Шансы были примерно равными, пятьдесят на пятьдесят. За Косова стоял аппарат НКВД, на моей стороне было "мнение" товарищей, в том числе и таких тяжеловесов ЦК как Киров. Вмешаться в происходящее я был не в состоянии, в комфортабельную ссылку-изоляцию меня отправили весьма своевременно. Долго продержаться шаткое равновесие не могло и Берия прибег к своему последнему аргументу. Парткомиссия Мехлиса изначально была создана и заточена на развенчание невольного идейного вдохновителя новой оппозиции, но так, чтобы не потерять конструктора Любимова. Задачка была ещё та, но после 22 июня она оказалась и вовсе неразрешимой. В этих условиях члены означенной комиссии поспешили завершить её работу, но так, чтобы не только не идти против своей собственной совести, но и не отдавить мозоли заинтересованным лицам. Получилось не очень, но это было неизбежно. А назначение Косова на должность начальника ПУ ГЭУ НКВД состоялось в течении четырёх дней после моих "экзаменов".
Восьмого августа Косов, отправившись с утра на совещание на Лубянку, от которого я увильнул, ссылаясь на здоровье, вернулся поздно. Заметил я это только вечером, проведя весь день за работой в "турбинном" КБ.
— Меня назначили начальником промышленного управления, — придя ко мне домой, одним духом выпалил Косов, видно репетировал речь по дороге, но хватило его только на это.
— Так… — отложил я в сторону справочник по материаловедению.
— Тебя хотели назначить, но ты сам виноват, парткомиссию не прошёл, — оправдываясь, пробубнил мой бывший зам и новый начальник. — А наш отдел лучший, поэтому меня. Кобулов, сдавая дела, нашу работу хвалил. Надеюсь, моя карьера наших взаимоотношений не испортит, мы будем и впредь действовать слаженно и продуктивно.
Я понимал, что после резолюции Мехлиса путь наверх для меня закрыт и на кандидатуру любого другого человека я бы отреагировал спокойно, но выдвижение моего же собственного заместителя, не скрою, сильно меня задело.
— Хорошо. Деньги только, которые я в работу вложил, верни, — заявил я, стараясь говорить спокойно и не выдать своих эмоций, но мой зам слишком хорошо меня знал.
— Вот уж не думал, что ты от обиды до мелких пакостей опустишься, — надулся он. — Отомстить решил?
— А что такого? За чей счёт весь банкет то? Знаешь, как то надоело, что сначала чувственно просят чуть ли не весь мир спасти, а потом, за заслуги, значок "Великий гранатомётчик всея Руси" или как там его, выдают, считая, что в расчёте.
— Ты понимаешь, какой скандал наверху поднимется? Да мне всю спину завистники заплюют, думая, что я ничем на самом деле их не лучше, а в начальники хитростью вылез.
— В общем-то, так оно и есть, — усмехнулся я, подумав, что мой рапорт, с просьбой вернуть деньги, в этот момент будет выглядеть действительно некрасиво. — Но давай в будущее посмотрим. Ты положительный опыт нашей работы думаешь на всё управление распространить или нет? Ждут от тебя, что результаты поднимешь по всему ПУ до уровня нашего отдела или нет? Тогда тебе нужно финансирование. Иначе ожиданий не оправдаешь с соответствующими последствиями. Ты не закавказец, просто за красивые глаза тебя держать никто не будет. Поэтому доложишь сам, приложив обоснование в виде баланса затраченных средств и рассчитанного предотвращённого ущерба. Я получу назад свои деньги, вложенные, так уж получилось не в мою, а в твою карьеру, а ты, может быть, сумеешь наладить дело по стандартам моего отдела. Но это не будет значить, что мы в расчёте за "трамплин", который я тебе построил, просто всё очень уж неожиданно и я ещё не придумал, каких отступных с тебя потребовать, чтобы, как ты там сказал, мы и дальше действовали слаженно и продуктивно.
— А если я это не сделаю, то ты рапорт сам напишешь. А раз инициатива не от меня исходит, значит, рыло в пуху. Выйдет, что я и командира подсидел и в рай на чужом горбу въехал. Умеешь ты, Семён Петрович, уговаривать, — нахмурился Косов.
— Заметь, не я это сказал, — поднял я вверх указательный палец и сменил тему разговора. — Переедешь или пока здесь останешься?
— Пока здесь, а там видно будет. С жилплощадью сам понимаешь как сейчас.
— Вот и ладно, тогда мне в управление смысла мотаться нет, раз вечерком мы можем с глазу на глаз поговорить.
— Ты на шею-то не садись. С глазу на глаз можешь со мной сколько угодно общаться, но раз в неделю на совещании ты должен быть. Заместителя у тебя пока нет, который это на себя взвалит, а порядок есть порядок, — в голосе нового начальника управления впервые послышались повелительные нотки и я вынужден был с ним согласиться. На этом и разошлись.
Через неделю разрешился вопрос с возвратом средств, правда перед этим мне пришлось написать развёрнутый отчёт и представить все акты.
— Семён, денег нет и не будет, — с порога обрадовал меня, опять заглянув вечером на огонёк, начальник, — но есть предложение. В виде маршальского бронированного "Тура"-вездехода последней серии. Под начальника главка погранвойск был заказан, но нарком разрешил наградить тебя им за рекорд. По стоимости твой вклад с лихвой перекрывает. Брать будешь?
— Буду, — поморщившись для виду согласился я. Сердце моего "Газика" уже дышало на ладан и ездить на машине я побаивался, хотя шасси было ещё крепким. Это, кстати, была не только моя, но ещё и общесоюзная проблема. Ресурса мотора хватало приблизительно на три года, причём, как дизелей, так и бензиновых, поэтому поголовье машин в СССР приблизительно равнялось их трёхлетнему выпуску. То есть в около 350 тысяч "ЗИЛов" всех видов, около миллиона "ГАЗов", порядка 80 тысяч "ЯГов". "Туры" потоком шли на экспорт, а "Кировцы" были штучным товаром, их всего было, может, тысяч двенадцать-пятнадцать на ходу. Заводы работали над увеличением ресурса неустанно, это давало свои плоды, но не так быстро и не такие значительные, как хотелось бы. К примеру, сейчас, в 1936-м, боролись за увеличение ресурса эксплуатации мотора до 4,5 лет, а эффект от этого мог быть заметен только в 39-40-м году. В связи с этим автозаводы, запланированные к постройке во второй пятилетке, в большинстве своём, перепрофилировались в АРЗ, производящие капремонт моторов и выпускающие разнообразные прицепы. Понятно, что частники, вроде меня, рассчитывать на их услуги не могли.
— Заходи, что встал на пороге, — пригласил я Косова в избу, — разговор к тебе появился внезапно. Да и счёты наши пора бы уж закруглить.
— Чувствую, втягиваешь ты меня во что-то опять… — буркнул капитан, присаживаясь к столу у меня в кабинете.
— А как же иначе? — улыбнулся я, подумав, что сослуживец угадал верно. — Новый экспортный "Тур" дорого, наверное, стоит?
