Плыл Капински, медленным, и очень осторожным ритмом, экономно расходуя свои силы. Стараясь сохранить их для предстоящего боя, при этом тщательно контролируя свои телодвижения, которые могли бы выдать его пребывание в воде. Преодолев установленную черту после, которой его люди должны выйти для преодоления, этой природой созданной ловушки, и скорей всего, штурма. Выстрелов пока не было.
Продолжая двигаться вперед, в гнетущей тишине, Вильгельм только успел подумать, а не ошибся ли он в своих предположениях, как зазвучали скорые выстрелы из немецкого карабина. В ответ егеря открыли беспрерывный огонь в сторону засады. Карабин умолк, чтобы через мгновения, требующиеся для перезарядки его, продолжить огонь . Продолжая целеустремленно двигаться вперед, он вслушался более внимательно в звуки выстрелов, и сделал для себя неприятный вывод; его людей становилось все меньше, и меньше! Если такими темпами, и дальше отстрел будет продолжаться, то он рискует потерять вообще всех своих бойцов, до того как доберется до этого стрелка!
В очередной раз замолк карабин, а в место него застрекотал русский ППШ, в след за которым грохнул характерный разрыв гранаты Ф-1.
Уже практически достигнув места обороны диверсанта, в очередной раз вслушался в звуки выстрелов, пытаясь пересчитать, сколько же егерей продолжает вести бой. Полученный результат его совсем не обрадовал! По его прикидке выходило три, четыре ствола. Плохо дело.
Добравшись до той точки, куда планировал, и как оказалось правильно, именно это место оказалось на 15 метров дальше в тылу, от места в котором скрывался русский разведчик. Вильгельм предельно осторожно выбрался на берег, и стал извлекать свой арсенал из целлофановых пакетов, и приводить его в полную боевую готовность. Положив перед собой две гранаты, и взведя свой Р-38,принялся вслушиваться в действия своего противника, с целью определения его местонахождения. Хотя бой еще продолжался, но было заметно, насколько сильно упала кучность и интенсивность перестрелки. Его группа катастрофически уменьшилась.
Слушая работу советского ППШ, Вильгельм, окончательно уяснил для себя, что перед ним, серьезный профессионал войны. Этот русский постоянно передвигался с места на место, при этом вел плотный прицельный огонь, короткими очередями по 3-5 патронов, не давая, приблизится на бросок гранаты, его егерям.
Так, и не определив окончательно точное место, но поняв приблизительную схему его передвижений, он решился действовать. Дальнейшее промедление грозило еще большими проблемами, как для него лично, так и для его людей. Отложив, чуть в сторону, под левую руку, пистолет, Вильгельм, снял предохранительные колпачки, выдернув вытяжные шнурки с гранат, и одну за другой швырнул их на звук стрельбы ППШ. Дождавшись, разрыва брошенных им гранат, схватив пистолет левой рукой, а правой, извлек прикрепленный к левой руке нож, Вильгельм резким движением вскочил на ноги, и молча, бросился в атаку.
Практически добежав, до цели, он надеялся увидеть своего противника живым. Практически так, и оказалось. Подбегая к израненному диверсанту, испытывая огромную радость, в победе над сильным врагом, отбросил в сторону свой пистолет, и схватил того за руки, пытаясь его связать. Уже связав израненного советского разведчика, он взглянул на лицо задержанного, и непроизвольно всем телом вздрогнул от его радостной, и искренней улыбки. Скосив, чуть в сторону взгляд, он увидел, как из-под лежащего тела, этого демона в человеческом обличье выкатилась граната Ф-1, без предохранительной чеки. Проводив взглядом отлетевший в сторону спусковой рычаг, Вильгельм, в последнее мгновение своей жизни опять посмотрел в лицо, все также продолжающего, улыбаться ему в лицо человека, и успел подумать, о том, что все же русские добились своей цели.
В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ В 20 МЕТРАХ ОТ СХВАТКИ
Вернер, прилагая неимоверные усилия, и хромая на простреленную правую ногу, торопился оказать посильную помочь в задержании этого зловредного большевика. Другие оставшиеся двое бойцов этого сделать были уже не в состоянии, из-за полученных ранений. Видя выскочившего гауптштурмфюрера, который добежал до диверсанта, и вцепился в того мертвой хваткой, он насколько это было возможно, ускорился, но не добежав каких-то 20 метров, буквально на его глазах вспыхнул взрыв гранаты, поглотившего обоих, достойных друг друга противников.
Успев мгновенно среагировать на взрыв, Вернер распластался на земле, пропуская над своей головой пролетающие осколки. Полежав еще некоторое время, опираясь на свою любимую винтовку, он встал, и внимательно вслушиваясь в наступившую тишину, подошел к месту взрыва.
Открывшаяся ему картина, произвела на него, совершенно гнетущее впечатление. В обнимку, глядя друг на друга, так и не успевшими закрыться глазами, лежали окровавленных два тела. Один, был в разодранном, во многих местах, масхалате советского образца, и на нем лежащий, в одних трусах, гауптштурмфюрер Вильгельм Капински. Под ними обоими, растекалась, немалая лужа крови, все еще продолжающая вытекать, из растерзанных осколками гранаты, тел.
Простояв над телами с задумчивым видом, Вернер поплелся обратно, к своим раненым камрадам, большего сделать он был не в состоянии. Дело было провалено, окончательно, и бесповоротно. Документы ушли с концами.
Нет, еще теплился небольшой огонек надежды, что внешние кольца оцепления перехватит остатки разведывательно-диверсионной группы, но он в это больше не верил. Более того, Вернер наконец, в полной мере осознал, Великая Германия, и ее Третий рейх проиграл войну с Советским союзом, и недалеко то время, когда их войска победоносно войдут в Берлин.
ГДЕ-ТО В ДРУГОМ МЕСТЕ И ВРЕМЕНИ
Сознание возвращалось медленно, и мучительно больно. Обрывки, каких-то, видений вперемешку с острыми приступами головной боли, не давали окончательно вернуться сознанию в измученное тело. Сколько это продолжалось, сказать было решительно не возможно. Но всему рано или поздно приходит конец, и сознание, наконец, вернулось к лежащему человеку.
Виктор, не открывая глаз, попытался прикоснуться к сильно зудящему лицу, и не смог этого сделать. Руки оказались туго связанными за спиной. Поворочавшись, с боку на бок, он понял, ноги оказались также крепко связаны. Повертевшись еще некоторое время, он открыл глаза. Открывшаяся картина его совсем не обрадовала. Место, где он находился, явно было обычным деревенским сараем, а он сам лежал на изгаженной навозом соломе. Осмотрев этот хлев, Виктор заметил в противоположном углу, такого же узника, как и он сам. Верхней одежды на нем не было, и был он только в одних грязных трусах. Руки и ноги у него были связаны также как, и у него самого.
