– Вполне вас понимаю, – подхватила закройщица, имени которой я так и не услышал. – У вас есть настоящий вкус, и вам, разумеется, хочется быть нарядной, но при этом не походить на расфуфыренных жен или любовниц этих внезапно разбогатевших выскочек, которые только и могут, что ткнуть пальцем в альбом, выбрав то, что на их взгляд, смотрится побогаче.
Подвижная пышечка еще раз пробежалась взглядом по фигуре Лиды, на которой рождение двух детей практически не сказалось, и вынесла вердикт:
– Думаю, милочка, вы вполне достойны чего-нибудь неординарного… – она задумалась на несколько секунд, даже прикусив нижнюю губу, и снова стала пристально разглядывать заказчицу, а потом, словно решившись на что-то, кивнула ей:
– Пойдемте. Пальто можете оставить здесь, вон там в углу стойка.
– Э, а можно мне с вами? – подхватился я.
– Стоит ли? – скептически глянула на меня пухленькая дама. – Мужчины в нашем деле мало что понимают…
– В вашем деле я и правда мало что понимаю, – отвечаю с легким поклоном, – но вкус у меня, надеюсь, есть. Мы все же не лаптем деланные – учился в Брюсселе, побывал и в Берлине, и в Лондоне, – именно такие аргументы, думаю, должны были здесь произвести нужное впечатление.
В ответ пышечка пожала плечами и кивнула головой в сторону одной из дверей, ведших из приемной салона.
Пройдя через эту дверь, мы попали сначала в небольшой узенький коридор, а потом, через открытый дверной проем, в царство портняжного мастерства. Манекены, рулоны тканей, раскройные столы, коробки и коробочки с фурнитурой, обломки мелков, рассыпанные по полу булавки…
– Так, милочка, раздевайтесь, – взяла быка за рога закройщица. Краснеть за жену мне не пришлось – все же НЭП еще не сдали на слом, и французское шелковое бельё (дорогущее, сволочь!), небольшими партиями попадало в магазины на Петровке и в ГУМ. Лида отчаянно сопротивлялась таким тратам, но в этом вопросе я был непреклонен:
– Да, ты имеешь право надевать и носить всё, что тебе будет угодно, по твоему собственному выбору, – вроде бы уступил я ей. – Но когда я буду тебя раздевать, то снимать со своей прелестной жены я буду именно то, что достойно её прелести, – и никак иначе! Имею же и я право побаловать себя? – сделал я нажим на последнем слове.
Так что сейчас Лида, чуть зардевшаяся от того, что попала в столь необычную ситуацию, выглядело на редкость очаровательно. Закройщица не преминула сделать ей комплимент:
– О-о, милочка, я вижу, у вас и в самом деле отменный вкус!
– Это не у меня, а у моего мужа, – честно созналась моя половинка.
– Тогда вам вдвойне мои поздравления! – отозвалась пышечка. – Вы ухитрились поймать за хвост редкую в наше время удачу – мужа, понимающего женское сердце!
– Да, я понимаю женское сердце, – произношу с некоторым сомнением в голосе. – Но строго в пределах размеров моего кошелька, счел я нужным предупредить, чтобы фантазии дам не увели их слишком далеко. Пышечка глянула на меня с ироничной улыбкой, потом вернула свое внимание Лиде и стала оглядывать её со всех сторон. После этой молчаливой экскурсии, во время которой жена покорно изображала статую или манекен, закройщица заговорила. И началась беседа двух женщин на вроде бы понятном мне языке, но вот сообразить, что же именно такое вырисовывается в ходе обсуждения фасона платья, мне так и не удалось.
– …Талию и поясок мы делаем заниженными, почти на бедрах, а тут – небольшие защипы… Вытачки же мы пустим вот так, – пухленькая дама сделала короткий жест рукой, – а на груди надо будет их сделать коротенькими и немного по косой…
– Вырез будет прямой? – это уже вступила Лида.
– Я понимаю, что почти все помешались на этом стиле «флэпперс», – в голосе закройщицы прорезались немного назидательные интонации, – но вы же не молоденькая прожигательница жизни! А у нас, – она чуть скривилась, – даже толстенные нэпманши желают нарядиться в эти прямые платья-рубашечки, да еще и с напуском на бедра. Нет, дорогая, мы не будем следовать моде слепо! Ваше платье мы все же немного приталим, саму линию талии немного приподнимем, юбку немного расклешим от бедер, а вырез… вырез мы сделаем комбинированный – в основе прямой, но внизу немного V-образный…
Дамы, пощебетав еще немного насчет бретелей, складок, застежек и еще чего-то в этом духе, довольно быстро пришли к согласию, приступив к выбору ткани. Когда и с этим было покончено, пышечка устроилась у стола, вооружившись портновскими ножницами, и раздался характерный звук раскраиваемой материи. Эта мастерица работала без всяких выкроек: представив себе платье прямо на фигуре заказчицы, и сделав необходимые измерения, она тут же приступила к кройке. Минут через двадцать первые куски выкроенной ткани уже скрепляются булавками прямо на моей жене…
Да, в этом салоне работали мастерицы с очень хорошей школой. В своей прежней жизни, оставшейся где-то очень далеко, я встречал только одну портниху, которая могла работать по такому методу. В конечном счете, Лида обзавелась двумя выходными платьями, и двумя парами – блузка с юбкой. Надо сказать, мы с Лидой потом вспоминали добрым словом эту закройщицу – ее нежелание тупо копировать модные образцы вскоре сослужило нам хорошую службу. Великая Депрессия, приближение которой было не за горами, как-то разом опрокинула господство стиля девочек-флэпперс, а вот новые платья Лиды не превратились во внезапно вышедшие из моды.
Глава 26
Ой, вы кони, вы кони стальные…
Сегодня с утра, придя на работу и привычно толкнув дверь с табличкой «Заместитель председателя ВСНХ СССР Осецкий Виктор Валентинович», здороваюсь с секретарем, прохожу в кабинет и устраиваюсь за своим рабочим столом. На перекидном календаре красуется дата – 2 марта 1929 года, суббота. Суббота? Суббота была позавчера, а сегодня у нас понедельник, четвертое. Надо перелистнуть.
Дверь кабинета открывается и ко мне заглядывает помощник.
– Здравствуйте, Сергей Константинович! Что, готовы расчеты? – спрашиваю его.
– Да, еще в субботу вечером подбил итоги, но не успел вам отдать, – поясняет Илюхов. – Едва вырвал отчетные цифры из ГОМЗы. – И с этими словами он кладет на стол тоненькую папочку. Не просто папочка, а скоросшиватель. Пустячок, а приятно. Ведь это с моей подачи несколько артелей наладили два года назад выпуск скоросшивателей и дыроколов, и не абы как, а в соответствии с утвержденным государственным стандартом. Сразу же и некоторые частные мастерские ухватились за это дело – канцелярское море у нас большое, в нем эта продукция утонет за милую душу. Теперь и фабрика «Союз» зашевелилась – оборудование сумели заказать на наших заводах, и работает оно неплохо, так что дыроколы у них получились довольно приличного качества. Вон, как раз такой у моего секретаря стоит.
