Ну а ещё через неделю, 24 марта, началось наступление. На нашем участке, за два дня продвинулись на тридцать километров, но потом, упёрлись в мощный укрепрайон и начали грызть в нём дыры. Южнее приключилась та же история — войска дошли до крупного железнодорожного узла Ортельсбург, только на этом, быстрое продвижение прекратилось. У фрицев, от перспективы массовой резни их фатеров, муттеров и киндеров, напрочь снесло башню. Когда заканчивались снаряды и фаустпатроны, они с противотанковыми минами, просто ложились под наши танки.
Блин! Вот уж чего-чего, но трусами немцев не назовёшь. Они и раньше особой нерешительностью не отличались, а сейчас, защищая свой дом, вообще, как с цепи сорвались. Генерал армии Черняховский, предвидя такое дело, срочно перебросил на юг два батальона огнемётных танков, которые слегка охладили напор охреневшей немчуры, но дальнейшему быстрому продвижению войск помогли не сильно. Единственно, где за это время получилось достигнуть успеха, так это на севере. Там местность не настолько болотистая, поэтому довольно быстро взломав оборону противника, наши части вышли к Куршскому заливу. А мы, очередной раз переселившись, на этот раз в посёлок под названием Грюнхайде, от которого после взятия осталось восемь более-менее целых домов, обживались на новом месте, попутно тряся переданных нам пленных и продолжая свою беготню по окрестностям. Правда на этот раз, тренировки были на грани. Не взирая на огромное количество наших войск и тесноту территории, разных недобитков по ней шарахалось, просто немеряно. Поэтому бегали с большой оглядкой и чувствовали себя, как будто уже за линией фронта. А после того, как нас третий раз обстреляли, на этот раз какие-то обнаглевшие щеглы, которые возомнили себя «вервольфами», Гусев, волевым командирским решением прекратил все тренировки. Раздражённо глядя на двух оставшихся в живых «оборотней», которые распустив слюни, жались к полуразрушенному забору, он сказал:
— Не хер! Хватит больными зайцами, по здешним буеракам скакать! Пристрелят случайно, вот такие щенки, вам же самим обидно будет. Так что с этого дня, сидеть на базе, изучать обстановку и заниматься только теми пленными, которые СМЕРШ предоставит. А то вы с вашей физзарядкой, уже вот здесь сидите!
Гусев показывая как его достали, провёл ребром ладони по горлу, а пленные пацаны, увидев красноречивый жест, залились слезами в три ручья. Глядя на рыдающих «вервольфов», я ободряюще пихнул ближнего коленом:
— Эй, камрады, хватит выть. Никто вас стрелять сейчас не будет
и, переходя на-русский, спросил
— командир, а с этими что делать? Ну не к стенке же в самом деле ставить? Им же лет по шестнадцать, не больше. Может ремнём по жопе и домой, к мамке?
— Лисов, ты когда умный — умный, а когда и дурак! К какой мамке?! Сам же их на месте колол и они признали что входят в группу «оборотней». Так что сдавай обоих Покатилову, и пусть он эту братию в СМЕРШ везёт!
Мда... Это я, действительно чуть не лопухнулся. Наверное, вспомнились старые фильмы, где генерал подняв пробитую пулей фуражку, давал отеческий подзатыльник подведённому к нему немецкому пацану-снайперу и отпускал того с богом. Тут не кино, поэтому, альтруизмом никто страдать не собирается. Ведь отпусти мы сейчас этих щеглов, они утрут сопли, достанут из тайника оружие и по новой наших ребят стрелять начнут. Это ведь не пехтура с фольксштурма, а по уши зазомбированные деятели гитлерюгенда, которых не взирая на возраст в диверсанты взяли. Доверяли значит... Так что прав командир. Полностью прав... Поэтому, поправив автомат, примиряющее сказал:
— Я их сам отвезу, тем более, что к Саблину из второго отдела заскочить надо.
— Хорошо, только не сам, а с охраной! А то взяли моду...
— Есть товарищ полковник! Разрешите взять Тельцова и Пучкова?
Полковник, в которого по традиции превратился Серёга, несколько секунд сурово хмуря брови, начальственно глядел на вытянувшегося по стойке смирно подчинённого, но потом не выдержав ухмыльнулся:
— Добре! Только долго там не засиживайтесь. Чтобы до темноты вернулись!
— Вернёмся. Этих сдадим, с Саблиным перетрём и сразу назад.
***
Вот только сделать всё быстро, как планировалось, не получилось. Началось всё с того, что я сказал Лешке свернуть с шоссе, на просёлочную дорогу. Движения по ней почти не наблюдалось, потому, что про этот раздолбанный просёлок, идущий под углом к рокаде, мало кто знал, зато двигаясь по нему, можно было выиграть во времени, минут тридцать. Мы эту грунтовку нашли, когда тренируясь, бегали по окрестностям. Там как раз полуторка чинилась и узнав у водителя, куда выводит данная дорога, я взял себе сведения на заметку. То есть сейчас, обладая подобными знаниями, пулей слетаем и поразим нашими скоростями Серёгу, который, как последний лох никуда с шоссе не съезжает, добираясь до штаба армии часа по полтора.
Проехав уже километра два, в сторону Гумбиннена, вдруг заметил странную нестыковку в пейзаже. Сначала не понял, но потом ткнув Лёху, который был за рулём попросил:
— Ну-ка тормозни и сдай назад.
Гек без вопросов надавил на тормоз, так что машину немного занесло, а потом, врубив заднюю передачу резво покатил обратно к развилке дороги.
— Стоп!
Достав бинокль, убедился, что глаза меня не обманули. Метрах в трёхстах от нашего просёлка, стояла немецкое орудие. Слегка скрытое редколесьем, но с этой точки был хорошо виден и ствол и несуразно огромное колесо sFH18. Интересные дела... Я передал бинокль Пучкову, попросив:
— А ну, посмотри. Что скажешь?
Лёха, подрегулировав оптику, удивлённо присвистнул:
— Что за фигня? Мы же здесь позавчера пробегали — этого тут точно не валялось...
— Вот и я думаю: с этих мест немцев выбили чуть меньше недели назад. Техники, и битой, и целой валяется вокруг до черта. Но эту дуру, что-то не припомню. Вон тот «Тигр» помню, «Мерс» в кустах помню, «Ишака» шестиствольного возле поворота помню, но гаубицы здесь точно не было.
— Что будем делать?
— Смотреть однако надо...
Обращаясь к Тельцову приказал:
— Вань, ты пока за этими волчатами пригляди, а мы по быстрому сбегаем, глянем, что к чему.
Сержант кивнул, и мы с Геком порысили в сторону непонятной гаубицы. Шли, стараясь не оставлять следов, напряжённо зыркая вокруг, но никакого шевеления рядом не происходило. Интересная картинка, позавчера её не было, сегодня вдруг появилась... Хм как там говорят — если звёзды зажигают, значит это кому-то надо. Только вот кому понадобилось с такой тяжеленной штукой возиться? Осторожно подойдя ближе, я, глянув в ту сторону, куда был направлен ствол этой дуры, только хмыкнул. Всё страннее и страннее. Орудие смотрело на шоссейную дорогу, проходящую километрах в полутора отсюда, по которой и шло основное движение. С этой позиции, был отлично виден мостик через небольшую речушку и хорошо различимые машины, сбрасывали скорость, проезжая по кое-как заплатанной переправе.
