Мы сможем остановить русских, если сможем обеспечить каждую немецкую пехотную дивизию сперва пятьюдесятью, затем сотней, а потом двумя сотнями противотанковых пушек калибром 75 мм, а также если мы установим их на тщательно выбранных позициях, подходы к которым прикрыты большими минными полями… У нас нет никакой надежды сравняться с противником по объемам производства танков, но если противнику для своих атак приходится делать танки, то мы вполне можем соревноваться с ним, производя противотанковые орудия. Теперь давайте представим себе, что русские атакуют наши позиции в сильно заминированном секторе, где создан заслон из нашей противотанковой артиллерии, глубина которого составляет, допустим, 10 километров. Тогда, несмотря на всю массу боевой техники, в течение первых нескольких дней их наступление обязательно будет вязнуть в нашей системе обороны, а потом они будут медленно, шаг за шагом, прогрызать себе путь вперед. А тем временем мы за нашим противотанковым заслоном оборудуем новые позиции противотанковых пушек. Если противник сможет ежедневно продвигаться на глубину в 5 километров, мы создадим противотанковый заслон глубиной шесть миль, и пусть он воюет, пока не выдохнется. Мы будем действовать под прикрытием наших огневых позиций, противник будет идти в атаку, открытый для всех видов огня… Как только солдаты поймут, что они способны оборонять свои позиции, их боевой дух снова повысится… У нас нет другой возможности победить на Восточном фронте, иначе как тщательно подготовив армию к упорным оборонительным боям».[205]
Переоценка ценностей, Кремль, 2 августа
К началу августа обстановка на фронтах изменилась настолько решительно, что Сталин приказал провести полный пересмотр запланированных задач. И снова на совещании ведущая роль принадлежала Жукову. В течение последних трех недель немецкая армия уклонялась от частей Красной Армии, преследовавших ее, она наносила контрудары и затем вновь отходила. Было ясно, что пока что они намерены тянуть время. И это изменение в тактике немецкой армии сильно беспокоило Сталина и Жукова. Несмотря на то что не стало их самого лучшего агента в Ставке Гитлера, к ним поступало достаточно разведывательных данных от разведчиков более низкого уровня, чтобы составить себе достаточно яркую картину немецких намерений. В Восточной Пруссии группа армий «Север» проводила переформирование своих 16-й и 18-й армий. Переформированная группа армий «Центр» развернула свои порядки от границ Восточной Пруссии и до места слияния рек Висла и Сан в Южной Польше; теперь она состояла из 2-й армии, а также прибывших из Франции 7-й и 15-й армий. Группа армий «А» (бывшая группа армий «Северная Украина») имела в своем составе немецкие 14-ю армию (прибывшую из Италии), а также 17-ю, 20-ю горную и 1-ю венгерскую армии. Она служила связующим звеном между группами армий «Центр» и «Юг». Завершая свой долгий переход от берегов Арктики, 20-я горная армия Рендулича медленно втягивалась в глубину Карпатских гор. На фронте группы армий «Юг» были развернуты 6-я, 8-я и 10-я (прибывшая из Италии) армии, а также 4-я и 3-я румынские армии. Ни на одном участке фронта не наблюдалось присутствия каких-либо танковых армий.
Жуков объяснил обстановку, складывающуюся на фронтах:
Немецкое командование планирует операцию типа Курской, только наоборот и в масштабах одного театра военных действий. Единственная разница заключается в том, что в отличие от наших войск под Курском они не имеют возможности сосредоточить большое количество сил одновременно на всех участках фронта.
Сталин показал на южное направление: «Румыния является самым уязвимым местом в их обороне. Нам следует предоставить Тимошенко начать наступление в этом районе. Румыны по горло сыты этой войной, и они охотно выйдут из нее. Стоит немцам лишиться опоры в этом районе, они не смогут даже надеяться на то, чтобы вести боевые действия на фронте такой громадной протяженности. Это приведет к тому, что сюда будут оттягиваться средства, сосредоточенные ими в Польше. Вот тогда-то мы и нанесем свой удар.
Он испытывал мрачное удовлетворение от того, что вся накаленная добела ярость советского народа была вложена в стремление сделать этот последний рывок. Однако в глубине души Сталин испытывал некоторую тревогу. С тех пор как Роммель пришел к власти, что-то переменилось в уравнении сил, участвующих в войне. Сталину не хватало Гитлера, Гитлер был ему понятен. К тому же «бывшие союзники» стали делать намеки на целесообразность заключения мира. Сколько времени может пройти, прежде чем эти намеки трансформируются в силы, перекрывающие вентиль ленд-лиза? А что, если что-то пойдет не так, как планировалось?
Сталин повернулся к Жукову.
— Товарищ маршал, вам поручается командование всей наступательной операцией в Польше.[206]
20 августа загрохотала артиллерийская канонада, которой открылось наступление войск Тимошенко. Как и предсказывал Сталин, румыны бежали со своих позиций, но на этот раз Кессельринг заставил их вернуться на рубеж обороны, и оборона устояла. Она прогибалась, она изгибалась и отползала назад, но держалась. И в подходящих условиях она иногда огрызалась, нанося чувствительные удары жалом своих контратак. Тимошенко вел наступление двумя фронтами, имея в их составе 929 000 человек. Это была грозная сила, но и группа армий «Юг», получив подкрепление, больше не являлась тем побитым войском, которым она была в июне. Полученные подкрепления ни в коем случае не исчерпывали все нужды этой группы, но благодаря способности немецкой армии к самовосстановлению все, что было направлено сюда, использовалось с исключительно высокой эффективностью. Кроме того, подкрепления продолжали поступать и тогда, когда бои уже шли полным ходом. Немцы выстроили прочную, но вместе с тем гибкую оборону, и всякая попытка сломить ее дорого обходилась советским войскам. Немецкие солдаты, что воевали на земле, воспринимали как чудо высокую боевую активность самолетов люфтваффе, и это чудо сделало многое для укрепления боевого духа обороняющихся. Люфтваффе и значительно возросшее количество зенитных орудий не позволили советским ВВС оказать армиям Тимошенко действенную поддержку с воздуха. Тем не менее, поскольку удары советских дивизий были нацелены главным образом на них, силы румын таяли очень быстро. Тимошенко имел право отрапортовать, что вся Бессарабия очищена от фашистов, и Сталин может отдать приказ еще раз провести многопушечный салют, чтобы отпраздновать освобождение одного из последних кусков советской земли, оставшихся в руках противника. Однако к началу сентября продвижение войск Тимошенко стало настолько медленным и оно доставалось настолько дорогой ценой, что продолжение операции было поручено другому фронту из резерва главного командования.[207] Особенно серьезными оказались потери в танковых частях, и при этом было непохоже, что немецкой обороне, которая с кровопролитными боями медленно отходила назад, был нанесен какой-либо серьезный ущерб. Полным провалом окончились попытки советской авиации нанести бомбовые удары по районам нефтедобычи в Плоешти. Добыча нефти продолжалась.
