— В бой! — кричит судья.
Всем телом выстреливаю навстречу Лобову. Кмет уже материализовал в руке первую каменную пику. Серой молнией сверкает гранитный отблеск. Прежде, чем он запульнул снаряд, на излете ловлю руку противника. Стискиваю ее железными пальцами, выворачивая. Заодно исследую крепкость чужого доспеха.
Рука не поддается. Сильный, зараза. Лицо Лобова уже вишневое от напряжения, набрякло кровью. Он пытается достать меня коленом. Блокирую локтем другой руки. Сам пинаю его в стопу. Затем локтем возвращающейся руки достаю по лицу. Лобов не успевает отреагировать. Хрясь. Голова его дергается назад. Пользуясь замешкой противника, отпрыгиваю спиной назад. Не упусти шанс, Фалгор!
Быстрый взмах руки на отскоке.
Десятки огненных вспышек.
Красно-золотыми высверками Рароги бросаются на Лобова. Но Кмет успевает подставить каменный щит. Птицы расшибаются о вертикальную твердь и гаснут.
Местные слишком уж почитают ранги. Раз Рыкарь, то точно сильнее Кмета. Ерунда это. Да, техники у Рыкаря объемнее, масштабнее, но ранг никак не отражает прочность ментального доспеха. Вот и выходит, что Рыкарь может быть колоссом на стеклянных ногах, а Кмет или Воин настоящим броненосцем.
Я сейчас про то, что дерусь с крепеньким Кметом. Не зря Лобов каменщик. Они предрасположены к обороне. А моя цель — как раз сбить доспех.
Пара стрел летит навстречу. Увернуться делать нефиг. Уклон в сторону, подъем ноги, подшаг, готово. Зато успеваю снова приблизиться почти вплотную.
У меня осталась еще одна бумажка с кровью. План прост: отвлечь Лобова ближними ударами, отскочить, накрыть огненными воробьями. Тогда не успеет прикрыться щитом.
Бью без замахов и без затей. Обычные резкие хуки. Хрясь. Хрусь. Следом апперкот в челюсть, который чуть съезжает. Тряся головой, Лобов отступает и наносит мощный кик. Чуть поворачиваюсь, нога скользит по моему плечу, не причинив вреда, лишь отбросив на шаг. Подумаешь. Зато можно снова Рарогов пустить. Что и делаю.
Выставленный гранитный щит блокирует птиц. Но пару «воробьев» я придержал. Швыряю их под нижний край щита. Один Рарог бьет в щиколотку, другой в живот. Двойное попадание! Теперь доспех точно сбойнет.
Подскок к противнику. Хватаю обеими руками щит и дергаю на себя. Непредвиденное движение заставляет Лобова отпустить каменную плиту, и, выброшенная мной глыба с грохотом укатывается. Пара отвлекающих хуков — бах, бах, — ловлю Лобова за руку, снова дергаю на излом — пробую доспех. Ага, сдал каменщик, болотопса жевать-недожевать.
Отмахнувшись от попытки контрзахвата, делаю мастерскую подсечку. Лобова швыряет головой в его же щит на полу. Хрусь. Орлиный нос аристократа уступает в прочности камню. На твердой глади остается красный отпечаток благородного шнобеля. Рисунок четкий. Хоть на выставку Краснова.
— Сука! — рычит Лобов, видимо, пытаясь срочно разогнать меридианы.
Срываюсь к лежачему противнику. Нет, мразь. Сейчас быстро закончу, а потом ты уже восстановишь свой футляр.
— Сдохни, щенок! — лягается Кмет.
— Смачноплюй тебя понюхал и издох! — бросаю очередное ругательство своих центурионов. Эх, скучаю по братьям-легионерам. А ведь раньше я и болотопсов почти не упоминал.
Дробящий пинок Лобову в колено и, пока он надсадно воет, бью основанием ладони. Очередь проникающих ударов в корпус и голову. Готово. Отступаю под видом уклона от замаха снизу. Даю противнику подняться и снова включить доспех.
Нет, у меня не стоит цели победить в смертельной дуэли, как бы странно это ни звучало. Дело в том, что Лобов уже мертвец. Но умрет он не сегодня, а попозже.
Мои последние удары — не просто разрывные хуки. Еще на планете Ларен я обучился у захваченных бестиморфов-рептилий технике Ядовитой лапы. Почему лапа? Потому что у рептилий нет рук, только четыре когтистые конечности. Принцип построен на атаке нервных окончаний. Сразу не видно последствий. Только спустя время проявляется тяжелая болезнь. Уже здесь, на Земле, я чуть доработал Лапу. С поправкой на циркуляцию живы в организме противника. Энергия атаки в нужное время и в нужном месте нарушает пропускаемость и фазы напряжения меридиана. Как следствие — постепенное нарушение кровообращения и лимфотока влечет ишемию или апоплексию. Если проще — смерть.
Чревато в открытую убивать аристократа. Вдруг Лобовы захотят отомстить за своего. Ну или не Лобовы, а, скажем, его старые товарищи по Афганской войне.
Так что к болотопсам дуэль. Сейчас, кстати, ее и должны прервать.
Вдалеке за стеклом грохочет дверь, выбитая с ноги.
— Ни с места! — за лязгом петель следует зычный крик. — Никаких драк, господа! Вы нарушаете предписание Канцелярии!
В зал врываются жандармы в боевой экипировке. Следом входит мужчина в черном костюме с галстуком, а за ним уже Свиридов Анатолий.
— Георгий, что вы здесь устроили? — кричит мужчина. — У нас договоренность — никаких дуэлей. Вы почему не учите моих экспедиторов?
— Ваше Высокоблагородие, — теряется Лобов. Боевой настрой у Кмета мигом пропал. Поединок на смерть резко стух, как болотопсовское яйцо на солнце.
Влетевший кент — минимум коллежский асессор, максимум советник. Так что он вправе тут всех лицами в пол воткнуть, да в застенки бросить, до выяснения обстоятельств. К счастью, экспедитор Тайной канцелярии решает не горячиться, только бросает жандармам:
— Арестовать дворянина Лобова Георгия и доставить в штаб.
Гулко хлопают двери в стеклянный аквариум. Двое жандармов залетают на арену.
— Но мне разрешено находиться в своей резиденции, — блеет схваченный под локотки Лобов.
— Было разрешено, — поправляет экспедитор. — Вы лишились моего доверия. Не волнуйтесь, вам достанется камера с комфортабельными условиями. Апартаменты делюкс-класса.
Поникшего Лобова уводят из зала. Экспедитор говорит всем громким тоном:
— Господа, я надворный советник Тайной канцелярии Станислав Мигин, — и усмехается. — Вас в гости пока не приглашаю. Извините.
Щекин, Груздев и Свиридов дружно вздрагивают. С юморком мужик. Между тем, советник оглядывает меня:
— Надо же, у самого седина в бороде, а тянет драться с отроками, — прифигивает правительственный агент. — Милостивый государь, не просветите, что за повод?
— Я предложил Георгию обмен. Дуэль за отмену моего иска в княжеском суде, — послушно докладываю. Сотрудникам Тайной канцелярии лучше отвечать четко, ясно и понятливо. Иначе разговор продолжится в другом месте.
— А, так это вы, Беркутов Арсений? — удивляется экспедитор. — Не обижайтесь, но укротителя Гончей я представлял немного более взрослым, что ли.
— Какой есть, — пожимаю плечами.
— Не принимайте близко к сердцу. Вообще же, приятно познакомиться, сударь, — усмехается агент. — Кстати, удачной игры в финале. "Буйволы" хороши.
Приподнимаю бровь. Надо же, копнул обо мне дальше, чем стоило бы. Интересно, с какой целью? Но увлекательный разговор не продолжается. Мигин с извинениями просит всех дворян покинуть дом человека под следствием, и мы, со всей возможной спешностью, выполняем просьбу важного чиновника.
— Опять выпутался! — уже у машин взмахивает кулаком Алексей Щекин. — Правду говорят, дерьмо не тонет! И эта паскуда — мой тесть!
— Не переживайте, — подставляю лицо теплому летнему солнышку. — Правосудие рано или поздно находит всех мерзавцев.
Чуть не брякнул, что по опыту знаю. Шестнадцать лет — маловато для таких выводов.
— Лучше бы рано, — буркает Алексей уже садясь в «Весту». — До скорого, Арсений. Сегодня-завтра я пришлю машину за сыном и, надеюсь, будущей невестой.
— Хорошо, — киваю.
Затем прощаюсь с Кузьмой Груздевым. Пытаюсь убавить магнетизм, насколько это возможно, но глава рода сам уже подуспокоился. Похоже, он снова настроен ко мне позитивно, и в его глазах я опять молодец и самородок.
На парковке остаемся только мы с Анатолием. Свиридов бросает взгляд на далеких патрульных коттеджа.
— Вовремя Мигин подошел? Успел сделать, что хотел?
