задумался, что, возможно, Ксилим в своей отповеди об отрицании таланта, как первом его признаке, не так уж и был неправ.
Достойно ответить Гилаю мне не дала Зора. Она расхохоталась, сквозь смех спросила:
— Что? Что за глупости ты тут выкрикиваешь? Бродишь тут с утра, зыркаешь на всех, ищешь, на ком сорваться. Сбежал, наконец, от присмотра Ираи?
Он огрызнулся:
— Тебе какое дело?
— Как какое? Ты же лжёшь. Римило победил чудом? Да, что ты, вообще, можешь знать о Римило?
Я резко повернул голову в её сторону. Зора одна из тех, кто знает обо мне невероятно много. Она видела моё настоящее лицо, слышала мою перепалку с Ксилимом, возможно, даже слышала много от Шандри после того, как я потерял сознание.
Раньше я мог быть уверен, что над ней есть Указ Ордена, который запрещает ей делиться с другими этими тайнами. Но этот Указ стёрт мной уже много дней. Но сейчас не самый подходящий момент. Особенно после того, как я не стал отвечать на вопрос Гилая об Указах. Это лишь...
И всё же я лишь сжал губы. Какое я имею право останавливать её? Я сам освободил её от всех клятв и не стал брать новых, даже просто на словах. Можно быть лишь благодарным ей за то, что она столько дней не раскрывала ничего.
— А что же можешь знать о Римило ты?
Сегодня, значит, сегодня. Одной тайной меньше. Я только что почти прямо сказал всем в зале лечения, что я шэн. Так что сейчас я просто молча глядел на Зору, которая выпалила:
— Я видела его схватку с Богомолами над телом Файвары!
Теперь на Зоре скрестились сразу нескольких взглядов. Да. Этого тоже никто в Академии не рассказывал.
— Нам таких тварей даже не описывали на уроках. Звери Пиковые Мастера! Я не успевала заметить их движений, так быстро они двигались. Римило выстоял, был ранен, но распотрошил их всех! Всех троих! Так что не тебе, Гилай, надеяться победить в схватке. На экзамене Римило жалел тебя.
Гилай наклонил голову, исподлобья уставившись на Зору:
— Жалел меня? Что ты, слабачка из Павильона Основания, можешь об этом знать? Ты даже не видела нашей с ним схватки на экзамене.
— Основания? — Зора фыркнула. — Мне и не надо было видеть ваш экзамен. Я и без того видела достаточно. Например, то, что Римило лечил умирающего до последнего, получил откат, лишился всех сил и способностей, по сути стал Закалкой и Закалкой убил Богомола-Мастера!
Я постарался удержать брови на месте. Зора мало того что не поняла тогда, что со мной случилось, так ещё и вряд ли была способна следить за моей схваткой, занятая своим выживанием. Больше того, какой ещё Зверь — Мастер? Я убил тогда Воина. Мастер бы разорвал меня на сотни кусков. В моём-то состоянии, когда ноги подгибались.
Так что это не больше, чем... Ложь? Враньё? Выплеснутые переживания, которые она держала в себе много месяцев? Горячечность спора, когда хочется победить собеседника любым способом?
Даже не знаю, как это назвать. И как теперь осадить этих двоих, которые пытаются пронзить друг друга взглядами.
Но пока я подбирал слова, всё решилось и без меня. Гилай запрокинул голову и расхохотался:
— А-ха-ха! Вот как? Среди нас дракон, который прячет зубы и крылья, дракон, который любит выставлять всех вокруг дураками и слабаками. Хорошо, хорошо. Будет мне урок.
Напоследок Гилай ожёг всех взглядом и чуть ли не бегом рванул к лестницам.
Ну, хотя бы остался с нами. А то мелькнула у меня мысль, что сейчас он попытается вновь двинуться наверх, к испытанию. По своей карте.
А так, сейчас остынет, может быть, снова попробует уговорить ещё кого-нибудь двинуться с собой. Но вряд ли у него выйдет. Не после того, как я во всеуслышание рассказывал, что тот Ксилим, которого они видели, был ненастоящим. Кто из парней простит Гилаю тот обман?
А лучше бы ему и впрямь встретить на пути Ираю. Чтобы она вновь вправила ему мозги.
Отвернувшись от уходящего Гилая, я перевёл взгляд на Зору. Покачал головой:
— Признаюсь, от своего последнего подвига я сам оказался в восхищении. И когда я успел?
Зора зарозовела, развела руками:
— Увлеклась, прости.
Точтал спросил:
— Тот, ради которого ты пострадал во время лечения, была Файвара, я прав?
Помедлив, я признался:
— Да. И до сих пор не знаю причины, по которой она умерла.
Кария фыркнула:
— Тебе учитель Рамас её трижды объяснял. Множественные ранения, которые были несовместимы с жизнью. Если у Берека эта рана была в одном месте, наглядная и явная, то у Файвары всё тело стало раной.
Я перевёл взгляд уже на неё:
— А ты? Ты бы смогла спасти её?
— Даже не стала бы пытаться. В Ущельях были десятки раненых. Потратив время на одного умирающего, я бы упустила момент лечения для десятка других тяжелораненых идущих, и их раны стали бы уже опасными для жизни. Спасая одну, я убила бы десятерых.
Я стиснул зубы. В Ущельях не было Карии. Зато был Рамас, который и занялся мной, остановил тьму, подлечил раны, вернул мою силу идущего к
