Когда Эрнан закончил свой рассказ, в комнате надолго воцарилось тягостное молчание. Наконец Бланка задумчиво промолвила:
— Таким вот образом мой муж подбил моего брата на убийство Жоанны. И не просто подбил — он подстроил все так, что Фернандо сам настоял на этом. А Жоанне он рассказал о готовящемся покушение на Альфонсо с тем, чтобы ее поведение в присутствии Фернандо было именно таким, как если бы она действительно подслушала их разговор. Что ж, хитро задумано… Но вот вопрос: зачем граф впутал в это дело Фернандо? Неужели только для того, чтобы он выкупил у евреев векселя Рикарда? Конечно, это была немаловажная часть его плана, и тем не менее…
— Вы правы, сударыня, — кивнул Эрнан. — Будь это так, он бы просто занял у вашего брата деньги. Однако в планы графа Бискайского входило не только и даже не столько убийство княжны Жоанны (хотя, по определенным причинам, ему было желательно избавиться от нее), но главным образом он замышлял убийство самого дона Фернандо.
При других обстоятельствах подобное заявление вызвало бы бурю эмоций. Но в том состоянии глубочайшего потрясения, в котором находились Филипп, Бланка и Маргарита, их уже нечем было удивить. А Симон и вовсе потерял ощущение реальности, и появись перед ним сам Сатана собственной персоной, он бы принял это как должное и лишь вяло перекрестился бы, изгоняя нечистого прочь.
— Убить меня?! — изумленно воскликнул Фернандо. — Он собирался убить меня?!
— Да, приятель, — ответил Эрнан. — Как это для вас не прискорбно, но это факт. В ваших покоях мы не нашли графа Бискайского. Видимо, он что-то заподозрил и исчез, оставив в вашей спальне горничную княжны со свернутой шеей, а в прихожей — вашего камердинера с перерезанным горлом.
— О Боже! — прошептала Бланка.
Маргарита в очередной раз помянула Пречистую Деву Памплонскую.
— Кроме того, — повествовал дальше Эрнан, — в прихожей на полу валялась скомканная записка, якобы написанная княжной Жоанной. — Он извлек из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, который вначале был смят, а потом расправлен, и передал его Маргарите: — Вот, сударыня, посмотрите.
Она развернула записку и пробежала ее быстрым взглядом.
— Но ведь это почерк Жоанны! Точно!
— Без сомнений, это работа брата Гаспара, бывшего «пса Господня».[14] Искусная подделка, очень искусная. Если вас не затруднит, сударыня…
— О да, конечно, — сказала Маргарита и прочла вслух:
«Рикард!
Я никак не могла тебя найти, но дело не терпит отлагательства, поэтому я велела Доре обязательно разыскать тебя, даже если ей придется не спать всю ночь. Она и передаст тебе эту записку.
Мне стало доподлинно известно, что все твои векселя кузен Фернандо держит при себе. Они здесь, в Кастель-Бланко, в его спальне. Сегодня днем Дора случайно увидела под одной из подушек на его кровати большой синий пакет — я уверена, что это тот самый. Вполне возможно, что он еще там, и если Фернандо будет ночевать у Марии, попытайся пробраться в его покои и выкрасть пакет. Дора поможет тебе в этом. По ее утверждению, камердинер Фернандо немного глуховат и спит, как сурок.
Это, конечно, нечестно, но, боюсь, другого выхода у нас нет. К тому же поступки Фернандо в отношении тебя честными не назовешь.
Желаю тебе удачи и хочу надеяться, что избавившись от шантажа, ты все же согласишься претворить в жизнь положительную часть плана Фернандо — я имею в виду его идею насчет нашего брака. Но это, разумеется, лишь мое пожелание.
Жоанна».
— Ясненько, — произнес Филипп, как только Маргарита закончила читать. — Стало быть, Александр отправил Фернандо к Жоанне, предварительно подменив содержимое пакета, а сам свернул шею горничной, перерезал горло камердинеру, «обронил» в прихожей записку и стал ждать возвращения сообщника, чтобы прикончить и его — мавр сделал свое дело, мавр может уйти… из жизни. Если бы его план увенчался успехом, то завтра утром, обнаружив в спальне Жоанны двух мертвецов, а в покоях Фернандо — аж трех, и ознакомившись с содержанием записки, все пришли бы к выводу, что Фернандо шантажировал Рикарда Иверо выкупленными долговыми расписками. Однако виконт прознал, где они находятся, вместе с горничной Жоанны пробрался с спальню и забрал пакет — но тут нагрянул хозяин. Завязалась драка, в результате которой погибли горничная и Фернандо, а Рикард Иверо бросился бежать, прирезав по пути проснувшегося камердинера и потеряв во время схватки с ним записку. Потом он явился к Жоанне, рассказал ей обо всем, она, естественно, впала в истерику и решила вызвать стражу. Они повздорили, в пылу он убил ее, но при этом оступился, упал, ударился о что-то головой и тоже погиб. — Филипп поежился. — Жуть какая!.. Не усни тогда Эрнан в моем шатре на ристалище, завтра нам осталось бы только гадать, какие же планы строил Фернандо в отношении Жоанны и Рикарда Иверо.
— Гадать не пришлось бы, — ответил Шатофьер. — У меня хватило ума порыться в шкатулке с деловыми бумагами дона Фернандо… Прошу великодушно простить меня, ваше высочество, — с сардонической ухмылкой добавил он, — что я сломал замок шкатулки, но цель оправдывает средства — ведь так говорят ваши друзья иезуиты? В числе прочих бумаг, тоже небезынтересных, я обнаружил весьма любопытную петицию, написанную почерком дона Фернандо, но наверняка рукой уже упомянутого мною брата Гаспара, и адресованную Инморте…
— Где же она?
— Вместе со шкатулкой я передал ее на хранение коменданту замкового гарнизона. Вкратце содержание этого письма таково: дон Фернандо якобы предлагает Инморте организовать убийство госпожи Маргариты и свалить вину за это на графа Бискайского с тем, чтобы возвести на наваррский престол княжну Жоанну и Рикарда Иверо, которых он намерен поженить. Дон Фернандо якобы утверждает, что крепко держит обоих в узде — угрожая виконту его векселями, а за княжной, дескать, водятся некоторые грешки, — и уверен, что заставит их дать письменные обязательства, чуть ли не присягу на верность иезуитам. А поскольку, говорится в послании, и княжна Жоанна и Рикард Иверо слабовольные и безынициативные, к тому же она попросту глупышка, а он постоянно витает в облаках, то вскоре после смерти короля дона Александра Наварра фактически превратится еще в одну область ордена Сердца Иисусова, которой на самом деле будут править ставленники Инморте. Вот так-то.
Маргарита покачала головой:
— М-да… В чем, в чем, но в уме и хитрости кузену Бискайскому не откажешь.
— Но зачем? — недоуменно спросила Бланка. — Зачем ему убивать Фернандо? Я ничего не понимаю!
Филипп внимательно поглядел на нее и произнес:
— Ты просто отказываешься это понять, боишься посмотреть правде в глаза и признать, что все это — следствие проявленного тобой малодушия, когда ты отвергла предложение падре Антонио. Он был готов прибегнуть к обману, солгать ради твоего же блага, но ты предпочла до конца оставаться праведницей и вышла замуж за графа Бискайского, а не за меня. Ты стала женой нелюбимого и неприятного тебе человека, зато, видишь ли, не осквернила себя ложью. И вот тебе результат: твой муж, эта скотина, едва не взошел на престол твоего отца по ступеням, обагренным кровью Жоанны, Рикарда Иверо и обоих твоих братьев. И только благодаря Эрнану ты избежала незавидной роли невольной и ничего не ведающей соучастницы этого ужасающего преступления.
Бланка резко вскочила на ноги и в гневе выкрикнула:
— Прекрати, Филипп! Сейчас же прекрати!.. — Вдруг она вся сникла и тихо всхлипнула. — Не мучь меня, дорогой. Прошу тебя, не надо…
Филипп подошел к ней и обнял ее за плечи.
— О чем вы говорите? — отозвался озадаченный Симон. — К чему здесь госпожа Бланка?
Эрнан тяжело вздохнул:
— Глупенький! Граф Бискайский рассчитывал, что, устранив дона Фернандо, он все же убедит Инморте не отказываться от задуманного им убийства дона Альфонсо.
— Ну и что?
— Да у тебя не мозги, а решето, друг мой любезный! Кто тогда унаследует кастильский престол, спрашивается? Конечно же, не годовалая дочурка Фернандо де Уэльвы, а госпожа Бланка, и вместе с ней граф Бискайский — как ее муж.
Тут раздался пронзительный вопль Фернандо. Бланка мигом отпрянула от Филиппа и во все глаза уставилась на брата, лицо которого было перекошено от бессильной ярости и злобы. Он наконец понял все, осознал, как был глуп и беспечен, с какой легкостью его провел тот, кого он считал своим другом. И этот крик был криком тонущего в безбрежном океане отчаяния рассудка.
В комнату ворвались два охранника с обнаженными мечами — Маргарита жестом велела им выйти.
— Фу! — брезгливо произнесла она. — Как он противно кричит! Господин де Шатофьер, будьте так добры, велите ему заткнуться.
