За дверью послушался стук каблучков.
— Кушанья поданы, герр Виктор может идти ужинать! — пропела фройляйн Лиза.
Столовая была более светлой комнатой, чем кабинет и библиотека, с отделкой стен шелком серо-стального цвета и кофе с молоком. Посреди стоял длинный стол с закругленными концами, возле которого разместилось восемь стульев; на стене напротив этого стола висело зеркало в деревянной раме, покрытой сусальным золотом и такой же позолоченный резной пристенный столик с цветами. Кроме этой мебели, был старинный резной сервант, несколько кожаных кресел у журнального столика и приземистый шкафчик консольной радиолы, которую фройляйн Лиза включила и поставила долгоиграющую пластинку с мягкой релаксационной музыкой. Звучание агрегата оказалось сочным и приятным, и даже легкие шорохи и щелчки придавали ему некую ностальгическую душевность. Испытание сладкой жизнью продолжалось.
Принимаясь за еду, Виктор подумал, что фрау Вайс, незаметно трудившаяся на кухне, вне всякого сомнения достойна благодарности и поощрения в приказе. Приготовленное ей мясо в горшочках по-орловски просто приводило в состояние умиления. Дополняли ансамбль простые, но с любовью приготовленные салат из свеклы с черносливом и маленькие гречневые бличники с икрой. К вспотевшему от холода графинчику с водкой Виктор решил не притрагиваться — не испортится, начнешь "для аппетита", а от безделья тут потихоньку так и спиться можно. Неизвестно еще сколько здесь торчать.
Фройляйн Лиза вошла как раз в тот момент, когда Виктор заканчивал трапезу.
— Не пожелает ли герр Виктор еще чего-нибудь к столу?
— Нет, спасибо, все просто изумительно. В СС всегда ищут путь к сердцу мужчины через желудок?
Лиза заливисто рассмеялась.
— Разве путь к сердцу мужчины всегда так прост?
— Женщинам виднее.
— Герр Виктор еще поработает в кабинете, желает прогуляться, или принять ванну перед сном? На всякий случай я постелила в большой спальне.
— Вы необычайно предупредительны, Лиза. Давайте я хоть помогу вам посуду помыть. Кухарка, наверное, уже ушла.
— Нет-нет, не надо, эта работа входит в контракт. На кухне у нас моечная машина.
— Тогда, пожалуй, гулять я не буду, а ванну с дороги приму.
— Тогда я пошла готовить ванну. Вам добавить хвои или розовых лепестков?
— Спасибо, не надо, я сам там выберу и сам приготовлю. Не лишайте меня этого удовольствия.
— Как герр Виктор прикажет, — улыбнулась Лиза и унесла тарелки.
Виктору вдруг пришло в голову, что, пожалуй, ему не стоит оставлять артефакты и верхнюю одежду вне поля зрения. Куртку они, правда, забрали… ну, ладно. В конце концов, вряд ли он будет говорить с фюрером в китайской куртке. А вот насчет остального… мало ли что они ему прицепят. Может, рейхсфюрер просто решил Гитлера убрать. Скопируют по образцу костюм из взрывчатой ткани, или в мобилу тетрил засунут, или яды какие… А потом спишут на козни МГБ. На фиг, на фиг. Лучше никому в руки не давать. Если что — у меня инструкция держать вещи при себе и не колышет…
Ванна была достаточно приличных размеров; чтобы повесить костюм, Виктор взял свободные плечики из гардероба.
— Позвольте мне отнести ваш костюм в спальню, — прощебетала тут же появившаяся рядом фройляйн Лиза, — а сюда принести халат из гардероба. Герр Виктор предпочитает шелковый или махровый?
— Не надо, спасибо. Халат — это, конечно, очень удобно, но я решил после ванны немного походить в своем костюме.
Лиза сделала недоуменное лицо.
— Как герр Виктор прикажет… Но я могла бы его погладить.
— Спасибо, не надо. Я так привык.
— Может, герр Виктор не доверяет прислуге и боится оставить свою одежду?
— Да я-то доверяю. Как бы это объяснить… В общем, у меня приказ, одежду в чужие руки не отдавать. Почему — не знаю. Но приходится выполнять. Такой вот орднунг. Унд дисциплин.
— О, я поняла, приказ нарушить невозможно. Я только хотела как лучше.
— Все нормально. Если вы понадобитесь, я вас позову.
— Конечно. Если я понадоблюсь слишком поздно, и буду уже спать, когда меня позовут, герр Виктор может зайти в комнату и разбудить. Дверь не будет заперта.
— Вы не боитесь запирать дверь на ночь?
— Здесь некого бояться, в доме на ночь только вы и я.
— Хм… вы же можете оказаться неодетой.
— Но герр Виктор тоже может оказаться неодетым.
— Логично… — пробормотал Виктор и подумал: "А ведь похоже на то, что она совсем не против того, чтобы к ней ночью зашли. Неужели в этой реальности польские красавицы такие легкомысленные? Или в рейхе теперь признак хорошего воспитания порадовать горничную?"
Он закрылся, наполнил ванну и добавил хвойную таблетку, затем стал изучать стоявшие в шкафчике бутылочки и выбрал крем-шампунь "Лонда", который, как он понял, не был красящим. Кроме того, он обнаружил электробритву "Филипс" с новой сеточкой, что также было не лишним.
После ванны, посвежев, Виктор вначале прошел в гостиную — у него возникла идея проверить, что же в рейхе за цветное телевидение. Похоже, что это была система NTSC; цвета не расслаивались при движении, как в советской последовательной, но красный получался с несколько морковным оттенком. Цветных программ оказалось только две из шести. Одна была официальной, и на ней транслировали какой-то хроникальный фильм о поездке фюрера на строительство дамбы в Голландии, с митингами и обилием партийных знамен, а на другой шло нечто похожее на мыльный сериал, где главная героиня, цветущая дама с округлыми формами, попадала в разные комические ситуации. На остальных четырех шли: выступление комедийных артистов, культурфильм, спортивное обозрение и учебно-просветительская передача по астрономии. Виктор не стал тратить время, выключил телевизор и поднялся в спальню, прихватив по дороге из библиотеки томик Есенина.
В спальне притаившаяся в углу блаупунктовская телерадиола вновь поманила его благами цивилизации. Виктор переключил ее на радио, и, повертев настройку, наткнулся на "Аве, Мария"; прекрасная музыка, выбивавшаяся из общего для этого затерявшего времени синкопированного звукового фона, как нельзя лучше подходила к этому дому и вечеру. Что же в этом мире будет с классической музыкой? Может, ее центр переместится в СССР, где, несмотря на свинговый мейнстрим, процветает культ академического образования и академического искусства?
Музыка затихла и диктор заговорил по-итальянски. Виктор отключил радио: хотелось посидеть в тишине. Внезапно в дверь постучали.
— Войдите, незаперто!
На пороге показалась фройляйн Лиза.
— Герр Виктор звал?
