– Как телега, говоришь?
Князь вынул наган и с сомнением поглядел на него. Шесть пуль трехлинейного калибра могут даже бугая свалить. Но рыба, хоть и божья тварь, а пристрелить ее дело хлопотное. Тем более, такую огромную.
– Ты вот что, Дуняша… Метнись-ка в горницу, да принеси мою шашку. Только не золоченую парадную саблю, а ту, что в посеребренных ножнах. Поняла? Заодно, сама переоденься. Нечего мужиков смущать…
Горничная фыркнула, мотнула головой, как застоялая кобылица, и понеслась к усадьбе, только пятки засверкали. А князь поспешил к Дунаю.
Возле княжьих Вишенок река делала несколько замысловатых колен, из-за чего течение ее становилось привольнее, а поймы иной паводок заливал на пару верст в обе стороны. И Российскую, и Румынскую.
На том берегу хорошей земли не было, – сразу за Дунаем начинались обширные болота. Так что мужики не церемонились – выкашивали все. Только убирать поспевай… Не оставишь подношение, румынские пограничники непременно стог сожгут. А на каждый стог водки не напасешься. Да и самим сгодится. Чай, казенная, а не из ручья… И когда трава поспевала – лодки через Дунай, как на паровой тяге взад-вперед носились, перевозя контрабандное сено.
Сейчас дюжина или более мужиков, забредя по колено, стояли в реке одной шеренгой, как на строевом смотре. Поворотившись лицом к берегу и держа наизготовку вилы. Вода хоть и не холодная, а все ж остудила чуток горячие головы и азарта в них поубавилось.
Командовал всеми княжеский денщик. Закатав штаны, Сенька важно хаживал по нижней террасе, глядел в воду и покрикивал на мужиков.
– Фома! Не спи! На тебя идет, вражина!
Фома тут же пригнулся и ткнул воду перед собой вилами. Взметнулся фонтан и огромная тень кинулась к берегу. С верхней террасы было все прекрасно видно, и Александр успел рассмотреть сома. Да, рыбина попалась и в самом деле внушительная. Даже с учетом того, что водная гладь увеличивает предметы, в соме было никак не меньше двух сажень.
– Здравия желаю, вашбродь! – денщик первым заметил офицера. – Вовремя вы… Нервничает басурман. Того и гляди, на прорыв бросится.
– А вы чего ждете? – удивленно спросил князь. – Это ж не медведь и даже не волк. Небось, не загрызет… Взяли бы на вилы и вся недолга…
Мужики отмалчивались. Опускали головы, прятали взгляд.
– Что за ерунда?
– Мести водяного боятся они, барин… – объяснила вездесущая Дуняша.
Шустрая девка уже и из усадьбы обернуться успела. Теперь стояла рядом, протягивая князю шашку. Не перепутала, значит. Рубаху, кстати, тоже сменила на сухую.
– Не понял? – Александр недоверчиво посмотрел на горничную. – Это как? При чем тут водяной?
– Поговаривают, что не простой это сом, а Сом Иваныч. Водяного сват. И на того, кто рыбину жизни лишит, он – водяной, то бишь, жуть как осерчает. Хоть к воде более не подходи. Непременно утопит. Да вы сами поглядите… – Дуняша указала на реку. – Разве ж такие сомы бывают?
– О, как… – усмехнулся князь. – А меня, горемычного, вам, значит, не жаль?
– Как можно, барин?… – загудели нестройно мужики. – И в мыслях не держали… На вас водяной сердиться не станет. Вы в своем праве…
Александр помотал головой и потер лоб.
– Обратно ничего не понял. Совсем заговорили. Ну-ка, егоза… – повернулся к девушке. – Растолкуй: почему им всем засть рыбину бить, а мне можно? Я у водяного что, в других святках числюсь?
– Земля-то ведь тутошняя испокон веков роду князей Катакази принадлежит, ваше сиятельство… – охотно стала объяснять Дуняша. – И вы в своем праве с каждого за учиненный на ней разбой спросить. А этот душегубец, даже если Фильку не утопил, то уж гусей наворовал о-го-го… На две свадьбы столы накрыть хватит. Стало быть, вор и лихоимец. Тать речной, одним словом.
– Ну, коли так…
Князь обнажил шашку и полез в воду. Рубить рыбину на глубине не с руки, и он занял удобную позицию у мели, велев мужикам загонять сома на него.
Тут уж в воду полезли все. Даже те, что раньше по бережку прохаживались. А как же, с их сиятельством ничего не страшно. Барин оборонит. Офицер броневойск, не хухры-мухры…
Встав вряд, загонщики заколотили по воде палками и двинулись широкой цепью, заставляя рыбу искать спасения возле берега. Сому явно не хотелось плыть в ту сторону, куда вынуждали люди. Чтобы вырасти до таких размеров, мало хорошо питаться – надо еще и прожить не менее четверти века. То бишь – как минимум он был ровесником князя и кое-какое соображение о безопасности имел. Или – предчувствие.
Сом еще разок двинулся в сторону цепи, но там его ждала не одна пара вил. И волей-неволей рыбине пришлось повернуть обратно. Медленно, словно топляк, двигался сом в сторону отмели, где подняв над головой шашку, расставив полусогнутые ноги и готовый, как натянутая пружина, ждал его приближения князь.
Минула секунда, вторая, третья…
И тут Александр, хекнув, как дровосек, рубанул со всей силы сверху вниз… Клинок так тонко свистнул, что не все и расслышали. Зато, как взметнулось вверх, сшибая князя с ног огромное темное туловище, не пропустил никто. Казалось, из-под воды и в самом деле с силой выбросило двадцативершковое бревно.
Мужики и бабы заорали все вместе что-то несусветное, а потом перекрикивая и отталкивая друг друга кинулись спасать барина. Но, Александру помощь не понадобилась. Мокрый с ног до головы, как давеча Дуняша, молодой князь сам поднялся на ноги, отплевываясь и чертыхаясь.
– Куда прете, герои? – остановил толпу. – Как голову срубить, так князь-батюшка, а как мясо хватать, так всяк горазд?
Александр шутил. Мясо старого сома, что лыко. Хоть жарь, хоть вари – без толку. Только для свиней и годится. Зато поглядеть, чего у него внутри, каждому любопытно. Поскольку эта рыба все что заглотнуть горазда со дна подбирает. А в наших реках, чего только нет. Вода ведь не одну тысячу верст с севера к морю бежит. И мимо городов, и подле тех мест, где бои шли… Да и не одно судно, за века-то, в штормовое ненастье бортом на бок легло…
Добычу споро, с разных сторон накололи на дюжину вил и потащили на сушу. Но не тут-то было. Рыбина оказалась не только большой, но и тяжеленной.
– Ваше сиятельство! Дозвольте паромобиль подогнать? Тросом вмиг вытащим…
О, как. Даже механика из гаража всеобщая кутерьма сумела выманить.
Федор Иванович в молодости обучался в Орденской школе, но был изгнан на последнем курсе за чрезмерное пристрастие к усовершенствованию действующих приборов и механизмов. После чего те, как правило, переходили в разряд утиля и металлолома. Запил с горя… Какое-то время подвизался прорабом над карлами. А после подался в странствия. Благо в Российской империи есть куда топать… от одного рубежа до другого тысячи верст. Хоть вдоль, хоть поперек.
