Моря и изгнана из Средиземного окончательно. Междоусобицы, едва не закончившиеся окончательным распадом, почти полная утрата флота, обнищание и сильно ослабевшее числом и умениями войско. Мамлюкский султанат? От него осталось ещё меньше. Султан уцепился за священные для всем мусульман места, Мекку с Мединой, и в отчаянной попытке сохранить тень былой власти объявил всей христианской Европе джихад, эту священную войну, назначив себя и свой род главными защитниками ислама и хранителями святынь. Оставшиеся, порой уже обкусанные эмираты и Крымское ханство? Или трясутся в страхе перед будущим или, если правители достаточно глупы, считают, что до них из Рима если и дотянутся, то потом, когда сами они отправятся к своему Аллаху естественным путём. Про назревающие междоусобицы тщательно подогреваемые из Европы и особенно из Рима забывать тем более не стоило. Всё переменилось и уже не в пользу ислама.
Франция, в которой Авиньонский «святой престол» так и продолжал объявлять не все, но многие достижения науки богомерзкими, с которым истинно верующему христианину и прикасаться грешно? Отставание выражалось заметно даже людям с не самым острым умом. Самому сыну вице-короля казалось, что ещё немного и лично король Франции Людовик XII прикажет своему ручному Папе, чтобы тот пусть постепенно, но реформировал Авиньон. Эта увенчанная короной голова вовсе не была глупой, могла сравнить положение воинской науки в своём королевстве, в Священной Римской империи (не имеющей к Риму уже давно никакого отношения) и ещё кое в каких местах, прислушивающихся не к Риму, но к Авиньону в вопросах веры, Сравнить и сделать правильные выводы.
Мечущиеся в голове мысли не помешали Диего командовать отрядом, держа руку на биении пульса этого многоглавого и многорукого зверя. К счастью, они не так далеко ушли от рудника, чтобы путь обратно занял чрезмерное время. Вдобавок он не позабыл выслать на разведку малые отряды из тех воинов, что за прошедшее время показали себя как лучшие даже не в обычном бою, а в быстром нахождении врага среди зарослей и способностями биться с индейцами в обстановке, привычной именно краснокожим. Очень не хотел Колумб оказаться в положении, когда совсем рядом окажутся вооружённые копьями и луками таино, когда на то, чтобы прикрыться шиитами и дать упреждающий либо просто быстрый, но прицельный ответный залп не хватит времени.
И эта тактика сработала. Кстати, отнюдь не в первый раз. Отряд прошёл всего часть пути обратно до рудника, когда к Диего — уподобившись змейке, быстро и бесшумно проскользнувшей не меж пучками травы, но находящихся в походном строю воинами — пробрался один из таких разведчиков-воинов, Игнацио Лорино.
— Мы заметили их, сеньор, — и тут же, даже не дав пары мгновений на уточняющий вопрос, сам на него ответил. — Это… вроде по оружию и броне науа, даже символы из краски на лицах и одежде, но и не они. Ходят как таино, лица таино, жесты таино. Неправильно там всё!
— Много?
— Нет, — резко покачал головой вернувшийся разведчик. — Достаточно, чтобы напугать, заставить подать сигнал дымом. Но для уверенного разграбления и уничтожения всего на руднике… Не знаю, сеньор. Может, мы не всех заметили, но что узнали, то я и говорю. Клянусь врагами рая и их привратником.
Науа, которые не науа! Колумб лишь усмехнулся, поскольку после европейских военных и не только хитростей разгадывать здешние…. Нет, это не было простым делом, ведь империя Теночк успела показать, что знает толк в разного рода уловках. Однако и чем-то совсем сложным тот ход, который они сейчас сделали, не являлся.
Таино из подвластных или союзных Анакаоне племён с оружием науа. Наверняка в достаточной мере обученные, освоившиеся с оружием и обученные прибывшими наставниками. Проклятые вырыватели сердец нашли способ, как доставить своим врагам неприятности, не перемещая большое число воинов, не привлекая лишнего внимания. Его отец отдал после кубинских событий приказ внимательно следить, чтобы на Эспаньолу не проникли науа. Так они и не проникали. Почти. А досматривать многочисленные утлые лодчонки таино, на которых те выходили в как бы прибрежное плавание за дарами моря… Это было упущено. Видимо, именно в них, капля за каплей, по паре комплектов брони или пятку клинков либо арбалетов и было доставлено то, что действительно могло заметно усилить засевших в горах таино.
Уже усилило! Одно дело расстреливать и рубить по существу не имеющих брони врагов, в ответ получая выстрелы и удары из оружия, куда менее опасного для испанских доспехов. Совсем другое занятие — сражаться с подобием науа! Бесспорно, преимущество у воинов испанской короны всё равно сохранится, но уже не такое весомое. И число! Да-да, то самое число, которое заметно уменьшилось после отплытия эскадры Франциско Пинсона в сторону Тулума.
Но малое или возможно малое число нападающих! Вот что не давало Колумбу покоя. Поневоле в памяти всплывали предостережения Борджиа о том, что с тех пор, как они, европейцы, столкнулись в Новом Свете с империей Теночк, следует быть готовым к любому хитрому ходу со стороны врага, разумом не уступающим военачальникам и политикам тех же Франции или Польши.
— Приманивают! — оскалился младший из троицы Колумбов, даже не стараясь понизить голос. Могут приманивать, а сами нанесут удар в другом месте.
— И что делать? — раздался полный беспокойства голос Роберто де ла Гальби, этого опытного вояки, у которого Диего Колумб учился тому, что и в будущем должно было пригодиться, и тут, на Эспаньоле, доказывало свою действенность. — Разделяться и идти к нескольким рудникам опасно. Нас разобьют по частям.
— Тогда… — мысли Диего неслись во весь опор, словно небесная колесница. — Нужен хоть один пленник. Лорино! Передай, что того или тех, кто добудет мне таино в доспехе науа, я озолочу. Роберто?
— Да, сеньор Диего.
— Мы не станем разделяться. Вернёмся туда, где от нас ждут помощи. И будем готовы взять их с собой. От рудника к руднику.
Удивление. Сомнение. Проклюнувшееся спустя секунды понимание на лице де ла Гальби.
— Вы думаете, рудники не спасти?
— Не спасти то дерево, которое использовалось при постройке. Земля и золото никуда не исчезнут. Только чего они будут стоить без людей, золото добывающих и его охраняющих? Нас хотят лишить всей добычи золота. Мы можем спасти часть и восстановиться. Быстро, не прося новых людей у Их Величеств. Наверное, это так. Я рискую, Роберто.
— Понимаю вас, сеньор.
Опытный вояка действительно понимал. То, что мелькнуло в мыслях юного Колумба действительно могло быть. А могло и не
