Александр Владимирович Соколов родился в небогатой дворянской семье под Тулой, где находилось небольшое родовое поместье с дюжиной крепостных. Род его служил еще со времен Алексея Михайловича Тишайшего, когда только лишь создавались полки иноземного кроя. Дед его служил под фельдмаршалом Минихом, а отец и дядя под командованием самого Суворова. Поэтому, для маленького Саши карьера военного была естественным продолжением семейных традиций. Тем более, что семья была небогатой, и второму сыну надо было самому заботиться о себе. Благо война, уже десятилетие шедшая в Европе[7], предоставляла огромные возможности для продвижения, ввиду большой убыли офицеров в битвах. Поступив в Тульское Александровское училище и закончив его с отличием, Соколов был направлен прапорщиком в гвардию, в Измайловский полк в составе коего и принял боевое крещение при Бородино. В той битве молодому поручику повезло остаться в живых, ибо половина полка погибла, удерживая Семеновские высоты против многократных атак французов. После Бородина, Александр прошел всю Европу, окончив войну в Париже, особенно отличившись в битве при Кульме, за что был произведен в капитаны. Вернувшись домой, молодой ветеран продолжил службу, в ставшем родным, Измайловском полку.
— Мы ведь с вами знакомы, капитан, — сказал Николай Павлович.
— Так точно, ваше высочество, — ответил Соколов. — Имею честь командовать III ротой Измайловской бригады вашего высочества.
— Я пригласил вас, потому что вы зарекомендовали себя как отличный и исполнительный офицер, — сказал великий князь.
— Рад стараться ваше…
— Капитан, — прервал его Николай Павлович. — Разговор у нас не формальный, и то, что вы здесь услышите должно остаться между нами. Поэтому, давайте оставим формализмы. Капитан кивнул: мол, понял.
Между тем принесли чай с легкими закусками, и хозяин спросил:
— Что вы думаете о нашей гвардии?
Капитан заметно напрягся. Вопрос был странный, неуставной.
— В каком смысле? — переспросил он.
— В смысле боеспособности, — ответил князь.
— Я думаю, что победа над Наполеоном говорит сама за себя, — дипломатично ответил Соколов.
— Мне докладывали, что вы как-то упоминали, что в гвардии не продвинуться, если вы не графский сын, — сказал Николай Павлович и пристально посмотрел на капитана, проверяя его реакцию. Соколов немного смутился, но взгляда не отвел.
— Я сказал это, радея о пользе отечеству, — ответил он.
— А вы разве не знали, что такие речи мне докладываются, и может быть не только мне. Всегда найдутся доброхоты, знаете ли, — усмехнулось его высочество.
— Знаю, — хмуро ответил капитан.
— Не буду ходить вокруг да около, — сказал князь. — Я и сам так думаю, и ваша способность критически мыслить это одна из причин, по которой вы здесь находитесь.
— А какова другая причина? — поинтересовался капитан.
— Ваши заслуги, — ответил князь. — Я навел о вас справки: попав в гвардию, вы отличились под Бородином. Под Кульмом и во Франции вы проявили себя как знающий свое дело командир. Сослуживцы вас недолюбливают за прямоту и за ваши взгляды, верно? — скорее утвердительно спросил его высочество.
— Я не нахожу нужным скрывать свои взгляды, — ответил Соколов.
— Хорошо, — сказал князь, — а теперь перейдем к делу, для которого я вас позвал. Хочу еще раз повторить, что разговор этот конфиденциальный и о нем никто не должен знать, включая ваше непосредственное начальство.
Капитан кивнул в знак согласия и его высочество продолжил: – Я хочу создать канцелярию, которая будет заниматься сбором информации в империи и за границей. Разной информацией: о чиновниках, политиках, армейских и прочих чинах, а также оценкой политической ситуации, численности армии и флота, его вооружения, намерений и интересах влиятельных людей. Пока я планирую группу в человек двадцать, а далее посмотрим. Я желал бы, что бы вы, капитан, возглавили эту канцелярию, а также озаботились подбором верных и толковых людей. Не думайте, что я предлагаю, дело недостойное чести офицера. Наоборот работа этой канцелярии принесет великую пользу отечеству. Я не хочу вас принуждать, ибо чтобы преуспеть, вы сами должны хотеть этого, — его высочество умолк и вопросительно взглянул на офицера.
— Я так понимаю, ваше высочество, что эта канцелярия не будет официальной? — спросил Соколов, еще раз подтвердив, что князь в нем не ошибся.
— Да, не будет, — ответил Николай Павлович. — Я понимаю, вас интересует, знает ли об этой затее император? Так вот, он тоже о ней не знает. Я верный слуга и брат его величества, и давал присягу служить императору. Канцелярия как раз и создается, чтобы охранять интересы императора и империи. Так что, как я уже говорил, я не предлагаю вам нечто недостойное чести офицера.
— Тогда я согласен, — ответил капитан.
— Хорошо, — кивнул князь, тогда обсудим детали.
17 апреля 1818 года, я стал отцом. Мальчик был наречен Александром, и в будущем должен был стать императором Александром II. Это событие ещё сильнее привязало меня к этому миру. В моем родном XXI веке, я был холост, и детей у меня не было. Но видимо мне пришла пора, так как я был счастлив в семейной жизни. И рождение первенца лишь усилило это счастье. Я отчетливо понимал, что мне повезло. Ведь, как поется в песне: короли не женятся по любви, и мой брак был, прежде всего, политическим. Браки моих братьев – Александра и Константина не были счастливыми. Жена Константина попросту сбежала от него назад к родственникам в Кобург. Поэтому наши с Шарлоттой любовь и взаимопонимание не были сами собой разумеющиеся, а скорее исключением. В жизни великого князя было много плюсов, но основным я считал относительную приватность. Я не находился в свете прожекторов, как мой брат Александр и его жена Елизавета. Конечно, я тоже был публичной фигурой, но гораздо менее значимой, чем мои старшие братья.
Рождение сына, и единственного будущего наследника престола, укрепили мои позиции в семье. Теперь я был не только семейным и независимым, но и отцом будущего наследника. Я прямо-таки почувствовал, что даже моя маман, Мария Федоровна, стала относиться ко мне с большим уважением, как к взрослому, что ли. А буквально через год я получил дальнейшее подтверждение повышения моего статуса. Подтверждения, которого я ожидал и к которому готовился. Но я немного забегаю вперед.
После окончания войны в Александре, что-то надломилось. Он часто выглядел усталым и рассеянным. В нем не было той энергии и напора, которые помогли ему победить Наполеона. Может, сказалось усталость от войны, ведь его царствование совпало с Наполеоновскими войнами. Может, сказалось разочарование реформами, проведенными вначале его правления. Я знал, что власть тяготит его и был готов к разговору, который произошел в дальнейшем.
