— Конечно. Хоть сейчас.
— У вас имеются какие-либо документы?
— Нет.
— Тогда я могу записать ваше имя и адрес?
— Конечно. Юлия Тимофеевна Грибова. Живу на улице Генерала Юденича, дом восемь, квартира девяносто три.
— Благодарю вас, более вопросов не имею, — ротмистр закончил писать и захлопнул папку. — В ближайшее время вас вызовут в участок для дачи показаний. Вас тоже, господин Хо. А сейчас позвольте откланяться.
— Всего доброго, ротмистр, — улыбнулся я ему. Как только ротмистр вышел, к столу подошел метрдотель.
— Не прикажете ли подавать горячее, ваша светлость?
Я кивнул и добавил:
— И позвоните во дворец. Пусть сюда приедет еще «Руссобалт».
Официанты быстро заменили тарелки и удалились. Когда дверь за ними закрылась, я повернулся к Юле.
— Спасибо вам, Юлечка, но вы, право, напрасно утруждаетесь. Для моих адвокатов это дело не стоит и выеденного яйца. Свидетелей происшествия более чем достаточно, а теперь еще и вас по участкам затаскают, показаний будут требовать.
— Но ведь это же неправда! — воскликнула Юля. — Вас оклеветали.
— Не в первый раз, — пожал я плечами. — И все же спасибо. Я вам обязан.
— Да ладно вам, — Юля смутилась. — Я сама перед вами виновата за сегодняшнее. Извините.
— Будем считать, что ничего не было. Расскажите нам лучше о себе. Вы из Питера?
— Нет, из Пскова. Я приехала сюда учиться.
— Странно. Во Пскове, вроде, есть какие-то вузы.
— Да, но мне хотелось пожить в столице, — улыбнулась девушка.
— Что же, достойное желание для молодой красивой девушки. А у вас есть увлечения? Что-то, чем вы занимаетесь, когда не работаете, не учитесь и не стоите в пикетах у дорогих ресторанов.
— Я цветы люблю, — Юля снова смутилась.
— Но ведь это прекрасно! — воскликнул я. — У вас их много?
— Вся комната уставлена. И кухня. Ирка сердится, а мне нравится.
— Ирка — это, простите, кто?
— Моя соседка. Мы вместе снимаем квартиру, чтобы дешевле.
— Понятно. А какие цветы вам нравятся больше всего?
— Да любые. Они, между прочим, это чувствуют. Недавно купила новые фиалки. Они подмерзли, и продавщица отдала мне их по цене горшка, где они росли: думала, не выживут. Но у меня ожили очень быстро и даже зацвели...
Весь дальнейший обед проходил под щебетание Юли о различных цветах, их особенностях и красоте. Когда наконец тарелки опустели, я взглянул на часы и обнаружил, что до собрания по вопросам финансового оздоровления «Юсупов Блазил Кофе» осталось всего полчаса.
— Что ж, Юлечка, благодарю вас за содержательную беседу, — я положил вилку и нож в тарелку. — Ваше общество было нам исключительно приятно. Мой водитель отвезет вас домой или в любое место, которое вы укажете.
— Как, это все? — вырвалось у девушки.
— Извините, дела. К вашим услугам мой представительский «Руссобалт». Всего доброго. Еще раз спасибо.
Я поднялся, поцеловал Юле руку и вышел из кабинета. За мной последовал Хо. Я на ходу дал распоряжение метрдотелю проводить Юлю к «Руссобалту» и передать водителю, чтобы отвез ее, и быстро набрал домашний телефон.
— Анатолий, созвонитесь с полковником Маминым, — распорядился я, когда секретарь поднял трубку. — Пусть выяснит, не связана ли каким-то образом молодежная организация «За справедливую жизнь» с сектой Гоюна. Да, отмените все встречи на следующую субботу и запросите разрешение на посадку моего самолета в аэропорту Пекина.
— Вы летите в Поднебесную? — спросил меня Хо, когда я убрал трубку.
— Да. Надо повидать учителя. Он давно меня зовет, — бросил я, садясь в «Роллс-ройс».
— Завидую вам. Я в последнее время только говорил с ним по телефону, — Хо опустился на сиденье рядом со мной.
— Я тоже.
— А откуда такое предположение, что эта молодежная организация связана с Гоюном? — спросил меня Хо после небольшой паузы.
— Сочетание социалистических идей с духовным поиском и просветлением слишком необычно, чтобы быть случайным. Обычно эта публика — закоренелые материалисты.
Огромный «Линкольн» подкатил к воротам поместья. Наставник уже ожидал меня. Он был одет в парадный, расшитый золотом халат с изображением драконов и эмблемы инь-ян.
«Постарел, — печально подумал я, разглядывая лицо учителя через окно лимузина. — Не удивительно, ему уже за восемьдесят. Он и так очень хорошо выглядит для своих лет».
Водитель распахнул передо мной дверцу. Я вышел и сразу склонился перед наставником в традиционном поклоне.
— Приветствую вас, учитель.
— Здравствуй, Маленький Дракон, — поклонился Ма мне в ответ. — Рад снова тебя видеть. Проходи.
Следом за наставником я прошел в ворота и замер, пораженный красотой раскинувшегося передо мной сада. Он был невелик, чуть больше гектара, но, бог свидетель, являл собой совершенство ландшафтного дизайна. Среди искусно высаженных кустов и деревьев с невероятным изяществом извивались дорожки, а по лужайкам расхаживали павлины, исполненные королевского достоинства. В отдалении, за прудом с кристально чистой водой виднелась небольшая бамбуковая рощица. Несколько павильонов, разбросанных по саду, напоминали древние храмы в миниатюре. В отдалении виднелся дом, построенный наподобие императорских дворцов династии Мин.
— Вот чем я занимался последние десять лет, — улыбнулся Ма. — Возможно, это лучшее мое творение.
— Вы сами разбивали этот сад, учитель?
— Да. Фасад и планировка дома тоже выполнены по моим рисункам. Разве ты не знаешь, что я вице-президент Пекинской Академии фен-шуй?
— Да, конечно, мастер. Простите.
— Тебе не в чем извиняться. Пойдем, поговорим. Мне кажется, что больше всего подойдет вон тот павильон у пруда.
Мы медленно двинулись по дорожке вглубь сада.
— Почему вы мне не показывали это поместье, когда я приезжал в Поднебесную раньше? — спросил я.
— Оно было не готово. А последние два года ты здесь не появлялся.
— Простите, было слишком много дел.
— А теперь, похоже, твои неотложные дела привели тебя в Пекин, — хитро посмотрел на меня наставник. — Ведь еще две недели назад ты сюда не собирался и вдруг бросил все и прилетел. Для такого человека, как ты, нужны весьма веские причины, чтобы нарушить свой график.
— Увы, учитель.
— Печально, что дела ведут тебя, а не ты ведешь дела.
— Я стараюсь исправить это, учитель.
— Однако дела, которые привели тебя в Пекин, по-видимому, очень срочные.
— Формально это плановая проверка моих предприятий в Поднебесной. Я действительно давно собирался.
— Остальное, как я понимаю, касается высокой политики. Что ж, боюсь, это не для моих старых ушей, оставим это. Поговорим о тебе.