А пляжик, оказывается, слегка обжит. На нем кострище есть, остатки шалаша, и у воды нечто вроде мостков.
— Это рыбацкое место. Есть у нас люди, кто на Буе рыбачит. Лещи, налимы, иногда щуки. Говорят, что пеструшка хорошо ловится здесь, чуть повыше, у плотины. Но я ее неnbsp; А вот возвращение 'чувства вампира' как–то одновременно и пугает, и радует. Почему пугает — некромантский Дар Силы редок среди магов и почитается среди них слегка противоестественным, скажем так, мягко и дипломатически. Человек — существо живое и обладание какими–то магическими умениями, относящимися к мертвому, именно противоестественно для него. Другие Стихии Силы — они часть человека. А смерть и управление мертвым — это совершенно инородно. Ибо, как говорил один ужасно древний философ: 'Смерти нет. Когда я жив, ее нет. Когда есть она — меня нет'. В те далекие времена философы любили поражать слушателей парадоксами. Потому и внутри сообщества магов отношение к некромантам слегка настороженное. Их не отвергают. На них смотрят с nbsp; О перевозке меня во вторник и помощи мне в начале плавания мы договорились быстро.
опаской и отодвигаются. Ну, прямо как простые люди без Дара отодвигаются от имеющего Дар Силы. Обезумевших некромантов, подымающих на людей nbsp;полчища зомби и скелетов в истории было не больше, чем обезумевших магов Огня, сжигавших города и деревни.
люблю. Больно костлявая рыба. Я, как тебе помогу, спущусь ниже по большой реке, там неплохое место для стерлядей есть, глубокое, и с песчаным днем. Половлю и вернусь домой.
Мы причалили и выбрались на берег. Вот тут я ощутил, что при подготовке сделал промах — надо было заиметь резиновые сапоги . Так бы без опаски прыгал в воду. Пока мои яловые, вчера хорошо смазанные, воду не пропускали, а дальше беречься придется.
Перед серьезным делом перекусили. Я Силой вскипятил по кружке чая. к нему открыли банку колбасного фарша из распотрошенного пайка, а хлеб домашней выпечки пошел из Сашиных запасов. Подкрепились и принялись за сборы. Лодку надули, транец поставили, мотор распаковали, горючую смесь залили, мотор опробовали — работает. И это хорошо. Потому что пешком идти далековато получится.
Далее я стал привязывать цветные поплавки к мешкам с вещами и канистрам.
Вроде теперь все уложено, моторчик работает на холостых оборотах. Пора отплывать.
— Удачи тебе, Саша!
— Взаимно.
Пожатие рук. Саша отступает к берегу. Все, уржумская дверь захлопнулась. Щелчок за спиной. Открывается буйская дверь. Точнее буйско- ..гм, а как назвать эту речушку? Имени у нее нет. Назову Забуйкой. Итого буйско–забуйская дверь открылась и впустила меня. До вечера еще далеко, попробую пройти весь буйский участок.
Ох, как тяжело восстанавливались навыки управления лодкой, прочно забытые с времен молодости. Движение вперед сопровождалось душевными терзаниями — как бы прибавить газу и как бы не налететь на корягу или перекат. Я периодически думал: а не следовало бы нанять деревянную лодку в Уржуме? Так бы я затопленных бревен совсем не боялся. Но останавливало то, что впереди мелкая речка. Да и не факт, чтоб мне продали лодку вообще. Или продали бы, но такую, что гордо носит название 'душегубка'.
Следующее мучение было — заправляться каждые два часа хода .Притыкался к низкому берегу, выскакивал, вбивал в берег кол, подтаскивал лодку, цеплял веревку за нее, а дальше начинал маневры с бензином и маслом. Был бы у меня нижегородский мотор, меньше бы пришлось изощряться с заправками. но ярославский я без труда поднимаю и несу, а вот двухпудовый нижегородский уже так легко не потаскаешь.
Но, время шло и я продвигался вперед. Течение в реке было небыстрое, поэтому мотор с ним справлялся. Вода мутноватая, но меня уже уверили, что пить ее можно. Берега глинистые, часто обрывистые, метров до шести высотой. Периодически встречались и песчаные пляжи, которыми я и пользовался для заправки. Глубина пока позволяла спокойно плыть, нигде меньше метра не встретил. Я мерял ее, сбросив обороты и пробуя веслом. Перекаты прошел свободно. На берегах было довольно много птицы, за бортом плескались рыбы. Один раз на берег вышла косуля. Карабин был рядом, но я не стал стрелять. И не сильно я люблю охотиться, и зачем мне нужно ее убивать? Мне время нужно для другого, а не для разделки и прочего. Пусть живет. Был бы я с компанией, то можно было и стрелять. Пяток ртов бы ее хорошо подъел и назавтра осталось бы. На природе шашлык идет на «ура», остается только удивляться, как столько в едоков влезает.
Пару раз я тиранулся бортом и днищем об полузатопленные бревна, но боги были милостивы ко мне. И лодка не пострадала. К концу второй заправки слева показалось неширокое устье речушки, впадающей в Буй. Я направился к нему. Было около восьми вечера.
Перепутать ее не с чем — карты и местные жители утверждали, что других левых притоков на этом участке у Буя нет. Расчет времени приблизительно совпадает — иду я около шести часов, так что если лодка дает шесть километров в час, то уже тридцать шесть километров есть. Если чуть больше, чем шесть километров–то уже около сорока. Вот где–то столько до Забуйки и есть, поскольку русло изгибается и совсем точно не подсчитаешь. Надо останавливаться. Светлого времени как раз хватит на лагерь, а с утра пойду по Забуйке. Вот как раз при ее впадении образовался небольшой полуостров, на нем и остановлюсь. Тогда у меня на треугольном полуострове с двух сторон река, а только с третьей стороны участок, подлежащий контролю. Все рассказывают, что водные чудовища в Буе отсутствуют, так что ограничимся сигналкой сзади себя, на случай, если медведю захочется переплыть Буй или Забуйку и пожаловать ко мне в гости.
А теперь лодку надо вытаскивать на берег и устраивать ночлег. Шагах в ста небольшая рощица, да и коряги по берегу валяются, так что топлива для костра хватит. Хлопот хватило до темноты.
А дальше я лежал в полуспущенной лодке ,как в кровати, и смотрел на огонь: когда в котелке сварится смесь из концентратов открытого днем пайка и в кружке закипит вода для чая. Есть уже сильно хотелось, а ужин все не спешил приготовиться. Но я обуздывал желание ускорить процесс Силой. Еда и так приготовится, а Сила потребуется и на более неотложные дела. От рощицы и иных мест меня отгораживали две линии сторожков, сзади, от воды — только одна. Карабин лежал рядом, в него был вставлен магазин с обычными патронами. Магазин, где патроны имели магическую начинку, был прикреплен к прикладу липкой лентой. Решение о том, какой магазин лучше вставить, далось мне путем изрядной внутренней борьбы. Решил, что обычный магазин будет лучше. Лучше было бы, чтоб оба были вставлены сразу, а выбор нужного патрона достигался нажатием кнопки или другого спускового крючка. Но господин Симонов, конструируя карабин для армии, не имел представления о моих потребностях через четверть тысячелетия, потому их и не учел. А как можно было бы устранить это 'упущение' господина Симонова?
