— И вам доброго дня, Василий Романович, — поздоровался я в ответ. — Уже заметил. Предполагаю, у вас началось омоложение организма после первых моих сеансов.
— Помимо этого, жена в постели не нарадуется. Я даже сегодня с утра игриво так намекнул секретарше о желании узнать её поближе и она, не поверишь, с радостью согласилась. Так что мы прямо в кабинете час назад устроили с ней весёлые игры и я оказался на высоте, прямо как в молодости.
— Я рад за вас. У меня были предположения, что такие побочные эффекты возможны, но я думал, что если они и проявятся, то не так скоро и не так заметно. Значит, происходит возвращение признаков молодости комплексно, сразу всему телу. Ваше лечение я продолжу в среду. Завтра, возможно, я буду весь день занят.
А сам подумал, что и моя секретарша стала мне глазки строить. Это, конечно, приятно, но что мне с ней делать? Хотя понятно, что она хочет, чтобы я с ней сделал. Да, Ситникову хорошо. У него одна жена, а у меня их четыре и ещё три любовницы. Это уже получается как в анекдоте про почувствовавшего некоторые проблемы с потенцией пастуха-чабана, который регулярно «имел» по очереди всех женщин в ауле, всех овец и коз, и ещё часто занимался онанизмом.
— У меня две новости для вас и обе хорошие, — сказал я Ситникову. — Первая заключается в том, что у вас с завтрашнего дня по линии КГБ будет новый куратор.
— А Андропов куда делся? Опять твоя работа?
— Его люди три раза пытались меня убить, а потом стреляли в Брежнева. Этого достаточно?
— Вот это да! Дай догадаюсь. И ты спас Генсека?
— Я теперь многое могу. Так что да, я опять его спас.
— Ого, значит ты это не раз делал?
— Так уж получилось.
— И кто теперь будет руководить Комитетом?
— Мой отец, генерал-майор Кравцов.
— Вот это новость! Поздравляю. К тому же мы с твоим отцом давние приятели. И как быть теперь с твоими процентами по гонорарам за песни и концерты?
— Теперь эти вопросы я решаю сам. Выше меня только Брежнев, а его отношение ко мне вы сами знаете какое. В общем так, теперь всё делим пятьдесят на пятьдесят. Это уже было частично согласовано с предыдущим руководителем, но не по всем позициям.
— Понятно. Значит, гонорар за следующую песню пойдёт пополам.
— Я считаю, что это справедливо. Государству вполне достаточно половины, ведь участия в творческом процессе и в продаже песен оно не принимает. Это только моя интрлпрк’т/ялкняа глбгтлрмнлгтк гл^ллында млри глллвли А пргигтлиплдатк гллм
интеллектуальная собственность, созданная моей головой. А регистрировать свои произведения я могу и на Западе. И, кстати, о новой песне. Я принёс её сегодня, чтобы соответствующим образом оформить и поэтому прямо сейчас вызывайте сюда Маргарет.
— Это не Ламбада, случайно? От неё вся Москва второй день сходит с ума.
— Да, она. Мы её на концерте в КДС в субботу первый раз исполнили. Видимо там её из зала и записали на магнитофон, после чего кассеты с ней пошли по рукам. Ну и вчера на свадьбе сына подруги Галины Брежневой нас очень попросили её спеть вживую.
— Сейчас позвоню Маргарет. У меня тоже есть хорошая новость. Час назад принесли ваши диппаспорта с американской визой и билеты. У Марии пока он служебный, но в следующий раз сделаем дипломатический. Она же теперь в группе «Демо» выступает.
— Спасибо, очень оперативно. Что у вас уже есть из готовых материалов по «перестройке» и «гласности»?
— Завтра выйдет первая статья в «Известиях». Сам писал. Читать будешь?
— В двух словах расскажите о чем она.
— О необходимости изменений, которые созрели в стране в связи с построением развитого социализма в нашей стране. В своей статье я ссылаюсь на твою статью и ввожу термин «перестройка», которая нужна не только в экономике, но и в умах людей. Ну и привожу пример того, как «гласность» помогает в борьбе с недостатками, которые у нас ещё есть.
— Надо жёстче это делать и на конкретных примерах, так называемых резонансных делах. Необходимо начать, например, с Узбекистана, где миллиарды советских рублей просто разворовываются. Процветает двойная бухгалтерия, приписки и взяточничество. Назовём это «Хлопковым делом». Возьмётесь?
— Довольно опасно это. У Рашидова очень серьёзные связи в ЦК, да и сам он кандидат в члены Политбюро. Это лучше сделать вам, Андрей Юрьевич
Во так. Как серьёзный вопрос, так сразу Андрей Юрьевич и переходим на «вы». Ладно, с чего-то надо начинать. Материалы будущего расследования Гдляна и Иванова я хорошо помню, да и возможности теперь у меня огромные. Завтра отец станет и.о. Председателя КГБ, вот и замутим совместное громкое дело. И с Арвидом Яновичем надо будет на эту тему переговорить, чтобы партконтроль подключить. Жалко, что в четверг на заседании Политбюро присутствовать не смогу. Мы в Штаты в этот день улетаем.
А почему не смогу? Телепортируюсь сюда вечером из Нью-Йорка и поставлю вопрос ребром. Тогда и окончательное решение по Андропову примем. Хорошо, пока такие острые проблемы поднимать и решать буду я, при поддержке Брежнева. Да и другие члены Политбюро меня поддержат. Андропова все побаивались из-за того, что на каждого из них у него был собран компромат. А теперь они могут вздохнуть свободно.
Это они пусть так пока считают. Я этот компромат найду и буду держать у себя. На всякий случай. Шкаф с аудиозаписями у меня уже есть, осталось остальное разыскать или вспомнить, что о них «накопали» журналисты в будущем.
— Хорошо, — ответил я. — Завтра я подготовлю статью, а потом мы с отцом возьмёмся за это дело. Тогда вызывайте побыстрее Маргарет и регистрируйте песню. Вот ноты и слова с кассетой. А я сейчас переговорю с Анатолием.
— Добро. Как она приедет, мы к тебе сразу зайдём.
Следом за Ситниковым ко мне зашёл Краснов.
— Начальству привет, — сказал он с порога.
— Привет, Анатолий, — ответил я, здороваясь с ним за руку. — Статьи о «перестройке» в культуре готовы?
— Да. В «Советскую культуру» отдал, так что завтра опубликуют.
— Отлично. В качестве небольшой дополнительной задачи, которую ты поставишь своим сотрудникам, помимо глобальных, о которых мы с тобой говорили, необходимо увеличить количество книг, распространяемых за сданную макулатуру. Читать подрастающему поколению нечего. Следует убрать с полок устаревшую муть и печатать современных авторов. Это необходимо решишь с Союзом писателей. Если надо будет, то с первым секретарём Правления Георгием Мокеевичем Марковым я поговорю. И, чтобы снять острый вопрос с диссидентами, начинай печатать Солженицина в «Новом мире». Да, да, именно его «Архипелаг ГУЛАГ», но с моей аннотацией. Этот вопрос я поставлю на Политбюро и Генеральный секретарь меня поддержит. Скажу тебе по секрету, что я теперь вхожу в состав «малого Политбюро». Вот так. Мы, в предверии Олимпиады, поднимаем «железный занавес» и обязаны показать Западу, что «перестройка» это не только новое политическое и культурное направление, но также и культурное.
— Да, лихо ты замахнулся. Я пока начал только с кино и телевидения.
— В стране начинается «гласность», так что надо соответствовать политике партии в нашем с Леонидом Ильичем лице. Для Гостелерадио и лично Сергея Георгиевича Лапина я тебе подкину несколько сценариев новых передач, которые заинтересуют прежде всего современную молодёжь. Я ведь сам к этой молодёжи отношусь. Кому, как не мне, знать её вкусы и предпочтения.
— Слушай, а как же Андропов?
— Вместо него с завтрашнего дня Комитетом будет руководить мой отец.
— Ну ничего себе! Тогда понятно, почему всё так серьёзно закрутилось.
— И вот тебе моя новая песня на португальском. В четверг на «Маяке» твои бывшие сотрудники по старой работе смогут её уже поставить в эфир.
— Наслышан о ней. Очень хочется её послушать.
— Так слушай, я не против. О, а вот и англичанка пожаловала. Быстро она собралась и приехала в этот раз
— Тогда я пошёл, — сказал Анатолий и, выходя из кабинета, кивнул Маргарет и в ответ получил такой же кивок.
