БИНГО!!! Готовые живые деньги и не надо связываться со смертельно опасной продажей золота-бриллиантов! Правда надо залезть в чужой дом, вспороть кровать и еще суметь смыться. Но, в любом случае, это кажется легче, чем искать, кто в городе купит у подростка слиток золота или бриллиантовую диадему!
В своем первом детстве я точно не решился бы попробовать осуществить такую операцию, но сейчас сомнений не возникало вообще. Тем более, что деньги были спрятаны на даче, а не в городской квартире.
Хотя, откровенно говоря, проблем было по самое "не балуй". Непонятно как искать в Репино дом этой Луковой Марины и где найти время следить за ней и ее домом. С 9 утра и минимум до 14 часов я в школе, а с 18 до 19 вечера мама приходит домой с работы. То есть в день есть неподконтрольными только 4 часа.
До Репино мне ехать минимум час, значит туда-обратно на дорогу надо минимум 3 часа. Один час на наблюдение за домом в день. Не смешно! К тому же нужны деньги на метро и электричку, туда и обратно. Не знаю сколько стоит сейчас электричка, но еще и предполагаю, что она ходит по расписанию, которое может совсем не совпадать с моим.
А как легализовать деньги перед мамой? А как тратить нелегализованные деньги? Ведь ничего даже не купить будет. Ладно, надо достать деньги и перепрятать, а потом уже буду решать проблемы, связанные с их наличием. Может хотя бы на ресторан с Ирой сгодятся. Все 250 тысяч, бля! Расстроенный я уснул...
На следующий день я решил прокатиться в Репино. После уроков сел на 6-ой автобус и поехал к ближайшей станции метро - "Василиостровской". Так я первый раз, за второе детство, оказался в ленинградском метро.
Господи, как же мне нравился в прошлом и нравится сейчас запах ленинградского метро! Его не спутать ни с каким другим. Ни один метрополитен мира, в которых мне удалось поездить, не пахнет так волнующе приятно, как ленинградское метро!
Дальше меня ждало еще одно потрясение. Я забыл что в метро раньше висели автоматические разменные аппараты. Можно было подойти к такому железному ящику и бросить в него 10, 15 или 20 копеек и, мгновение помедлив, ящик со звоном выбрасывал положенное тебе количество пятачков. Часто они были совсем новые и вместо темных окислившихся и грязно-затертых у тебя в руке оказывались новые ослепительно сверкающие золотые сольдо самого Буратино!
Мда... Совсем старый крышей поехал на почве сентиментальных воспоминаний детства. Ему тут хазу обносить надо, чтобы лавэ на лайв срубить, а он сказки вспоминает, попытался я сам себя одернуть. Помогло слабо. Разменивал я свои 20 копеек с радостным замиранием сердца. Да еще и загадал, дебил, что если из пятачков хоть один будет новый, то все задуманное осуществится очень легко! Через пару секунд у меня в ладошке лежали четыре золотых пятака, сверкая так, как будто только что вышли из-под пресса. Мда, судьба однако...
На Финляндском вокзале нашел пригородные кассы, взял билет до Репино - 35 копеек. Еще повезло миллиардеру недоделанному, найти в тумбочке письменного стола пластмассовую банку из под чистящей пасты, с мелочью на 2 рубля 72 копейки. Прежний "я", похоже на что-то собирал. Впрочем, сейчас мое вложение этих денег будет явно выгоднее!
Вагон был полупустой. Несколько, деревенского вида, теток, укутанных в платки, и высокий смурной мужик с большой черной овчаркой на поводке. Впрочем, мужик через пару остановок вышел и дальше до Репино я ехал исключительно в обществе условно "прекрасных дам" и их многочисленных котомок.
В эту поездку я ничего не планировал. Я даже не рассчитывал найти дом Лукиной М., просто хотел посмотреть, что такое Репино, в котором никогда не бывал и оценить "фронт работы". Тем более, времени для "оценок" было не больше часа - поджимало отправление обратной электрички.
Наш состав прибыл на типичную пригородную платформу, с заснеженной надписью "Репино", и я пошел вслед за всеми людьми, вышедшими на перрон. Людской ручеек неспешно тек по, протоптанной в снегу, тропинке, по направлению к видневшимся одноэтажным домикам и, достигнув их, стал рассасываться.
Поселок был небольшой, на четыре улицы и я, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, держался позади всех. К тому же, надвинул на лоб свою меховую ушанку и старался никому не смотреть в лицо. Поселок в это время был, большей частью, дачным - это я вычитал в интернете, и обитаемые дома легко определялись по дымящимся над ними трубам. Таких было не более полутора десятков, а остальные дома и домики смотрели на улицу темными нежилыми окнами.
Исподтишка рассматривая дома, я с полчаса бесцельно шлялся по улицам и уже собирался двинуться по направлению к станции, когда мой взгляд привлек один из домов. Он не сильно отличался от других, может просто был несколько больше по размеру: темно-зеленый, деревянный, но с претензией на архитектурные излишества, в виде резных белых наличников и большой застекленной веранды. В глаза бросился, скорее даже не дом, в поселке было с полдюжины домов и покрупнее, а забор вокруг дома. Он был высотой метра в два, глухой и хорошо покрашенный, в такую же темно-зеленую краску, что и сам дом. Домина был явно приспособлен для круглогодичного проживания, но его печная труба признаков жизни не подавала. Высокий забор позволял видеть сам дом только издали, там где улица шла в горку и где я, собственно говоря, сейчас и находился.
Я двинулся вниз под горку и когда проходил мимо калитки, привлекшего мое внимание дома, посмотрел на обычный синий почтовый ящик, прикрепленный на ней. На нем белой краской аккуратными буквами были выведены две фамилии: 'Гнедевич Б.М.' и ниже 'Лукина М.Б.'
***
Домой я в тот день успел придти, буквально на 10 минут раньше мамы. Обратная электричка опоздала больше чем на полчаса.
Следующие несколько дней прошли в тяжких раздумьях над проблемой, как найти время для операции "Репино". Я продолжал ходить в школу, начал посещать секцию бокса, но все мысли были только об одном.
В школе я, по-прежнему, учился не напрягаясь и регулярно получая "пятерки", что по-моему, уже стало удивлять учителей. По крайней мере, вызывать меня к доске или замечать мою поднятую руку, они стали гораздо реже.
Лущинин появился в классе через пару дней после драки и старательно делал вид, что меня не замечает, высоко задирая вверх свой заметно опухший нос. Димка и пара других парней, из нашего класса, донесли до меня лущининскую версию, что у него, якобы, сломан нос и, если бы не это, то в той драке он бы "ушатал Селезнева на раз". Я, все три раза, когда слышал эту версию, кивал головой и комментировал, что "все так непременно и произошло бы". Чем добился неожиданного эффекта, вместо того, чтобы теме драки утихнуть, она стала обсуждаться с новой силой, и классная общественность пришла к выводу, что Лущинину неимоверно повезло, что он вырубился с первого удара, то "было бы еще хуже". До Стаса эти слухи тоже доходили, и он совсем сник. Впрочем, мне было совершенно по фиг и на слухи, и на переживания Лущинина.
