С этим все понятно?
— Так точно! — вытянулись подскочившие фон Шанц с Иващенко.
— В таком случае, не смею задерживать. За работу, господа, у нас мало времени! И да, совсем забыл…
— О чем, ваше императорское высочество?
— Не хочу никого обидеть, тем более что нисколько не сомневаюсь в вашей порядочности, но доведите до всех причастных к постройке. Любое воровство или нераспорядительность будут приравнены к государственной измене. Даю слово великого князя, что добьюсь повешенья для всякого, невзирая на чин, знатность, прошлые заслуги и любые иные смягчающие обстоятельства! Это понятно?
— Об этом могли бы и не говорить! — с достоинством отвечал фон Шанц, после чего поклонился придворным поклоном, но не стал пятиться, а вышел вразвалочку, как заправский моряк.
За ним, задев по пути пару стульев, последовал инженер, оставив меня наедине с едва сдерживающим смех Головниным.
— Что тебя так развеселило? Да, кораблестроитель не привык к подобному обращению, но…
— Дело вовсе не в нем, Константин Николаевич, — замахал руками секретарь.
— Тогда в ком? Объяснись…
— Просто вы так строго говорили о воровстве с Шанцем, а тот и ухом не повел…
— Погоди-ка, он что, казнокрад?
— Увы, да! Служившие с ним офицеры прямо говорят, что на постройке в Северо-Американских Штатах пароходофрегата «Камчатка» он изрядно нагрел руки. Да и в походе к его рукам прилипало и с угля, и с продовольствия для команды…
— Отчего же ты мне раньше не сказал? — мгновенно вскипел я.
— А что делать, — пожал плечами чиновник. — Этот грех в той или иной мере свойственен всем начальствующим лицам в России. Ну, кроме вас с государем, разумеется. Однако, справедливости ради, Иван Иванович, хотя и не привык упускать то, что само плывет ему в руки, при всем при этом — человек дельный! Да, руки погреет, не без того. Но поручение, ни в пример иным и прочим, исполнит.
— Твою ж мать!
— Не могу не согласиться! Замечу, однако, что Шанц у нас известный сочинитель и к тому же изрядный острослов, взять хотя бы его знаменитое: «Военное судно, подобно дамским часам, ещё никогда не доводилось до совершенной исправности, да едва ли кем-нибудь и когда-нибудь доведено будет до такого положения, чтобы нечего было на нём совершенствовать». Не ручаюсь за точность цитаты, но согласитесь, не глупо сказано…
— Мало мне Меншикова, так еще один остряк-одиночка на мою голову… Скажи честно, ты издеваешься?
— Никоим образом, — всполошился секретарь и тут же поспешил перевести разговор на другую тему. — Кстати, можно узнать, каким образом ваше высочество собирается добыть машины на сорок кораблей разом?
— Узнаешь в свое время. А пока… тебе знакомо имя Путилова?
— Вы, верно, о Николае Ивановиче, бывшем прежде преподавателем в Морском корпусе?
— Да.
— Лично чести не имел, но слышать о нем приходилось. Причем самое лестное.
— Найди и завтра же пригласи его ко мне.
— Полагаю, в связи с постройкой машин для канонерок?
— Именно.
— В таком случае, быть может, следует обратиться также и к Нобелю? — предложил Головнин, после чего пустился в пояснения. — Это известный в Петербурге предприниматель. У него большой завод, и без него в любом случае не обойтись.
— Я знаю, кто такие Нобели! Да, пригласи, но не сразу. Сначала доставь ко мне Путилова!
— Как будет угодно! Да, совсем запамятовал. Для наблюдения за постройкой корветов в Англию был послан капитан-лейтенант Шестаков. Поскольку постройка отменена, не следует ли его отозвать?
Имя Ивана Алексеевича Шестакова широко известно в узких кругах любителей военно-морской истории. Смолоду чуть ли не карбонарий, постоянно конфликтовавший с начальством, он, тем не менее, стоял у истоков строительства парового флота в России и со временем стал управляющим министерством. Именно при нем приняли вызывавшую столько нареканий цензовую систему и утвердили двадцатилетнюю кораблестроительную программу, по которой начали массово строиться совершенно разнотипные корабли.
В общем, неоднозначный деятель! Но сейчас главное в том, что он был горячим сторонником идеи крейсерской войны. Так почему бы этим не воспользоваться?
— Шестаков, говоришь? Это не тот ли, что с самого обучения в корпусе постоянно со всеми ссорится?
— Он, ваше императорское высочество. Вижу, ваша память оживает…
— Думаю, нет надобности его возвращать, — проигнорировал замечание секретаря. — Но вот поручить ему другое дело определенно стоит. Как быстро мы можем отправить депешу в Лондон или где он там?
— Ну, навигации уже нет. Однако можно послать гонца через Остезейские губернии, до незамерзающих портов. А уже оттуда он отправится дальше. Полагаю, за две, хотя нет, за три недели доберется.
— Отлично. Тогда бери перо и бумагу.
— Что писать?
— Вот черт, мысли путаются… в общем, надо, чтобы он немедля отправился в Америку, купил там корабль и был готов к каперской войне…
— Дайте мне минутку, — задумался Головнин, после чего принялся бодро скрипеть пером. Закончив, он засыпал получившийся текст песком, потом стряхнул его и принялся за чтение.
'Милостивый государь, Иван Алексеевич! В связи с политическими обстоятельствами строительство судов, за коим вы посланы наблюдать, отменено. Расторгните договор, и, если будет такая возможность, отзовите первый платеж. По получении этого письма Вам надлежит немедленно завершить все дела и отправиться в Северо-Американские Соединенные Штаты, чтобы приобрести там паровое судно, пригодное к долгому плаванию и несению вооружения. Выбор оного оставляю на Ваше усмотрение, всецело полагаясь на опыт и ревность к службе Вашего Высокоблагородия!
Команда из офицеров и нижних чинов, а также вооружение, будут отправлены к вам при первой же оказии. Машинистов и кочегаров наймите из местных, сообразуясь необходимостью. По получении известий о начале военных действий немедленно выходите в море и действуйте противу вражеской торговли.
Для исполнения сего поручения прикладываю чек на известную сумму. Если представится такая возможность, присовокупите к ним деньги, отданные в качестве аванса за строительство корветов. Если же возникнут проволочки, отправляйтесь, не дожидаясь их окончания, возложив финансовые вопросы на посольство.
Искренне расположенный к вам, Константин'.
— Хм. Александр Васильевич, наверное, часто приходилось слышать, что у тебя светлая голова? Почти как солнце.
— Пожалуй, что нет, — секретарь и сам не очень понял, сколько в моих словах иронии, а сколько настоящей похвалы, и потому предпочел сделать вид, что благодарен за высокую оценку. — Но все равно спасибо.
[1] БЧ-3 — минно-торпедная боевая часть на кораблях ВМФ России и
