— В доме Граммонов всё довольно спокойно. Жермена ле Гран бегает туда-сюда несколько раз в день. Посмотрели вчера за ней. Вроде бы всё невинно. Церковь, портной, подруга Женевьева ла Моль. Есть одна странность. Нет, пожалуй, две. У Женевьевы вроде бы любовник или друг то ли из городской, то ли из дворцовой стражи. Случайно попался на глаза нашим наблюдателям. Другая странность в том, что Жермена вчера посещала подругу дважды. Пьер, ты, когда видел даму, входящую в дом Граммонов?
— Часа в четыре, наверное.
— Это Жермена возвращалась от подруги. Вчера и позавчера она выходила из дома около трех. Похоже, посещает подругу в одно и то же время. А вчера сходила к подруге еще и под вечер. Что же касается Генриха, то не видно, чтобы он опасался за свою жизнь. Выходит в церковь или выезжает раз-другой в карете с одним или двумя сопровождающими. Правда, неясно, знает ли Лотарингский о наблюдении за домом. Не похоже, чтобы знал о покушении на него, или же у него нервы железные. Прислуга Граммонов проболталась, что при важном госте шестеро слуг и помощников.
— А мы с Катрин прекрасно знаем Женевьеву ла Моль, — сообщила Луиза. — Не раз были и у нее дома. И, действительно, любовником у нее лейтенант городской стражи Паскаль де Менж. Но никогда не поверю, что Женевьева заговорщица. Слишком она проста и у нее нет влиятельных родственников при дворе. Разве, что этот Паскаль…
— Отлично, — обрадовался я, — тогда вам с Катрин только и остается, что зайти в гости к Женевьеве днем, дождаться, когда появится Жермена, и завести разговор на заботящую нас тему. А что касается железных нервов Генриха, то пощекотать их лишний раз не мешает. Даже если он до сих пор еще не знает о нападении на Катрин. Нужно будет стрельнуть по Лотарингскому, когда он выйдет из дома для того, чтобы пойти в церковь. Пьер, ты у нас лучший стрелок, и это по твоей части.
— Понял.
— Стрельни так, чтобы пуля оставила хороший след поблизости от Генриха. Гийом, там есть место, где поставить карету со стрелком так, чтобы мгновенно можно было бы уехать?
— Позади дома небольшая площадь, где сходятся три улицы.
— Очень хорошо. А что делается во дворце Тревиля?
— Делаются очень даже интересные вещи. Почти, как только мушкетеры покинули с королем Париж, а было это месяца два назад, управляющий Тревиля отдал внаем фехтовальный зал и несколько комнат для гостей. Нанимателем будто бы является очень известный наставник шпажной и стрелковой науки. Ничего необычного здесь нет. Городское владение де Тревиля довольно обширно и даже, когда он сам в Париже, то некоторые службы, части владения уступаются на время кому-нибудь в пользование.
— Вот это фокус! — не вытерпел Арман. — Надо же, как просто и ловко всё устроено. И зал для тренировок заговорщиков, и место сбора, не вызывающее подозрений. Приходи и уходи когда хочешь и в любом числе. Мы, мол, к мастеру на уроки! А если нужно устроить большое собрание, то это турнир. И жить здесь же можно. Ведь к известному мастеру на обучение и из других городов могут приезжать даже на много дней. Великолепное прикрытие!
— Верно, — продолжил Гийом, — задумано прекрасно. Исполнено тоже. Там как раз и тренируются во владении холодным оружием и стрельбе. Никто не может сказать, что видел во дворце Тревиля принца Конде, но это не значит, что его там не было. Если учесть его известную страсть к маскам и переодеваниям, то всякое может быть. Интересно то, что кроме нас, никаких наблюдателей за дворцом не обнаруживается. Мне это показалось странным, хотя и объяснимым. Похоже, что там тренируются только те, кто там же, во дворце Тревиля, и живет. Им незачем ходить на улицу Феру к другим заговорщикам. Хотя это и рядом.
С другой стороны, удалось услышать от прислуги Тревиля, что там каждую среду происходят вечерние соревнования бойцов на шпагах. Приходят люди со стороны посмотреть и поучаствовать, но только по приглашениям, и посторонний туда не войдет. Состязания начинаются в девять вечера. То есть, когда уже совсем темно. Клевреты Генриха Лотарингского, похоже, прекращают свою слежку часа на три раньше. Может быть, они боятся нападения на них в темноте? Если так было всегда, то шпионы Генриха могли и не обнаружить убежище противника во дворце Тревиля.
— А сколько их там? — спросил Пьер.
— Мы насчитали восемнадцать человек.
— Стало быть, восемнадцать и пятнадцать — тридцать три человека у Конде и сорок два у Генриха, — подвел я итог. — Перевес в людях у Лотарингского весомый. Но люди Конде постоянно тренируются. Или хотя бы половина их и это уравнивает силы. Смешные, конечно, цифры для заговора против государства. За два-то месяца, наверное, в Париже организованы намного большие силы. Может быть, в сотни человек с той и другой стороны. Многие, которых используют вслепую, могут даже и не подозревать о своем участии в заговоре. Мы видим только верхушку. Но если уничтожить эту верхушку, то прочие не опасны. Забьются в свои щели и будут рады, что пронесло мимо.
— Так что делаем, Серж? — спросила Аманда.
— Что у нас сегодня? Понедельник? До регулярного собрания кондейцев во дворце Тревиля два дня. Луиза, завтра вы с Катрин отправляетесь к Женевьеве ле Моль. Что там говорить вы поняли?
— Конечно! — в один голос ответили обе.
— У Генриха будет время проверить ваши слова и подготовить налет на дворец Тревиля. Пьер, в среду твой дневной выстрел по Генриху Лотарингскому. Сделайте это с Гийомом, никого больше не привлекая. Да, Гийом, в среду наблюдение можно будет отовсюду снять. Кроме дома Граммонов.
— Понятно.
— Вот вроде и всё. Вечером садимся у окна напротив дворца Тревиля и наблюдаем, что будет происходить.
* * *
Время, оставшееся до вечера среды, все были, как на иголках. Особенно те, кто был ничем не занят. Луиза и Катрин уехали утром вторника в Лувр к возвратившейся из Венсена королеве. А Аманда, как потерянная бродила по своему замку, придиралась к прислуге и отдавала нелепые приказания. Гийом же крался за ней и украдкой их отменял. Насмотревшись на эти мучения, Арман предложил:
— Может, пойдем лошадей почистим?
— После конюхов, что ли? — отмел это развлечение Пьер. — Можно рыбу поудить в замковом рву. А?
— Червяков будешь копать и на крючки сажать?
И эта идея тоже умерла, только родившись. Выручил Гийом.
— Идите-ка вы в библиотеку и расставьте книги по времени и авторам.
Чёрта два мы их расставили! Там оказалось столько интереснейших книг по астрономии, географии и истории! И при этом с такими картинками, что, листая их, мы забыли обо всём на свете. Даже об обеде, после которого опять вернулись в библиотеку.