницию. Ну вот и всё.
Трое затерявшихся в Амурской тайге удобно разместились в своей мини-юрте (с дырой на крыше, в которую вытягивало дым от костра), грели коньяк-водку и пили коньяко-водочное саке.
– Совсем как самураи.
– Как гиляки!
Иван, разомлел, впал в романтически-космическое настроение и понял, что пришло время писать книгу о покорителях звёздного неба. Но чтобы написать такую книгу, надо было задать первым лицам очень много вопросов. И писатель приступил к расспросам. Первое, что пришло ему на ум, это его любимый, забытый в бараке телефон.
– А космонавты… ну когда они в космосе, могут они позвонить близким или не могут?
– А знаешь, да! Они звонят им на мобильники с помощью IP-телефонии. И интернет там есть, и даже работает он на всех этапах полета. Общаться с семьей можно через специальную программу, наподобие скайпа.
– Круто! А лично вы были в открытом космосе?
Андрюха-Коля смущенно заулыбались:
– Нет, мы пока только готовимся. Подготовка к полету может занимать до пятнадцати лет.
– Так долго?
– Долго. И неспроста, пилот должен стать супер-профессионалом во всём: ему необходимо овладеть биологией, химией, медициной, механикой, компьютерной техникой, военным делом и так далее. Ведь на МКС (международной космической станции) одновременно идёт множество экспериментов. Например, сорок научных и столько же медицинских. А ещё нужно уметь заменять изношенное оборудование на новое, да и много ещё чего…
– У-у… понятно. А что такое индикатор невесомости? Я в фильме видел. Там у космонавтов перед лицами маленький такой игрушечный мишка болтался, они его индикатором невесомости называли.
– О, правда, есть такое! Это мягкая игрушка, которая подвешивается над экипажем. Пока идет ускорение, она просто висит, а при невесомости, начинает летать. Космонавты крепко прикреплены к ложементам и не могут сразу понять: наступила невесомость или нет. А когда игрушка начинает болтаться, значит, уже
