Нильс - Андрей Валентинов

1

— Папа-а-а! Мы тебя жде-е-ем!..

Девочка лет двенадцати помахала маленькой смешной шляпкой с лентами. Отбежав за угол ближайшего дома, выглянула. Исчезла. Мельник помахал ей вслед.

— Прощай, конспирация! И не упрекнешь, больше года не виделись.

Иоганн Фест улыбнулся.

— Вам можно только позавидовать… Итак, договорились. То, что пойдет в открытую прессу и на радио, пусть будет подписано именем доктора Левеншельда. А что? Почтенный германист, преподает где-нибудь в Стокгольме.

— Левеншельд, — Мельник на миг задумался. — Сельма Лагерлёф, насколько я помню? ^[11] Не возражаю, но стапо этим не обманешь. Зато когда их агенты попытаются сорвать маску… Да! Если удастся, то это будет самой удачной моей операцией!

Посмотрел на парящих в небе чаек, улыбнулся, смешно, совершенно по-детски, наморщив нос.

— Начнут искать Левеншельда, конечно же, в Швеции. А вдруг? В Стокгольме никого не найдут, но где-нибудь в Гетеборге или Мальме… Выяснится, что оттуда только что уехал страшный и ужасный Рудольф Рёсслер ^[12]. Не слыхали о таком, доктор? Зато Гиммлер и Мюллер прекрасно его знают. Чуть ли ни самый опасный враг Рейха! Скорее всего, настоящий Рёсслер погиб по время вторжения в Швейцарию, но даже его тень сумеет вас защитить. Однако это моя забота, а вы… Нужен еще один псевдоним — для совсем-совсем своих. Скажем, мне придется докладывать камраду Вальтеру Эйгеру.

Доктор Фест невольно подобрался. Неуловимый Вальтер Эйгер, руководитель Германского сопротивления! Что бы такого придумать? Впрочем, зачем придумывать?

Он тоже поглядел на парящих над морем чаек. А если представить, что это дикие гуси? Лагерлёф писала не только о Левеншельдах.

— Помните мальчика, который не захотел, чтобы его друга подали на блюде — жаренного и с яблоками?

Мельник не думал и секунды.

— Конечно, помню, камрад Нильс!

— Не хочу вас разочаровывать, камрад Нильс, но все мы, подпольщики, прокляты. Победим или нет, именно на нас, правых и неправых, свалят все преступления и грехи. Оправдываться, скорее всего, будет уже некому. Увы, в подполье можно встретить только крыс.

— Пусть. Мы, по крайней мере, попытаемся.

Двое держат за локти, один, громко топая ботинками, осматривает квартиру. Сам главный, не шкаф даже — грузовой контейнер, сопит прямо перед носом, разглядывая его документы. С них и начали: паспорт, пропуска в музей, в библиотеки…

Все в черных кожаных плащах. Не форма, но очень похоже.

Где-то так он себе арест и представлял. Разве что гости не представились и удостоверения не предъявили. Не иначе, побрезговали.

Изучив документы, главный, спрятав пропуска в боковой карман плаща, вернул паспорт. Нахмурился.

— Доктор Фест! В вашей квартире должна находиться…

Пожевал губами, затем полез в карман, но уже другой. Бумага, мятая, сложенная вчетверо. Негромкий шелест.

— …Тетрадь, являющаяся собственностью… э-э-э… профессора Фридриха Рауха.

Иоганн Фест едва удержался, чтобы не кивнуть в ответ. Все верно, все, как в книгах, для начала — самые нелепые и глупые вопросы.

— Дверь справа, книжный шкаф, нижняя полка, две картонные папки. Не тетрадь,