Игорь Николаев - Вся трилогия "Железный ветер" одним томом

Было что-то глубоко парадоксальное и мистическое в том, что страна, провозгласившая своим девизом «Владеющий морем повелевает миром», буквально «проспала» океаническую революцию последней четверти минувшего века. Европа, объединенная вторым Бонапартом, расколотая третьим, вновь собранная Бисмарком и Айзенштайном. Конфедерация, окончательно освободившаяся от колониального статуса. Россия, подстегиваемая суровыми реформами Андрея Первого, Жестокого. Люди этих стран словно открыли глаза после долгого сна и увидели новый мир, океан — кладовую минерального сырья, углеводородов и продовольствия. Это был опасный, но вместе с тем притягательный мир, безжалостный к неосторожным, но обещавший сказочные богатства и возможности. Тонули первые субмарины, штормы уничтожали буровые вышки, гибли исследовательские станции, затопленные из-за просчетов и ошибок.

Море ничего не давало даром, но щедро вознаградило упорных.

Получив новый импульс, индустриальные машины Большой Тройки двинулись вперед семимильными шагами, понемногу обгоняя упустивших свой шанс англичан. И никакие усилия уже не могли сократить отставание — слишком велик оказался разрыв. Репутация и престиж Альбиона покатились под откос с головокружительной скоростью.

Десять лет назад «Пар и газойль» Дзержинского-младшего, крупнейший в Империи производитель транспортных паро- и дизелевозов, объединился со «Сталепрокатными мануфактурами» Гогенцоллернов в проектировании и строительстве единой транспортной сети, связывающей континент. И вытеснил британцев с рынка тяжелого машиностроения. А в минувшем году англичане полностью потеряли позиции в мировой добыче шельфовых руд.

Закат британского величия был близок и обещал стать безрадостным. Поэтому сообщения о серии странных происшествий и катастроф на подводных объектах Конфедерации, России и Пангерманского Союза, удивительно похожих на тщательно подготовленные диверсии, фильтровались цензорами по обе стороны Атлантики. И события эти привлекали самое пристальное внимание многих организаций, как государственных, так и частных.

Резкий звук вырвал его из раздумий. Анна снова хлопнула в ладоши, озорно глядя на него сквозь прядь, выбившуюся из прически и изящным завитком опустившуюся на щеку.

— Не спи!

— Я не сплю, я просто задумался, — улыбнулся он в ответ. — Твой новостник навевает на меня скуку и апатию.

— Так долой нечестивый механизм!

Щелкнул выключенный аппарат.

— Идем? — весело спросила она. — Я хочу купаться и веселиться!

— Безусловно. Купаться, веселиться, а вечер мы встретим в «Гроте», — подхватил он. — Когда там включают внешние прожектора, подводный мир становится просто невероятным. Ты увидишь сама, купол как будто заключен в огромный изумруд, так преломляется свет. А еще мы завтра закажем автобатисферу и ночную экскурсию на глубине…

Телефонный звонок прервал их, небольшой подвесной аппарат, закамуфлированный под панцирь фантазийного краба, разразился мелодичным перезвоном колокольчиков: раз, другой — и замолк.

Анна капризно надула губы.

— Надеюсь, это ошибка, — совершенно искренне сказал Лимасов. Снедающая его тревога потускнела, отодвинулась на второй план, теперь ему действительно хотелось отдыхать. Веселиться беззаботно и безмятежно, пусть всего пару дней, но от всей души.

Телефон снова зазвонил, Лимасов снял трубку.

— Срочные дела, — произнес безликий мужской голос, Гордей узнал своего секретаря. — Не терпит отлагательства. Транспорт на стоянке номер три. Руководство товарищества ждет вас, необходим срочный анализ финансовых потерь из-за событий, связанных с «Экстазом». Я позабочусь обо всех местных счетах и формальностях, связанных с вашим убытием.

— Да, — кратко ответил Лимасов и положил трубку.

От Анны не укрылась резкая перемена в лице и всем облике друга и любовника. Он сдвинул брови, крепко сжал челюсти, энергично махнул рукой.

— Вот и конец моему отпуску, — печально-сдержанно сообщил он.

— Ты обещал! — Разочарованная женщина отвернулась от него, совершенно мужским жестом заложив руки за спину.

«Черт с ним, — подумал Лимасов, — одну минуту я могу потратить на личное, но только минуту». Он подошел к ней почти вплотную и нежно, но вместе с тем крепко обнял за плечи, прижал лицо к ее душистым волосам, вдыхая едва ощутимый аромат хороших духов.

— Милая, я ведь говорил, есть я и есть моя работа. Работа дает мне высокое положение, без которого мы вряд ли встретились бы. И мое свободное время и желания заканчиваются там, где начинается служебный долг. Я должен вернуться, руководство нашей фирмы нуждается во мне. Обещаю, что как только закончу, мы уедем в настоящий отпуск без телефонов, службы и неуместных вызовов. Честное-пречестное слово.

Она повернулась к нему быстрым, гибким движением.

— Я понимаю… — голос ее был тих и печален. — Но ведь от этого сейчас не легче…

Лимасову хватило пяти минут, чтобы полностью собраться и покинуть отель. Неразговорчивый водитель вел служебный авто, ловко и быстро, но без не нужного лихачества обгоняя разноцветные паромобили на широкой ленте дороги к авиапорту.

Гордей сидел на заднем сиденье, сохраняя привычную маску сосредоточенной сдержанности, но чувствуя, как вновь проснувшаяся тревога все шире заполняет душу. «Руководство товарищества», «срочный анализ», «финансовые потери» — знакомые кодовые выражения.

Должно было случиться что-то невероятное, сверхважное и крайне опасное, чтобы Император личным приказом вызвал из первого за три года отпуска самого молодого в истории России начальника Особого Департамента при канцелярии Его Императорского Величества.[8]

— Все идет успешно. Дифазер работает в штатном режиме.

Координатор задумчиво устремил взор вдаль, поверх зданий комплекса Земельных Управлений. Красивые шестиугольники Управлений, похожие на пчелиные соты, высились среди зеленого моря Национального Парка. Лишь легкая усмешка слегка тронула его губы, но трое, сидевшие за очень узким, вытянутым столом в его кабинете, этого видеть не могли.

— Дифазер работает, — повторил начальник проекта «Прорыв», словно сам не верил в сказанное. — Расход энергии… — он запнулся, не решаясь говорить далее, но все же собрался с силами и закончил, — как мы и предполагали, огромный, превышает ожидаемый порог почти в два раза. Цикличность также гораздо длиннее, но единожды открытый канал на всей верхней амплитуде устойчив и предсказуем. Сбои имеются, но они просчитываемы и укладываются в допустимую погрешность.