Я открыл межкомнатную дверь и тут же увидел как Мансур с силой ударяет себя по лбу.— Александр, я же совсем с этими песнями забыл… — протирая ушибленное место ладонью, сказал он. — Я же не один приехал. Там меня очень хороший человек в машине ждёт. Он очень хотел с тобой познакомиться.— Что за человек? — поинтересовался Саша.— Хороший человек, — вновь заверил меня певец. — Поговори с ним пожалуйста. Можно я его приглашу?— Одного? — спросил я, а паранойя разыгралась с новой силой.— Да, конечно одного. Он много времени у тебя не отнимет. Вы с ним поговорите, и мы уедем.
Через пять минут я как не гостеприимный хозяин, без хлеба и соли встречал классического «истинного арийца», который представился как Юрис Янсонс и, на сколько я понял, представился он без отчества. Я тоже решил проявить продвинутость и также представился только «ФИ», без «О».Юрис был работником аппарата представительства Латвийской Советской Социалистической Республики в Москве. Как оказалось, они с Ташкенбаевым давние друзья, поэтому, когда возникла проблема с репертуаром у ими продвигаемого молодого исполнителя по имени Марис Балодис, он решил обратиться за помощью к Мансуру, дабы тот посоветовал хорошего поэта-песенника и композитора. Мансур же, недолго думая, посоветовал никому неизвестного меня. И Марис и Юрис засомневались в адекватности выбора, о чём и сообщили Мансуру, решив, что тот просто их разыгрывает. Однако Мансур вместо ответа включил им свою новую песню, написанную мной и через три минуты оба «латышских стрелка» желали меня видеть.— К сожалению наш певец — Марис, уехал из Москвы домой, поэтому в переговорах участвовать не может. Следовательно за него скажу я, — сказал «ариец» с небольшим прибалтийским акцентом, в котором, по моему мнению, в некоторых словах ставится ударение на согласную букву. Например, слово домой он произносил, как домМой, с ударением на букву «эм». Однако всё, это мелочи и по-русски он говорил довольно неплохо, если не сказать хорошо. Меня заботило совсем другое, а именно, что конкретно рассказал Мансур своему латышскому другу о нашей предыдущей с ним сделке. Я покосился на узбека и тот, поняв меня, немного покачал головой в отрицании, что по всей видимости говорило о том, что он ничего гражданину о наших темах не рассказал.— Знаете ли Юрис, я сейчас несколько занят. В ближайшее время у нашего ВИА концерт, так, что много песен сейчас я Вам обещать не могу, однако одну — две написать вполне в моих силах. Этого достаточно?— Конечно. Большое спасибо. Если это будут песни хоть отчасти напоминающие ту, что Вы написали для Мансура Ильхамовича, то это будет большая удача, — обрадовался он, а потом, посмотрев на закрытую дверь, спросил: — А что вы хотите взамен? — и аккуратно, — может быть деньги? Или какая-нибудь услуга? У нас есть некоторые возможности и мы готовы быть благодарными. Может быть помощь в поступлении в престижный ВУЗ? Например в МГУ?— Благодарю Вас, но в ВУЗ я уже кажется поступил и даже возможно его уже закончил, — сказал я чистую правду, изумлённым слушателям. Правду, потому, что в ближайшее время мне по идее должны были, за помощь в съёмках фильма «Человек Земли», вручить режиссёрский диплом ВГИКа. — Сейчас меня интересует продвижения моего ВИА и меня отдельно, — сказал я и поведал визави, то о чем совсем недавно рассказывал узбекскому певцу.Рассказ занял не так много времени и через пять минут, все время сосредоточенно слушающий и что-то записывающий себе в блокнот, Юрис заверил мня, что он тщательно проработает мои идеи и вместе с Марисом, чьё имя отдалённо напоминало фамилию одного Джима*, скорее всего сможет раскручивать и наш коллектив сделав обойму.
(* Имеется ввиду Джим Моррисон — вокалист группы "TheDoors" прим. Автора)Такой вариант меня вполне устраивал и мы пожали друг другу руки в подтверждение сделки, которая была для меня крайне выгодна, ибо песней больше, песней меньше, было абсолютно пох#@. Тут же была какая-никакая перспектива, а это значит, что двигался я в правильном направлении.
— Товарищи, в нашем полку прибыло, — обратился я к галдящей компании за столом. — Разрешите представить всем хорошо известного певца всесоюзного масштаба, уважаемого Мансура Ильхамовича Ташкенбаева и его друга товарища Юриса Янсона. Прошу любить и жаловать. Проходите товарищи, не стесняйтесь, а я пока пойду к соседке тёте Зине схожу и возьму у неё несколько табуреток.
Тётя Зина, бабулька семидесяти семи лет, была доброй и отзывчивой женщиной. Поэтому на мою просьбу отреагировала как и подобает хорошей соседке: — Да забирай хоть все эти табуретки, всё равно я на них не сижу, они все сломаны. Да и сидеть на них больно, там гвозди торчат.Я выбрал три из пяти более-менее устойчивых и, прихватив заодно два стула, пообещал вечером всё вернуть. Получив наказ: — Стулья не испачкай, — поблагодарил барышню и вынес мебель на лестничную клетку, откуда по две штуки стал заносить к себе в квартиру и передавать их тем, кому места не хватило. Достал из шкафа чистые тарелки для гостей и, не успев их отнести, пошёл открывать дверь, ибо туда вновь кто-то названивал.
Глава 11
«А вот и наш неуёмный гармонист», — сказал себе я, пожимая сухую старческую, но довольно крепкую, руку Леонида Ильича. Поприветствовав его, пригласил войти. Тот к счастью был трезв, подтянут и, зайдя в квартиру, сразу же предложил прослушать его новое творение, обратив при этом внимание на шум и девичий смех, доносившийся из большой комнаты.— Да, деда Леня, ты угадал, там, действительно, ржут наши барышни, из нашего же с Вами ансамбля, — произнёс я показывая дорогу в так называемый кабинет, — проведать приехали, а получилось, как Вы видите целое застолье. Так, что давайте, показывайте побыстрее Вашу революционную мелодию и пойдёмте скорее за стол. Нас там ждут.
Дядя Лёня не стал мешкать и быстро, достав из футляра гармонь, присел на кровать, накинул на плечо кожаный ремень и заиграл. Откровенно говоря, на мой взгляд, музыка была так себе. Вроде бы и заводная, вроде бы и весёлая, но в то же время какая-то бестолковая что ли и, как мне показалось, через чур примитивная. Не по форме изложения и сложности исполнения, а по содержанию и абсолютно глупым и не интересным ходам. Конечно моё мнение, а это было сугубо субъективное мнение, однако, положа руку на сердце, нельзя было сказать, что творение мною уважаемого гармониста, хоть сколь-нибудь интересно. Но порадовало другое. А именно тот факт, что человек решил, как говориться, бороться и искать, найти и не сдаваться. Он избрал путь не бесконечного прозябания на печи с бутылкой вина под ручку, а на активный образ жизни, завязав с пьянством и влившись в наш дружный трудовой музыкальный коллектив.
Я это категорически приветствовал, поэтому почин гармониста всё равно похвалил, сказав, что при небольшой аранжировке из этой прекрасной мелодии получиться настоящий хит. Дедуля зарделся, скромно потупился и сказал, что у него ещё есть задумки. Я кашлянул, прикидывая на ходу, как быстро и аккуратно отказаться от прослушивания мелодий именно сейчас, но к счастью оказалось, что он пока сам не готов их продемонстрировать высочайшей комиссии. Комиссия в моём лице абсолютно этому не расстроилась и предложила активному члену общества оставить гармонь здесь, а самому присоединиться к всеобщему празднику, который всё больше стал походить не на культурное мероприятие, а на попойку.Увидев нашего деда, члены ансамбля сначала впали в ступор, но затем быстро оклемались и искренне обрадовались, похлопывая застеснявшегося гармониста ладонями по плечам.
«Гм, не ужели они не слышали звуки гармони доносившиеся из соседней комнаты»? — удивился я, однако, обратив своё внимания на орущий на всю катушку магнитофон, я понял, что наши с дедом Лёней музыкальные изыскания остались народом не услышанными.— Саша, а какую песню ты написал для Мансура Ильхамовича, — спросила меня, весело смеясь, Ольга Ивановна Золотова. — А то он тут нам её так расхвалил, так расхвалил, а спеть сам отказывается. Говорит, что без аккомпанемента не может.— Ольга Ивановна, я не отказываюсь, — сделав жест открытой ладонью, парировал её высказывание Ташкенбаев, — ведь там такая песня, что без аккомпанемента её никак не получится исполнить, как должно. Она просто не будет звучать.— У Саши гитара вон стоит. Спойте под неё. Чем Вам не аккомпанемент? — не сдавалась бывшая ВРИО.— Увы, там нужен совершенно другой инструмент, — отмазывался как мог Мансур, вероятно совсем не хотев петь и, чтоб от него отстали, предложил тост за прекрасных дам.Это предложение вызвало здоровый ажиотаж за столом и народ дружно подняв наполненные рюмки, чокнулся ими, поддержав это прекрасное предложение. Я тоже чокнулся со всеми, но в отличии от остальных выпил не алкоголь, а разведённое с водой вишнёвое варенье, которое на зиму закрывала бабушка и которое я, в виду отсутствия компота и сока, так бесцеремонно откупорил.
