Но тут было иначе. Причем, ударным идейным оружием левых был антимилитаризм. А что угроза возобновления войны всё так же висела над головой.
Левые действовали грамотно. Так, во Франции было создано Независимое агентство рабочей печати, API, в меру возможностей перенявшее методы РОСТА. Оно декларировала полную независимость от ФКП и Социалистической партии. Это была идея, которую я продвигал уже давно — создание за кордоном структур, которые формально самостоятельны. Если власти захотят запретить Компартию (а ведь такое было во Франции в моей истории) — так при чем тут эти структуры? А если и их запретят — то они назавтра возникнут снова под другими именами.
Так вот, API и разные подобные конторы во всех странах вовсю компостировали мозги народу по поводу «буржуев, раздувающих новую войну».
Огромная помощь пришла с самой неожиданной стороны. Ещё в двадцатом году Москву посетил Герберт Уэллс. Как и моей истории, он не слишком поверил в то, что большевики смогут реализовать свои планы по возрождению России. Во время визита мы в честь писателя устроили пьянку в Дубовом зале редакции «Рабочей окраины».[178] Да-да. Как оказалось, этот самый зал, известный по бесчисленным воспоминаниям и байкам существовал в особняке с самой его постройки. Мы его не тронули, оставив для разных торжественных случаев. Кто бывал, знает — помещение очень красивое.
Так вот, во время дружеской беседы я понял причину недоверия Уэллса к громадью большевистских планов. Дело было в направленности таланта писателя. Ему нравилось писать мрачняк. Всё плохо, а будет ещё хуже.
Ну, а раз так, но за светской беседой я ненавязчиво подкидывал фантасту кое-какие идеи из антиутопий, которые ещё не написаны.
И вот недавно вы Англии вышла книга Уэллса «Новые времена». Будущее там было такое. СССР погиб под совместными ударами империалистов, а Россию поделили. Потом до кучи великие державы прибрали и все небольшие страны. В итоге мир оказался поделен между Германией, Англией, Францией и САСШ. Отношения этих стран примерно такие же, как в романе Оруэлла «1984». То есть, они в разных комбинациях ведут друг с другом постоянную войну. Цель — снятие внутреннего напряжения. А заодно — на фронте выбивают самых деятельных и активных рабочих. Причем, лидеры этих стран постоянно общаются друг с другом, планируя очередную войну. Имелись в этом мире и заградотряды с особистами, описанные в лучших либералистических традициях. Кстати, выражение «мир — это война», там тоже присутствовало.
Мне, прочитавшему в своём времени бездну фантастических книг, такой расклад показался не слишком убедительным. Но на самом-то деле талант автора позволяет не замечать нестыковок. Например, рассказы Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе абсолютно неправдоподобны. А замечают это очень немногие.
Произведение Уэллса имело бешеный успех, и в темпе вальса было переведено на все основные языки. На русском книга вышла с моим предисловием. Я там писал. «Автор не верить в созидательную силу русского народа. Но эта книга является серьезным предупреждением. Наши враги не дремлют. И если мы расслабимся, то вполне можем получить мир, описанный Уэллсом».
И тут же началось её обсуждение, которое очень быстро ушло от литературы. Началось «узнавание». Часто стало звучать: ребята, а ведь так и есть! Теория о том, что Великую войну развязали именно с целью истребить «авангард рабочего класса» стала набирать популярность.
И ведь что интересно — в Германии эту идею поддерживали и «национал-большевики». Они считали, что правительство кайзера предает интересы немецкого народа, а война была проиграна специально, в рамках договоренности империалистов. Масоны, понятно, тоже никуда не делись. Предполагалось, что именно они стояли за всей этой фигней. Кстати, именно германские нацболы посылали боевиков в Италию. Причина проста и банально — они просто-напросто «обкатывали» кадры в условиях реальной городской герильи. прижился в этом мире. Кто его подкинул, я думаю, понятно. А теорию задолго до Маригеллы разработал национал-большевик, баварец Клаус Функ. А он был покруче, чем знаменитый в моём времени бразилец. Функ имел в прошлом чин фельдфебеля, воевал штурмовиком, брал Аррас, потом оборонял его же, имел два «Железных креста» и два ранения. Так что он был в теме. В Германии и Франции его книжка была запрещена, но тем, не менее, она массово читалась.
Вот в такой обстановке Бриан полез в Италию. Где французские войска нарвались на ту самую городскую герилью. Разумеется, API и РОСТА давали подробную информацию о том, что там происходило. Благо я хорошо знал, что писали американские левые во время Вьетнамской войны и наши либерасты — во время Чеченских войн. Дурное дело нехитрое. Солдаты гибнут, они же убивают мирных жителей. И воюют они со свободолюбивым итальянским народом. Примечательно, что «буржуазные» газеты попали в яму, которую сами себе выкопали. Во время Гражданской войны в России они увлеченно писали о «зверствах большевиков». Причем, не имея реальных источников информации. Поэтому мы их постоянно ловили на вранье. Так что теперь, когда те же газеты писали о разных веселых делах, которые творили ребята Муссолини (причем, во многом они писали правду), им не верили. Дескать, снова вы сказки рассказываете. Тем более, Муссолини понимал, как работать с прессой. Он декларировал полную открытость. Хотите — присылайте своих корреспондентов, пишите, что хотите. Но… В Северной Италии были убиты корреспонденты «Фигаро», «Монд» и ещё ряда «буржуазных» газет. А что делать? Гражданская война — штука такая… Так что искать сенсации никто из журналистов не рвался.
Что удивляться, что во Франции начались массовые забастовки под лозунгом «Руки прочь от Италии!»
Лубянская площадь выглядела в это время совсем по иному, чем в моё. Большинство домов — невысокие, в два-три этажа, среди которых торчало громадное здание бывшего страхового общества «Россия», построенное в наворочено-эклектическом стиле. Такие в обеих столицах строили во время экономического бума конца XIX века.
Сейчас это здание пользовалось мрачной репутацией — в нём располагался НКВД. В том числе — и внутренняя тюрьма. Куда я сегодня и направлялся.
Ранее Савинкова я никогда не видел. Сейчас знаменитый террорист выглядел неважно. Не в физическом смысле. К нему не применяли никаких методов физического воздействия, да кормили нормально. Но — человек проиграл. Хотя на меня Борис Викторович глянул с любопытством. Его уже успели приговорить к расстрелу — но приговор так и не расстреляли. А в эту, лишенную сантиментов эпоху, время от вынесения приговора до приведения его в исполнение составляло от пятнадцати минут до суток. Так что если не шлепнули сразу — значит, Советской власти от него что-то было нужно.
