– жаловался я, отплёвываясь. – Хватит! Хватит, вам говорю! Ненавижу эти ваши собачьи нежности! Тьфу!
Кое-как сумел сесть. Не с первой попытки: пару раз меня опрокидывали на землю взмахи огромных вонючих языков – заставили чувствительно приложиться затылком о камень. Я в итоге разозлился – накричал на зверей. Те попятились, виновато опустили морды, поглядывали на меня исподлобья, махали похожими на прутья арматуры хвостами, продолжали жалобно повизгивать. Встал на колени, подолом рубахи смахнул со щёк собачью слюну (рукава рубахи, которыми я утирал лицо, уже промокли).
Выставил перед собой руки, отгородившись от животных.
- Всё, - сказал я. – Успокойтесь. Насмерть залижите, гадины!
Не без труда поднялся на ноги. Строгим взглядом удерживал собак на расстоянии. Клифы преданно смотрели мне в глаза; переминались с лапы на лапу, выказывая огромное желание подойти ко мне ближе. Я решительно припечатал ладонь ко лбу кобеля (успел определить пол клифов, пока валялся на земле – две девчонки и пацан), заставил того попятиться.
Прислушался к собственным ощущениям – попытался понять, во что ещё вылился для меня этот прыжок через забор, помимо испорченной одежды. Коленки заметно подрагивали: начался отходняк после недавнего «усиления». Но на ногах я стоял твёрдо. И никаких болезненных ощущений не испытывал. Чувствовал только мерзкий привкус во рту – туда всё же попала собачья слюна.
Я сплюнул на землю. Огляделся. Кроме трёх клифских волкодавов, что приплясывали вокруг меня, во дворе никого не заметил. Никто не поглядывал на нас из окон дома, не спешил выяснить, по какой причине на улице ещё недавно было так шумно: на кого лаяли собаки, из-за чего ломались ветки дерева. И никто не интересовался, почему собачья стая вдруг умолкла… ну, почти.
Клифы окружили меня с трёх сторон, тёрлись о мою грудь лбами, пытались лизнуть мои руки и щёки. Не смог пересилить брезгливость – снял пропахшую псиной мокрую рубаху. Ощутил на спине ласковое поглаживание ветерка, солнечные лучи согрели кожу. Я как бы невзначай коснулся взглядом забора – высокий. Горделиво расправил плечи. Как я там себя назвал? Человек-кузнечик?
Подмигнул собакам.
Те ответили мне радостным визгом.
- Видишь, мэтр, как я им понравился? Думаю, здесь дело не в твоей магии. Или не только в ней. Просто я хороший человек – вот так-то, профессор. И животные это чувствуют.
Я взобрался по широким ступеням. Не спешил, озирался по сторонам. Всё же я явился не штурмовать дом – пришёл в гости. Вот только никто не спешил меня встречать. Поэтому пришлось проявить настойчивость – войти на придомовую территорию самостоятельно. Троица волкодавов следовала за мной попятам. Чувствовал на спине их тёплое дыхание; холодные влажные носы собак то и дело касались моих рук.
Хозяева дома явно посчитали, что высокой изгороди и стаи клифских волкодавов вполне достаточно для того, чтобы защитить их жилище. Поэтому вместо крепкой входной двери они установили на парадном входе красивую, но хлипкую дверцу, наполовину состоявшую из недешёвого стекла. Не позаботились и о крепких запорах на ней. Впрочем, сомневаюсь, что такую вообще нужно запирать.
Около двери я остановился. Приблизил лицо к стеклу – заглянул в сени. После встречи со стаей собак я опасался, что меня могли подстерегать и другие… неожиданности. Но скорее всего, главной неожиданностью в этом доме сегодня буду я. Кроме нагромождения неуместной в сенях мебели, ничего необычного через окошко не разглядел. Дёрнул за ручку – дверь бесшумно приоткрылась.
«Хоть здесь не придётся изобретать велосипед, - подумал я. – В сам дом попаду без твоего колдовства, мэтр. Надеюсь, здесь меня не встретит залп из арбалетов или фаланга копейщиков в прихожей. У меня и без того уже товарный вид подпорчен. Любимая рубашка превратилась в мокрую вонючую тряпку. В первый раз решил в этом городишке наведаться в гости. И вот, пожалуйста: чуть не захлебнулся в собачьей слюне!»
Я переступил через порог. Деревянный пол дома поприветствовал меня усталым скрипом. При каждом шаге тональность стонов половиц менялась. Мне чудилось, что я шагал по клавишам напольного пианино. Собаки вошли вслед за мной. Их лапы тоже извлекали из деревяшек-клавиш громкие ноты. Наш маленький оркестр неторопливо пересёк сени – ступил в длинный, освещённый лишь светом из окон коридор.
Здесь я уловил в воздухе запахи подгоревшего масла и жаренного лука – наверняка один из видневшихся впереди дверных проёмов скрывал за собой проход в кухню. Клифы за моей спиной шумно вдыхали воздух, недовольно фыркали: похоже, что они предпочитали блюда без лука и масла. Я представил, чем именно их кормили. Такое здоровенные зверюги наверняка за раз съедали по целой бараньей туше – обязательно сырой.
- Эй, кто-нибууудь! – вполголоса позвал я.
Один из сопровождавших меня клифов поддержал мой зов несмелым лаем. Я обернулся на его голос – пёс тут же замолчал. Он виновато прижал уши. Взглянул на своих спутниц в поисках поддержки. Удостоился лишь осуждающих взглядов. А чего ещё он ждал от женщин? Наши с барбосом общие усилия принесли плоды: в стороне от нас послышалось не очень мелодичное поскрипывание. Источник скрипов приближался.
Волна звуков выплеснулась в коридор, влилась в нашу мелодию. Вместе с ней к нам вышла невысокая упитанная пожилая женщина, похожая на большой ржаной каравай. Принесла ароматы жареного мяса и пряностей. Поправила на голове стандартную поварскую шапочку, вытерла пухлые руки о фартук. Окинула меня строгим взглядом, посмотрела на волкодавов – покачала головой. Нахмурила брови.
- Собак низя пускать в дом, - сказала она. – Хозяйка будет ругаться.
- Я их не впускал. Они сами вошли. И меня сюда привели: под конвоем. Наверное, решили, что я их обед.
Женщина не оценила мой юмор – улыбку мне из неё выжать не удалось. Она снова осмотрела меня с ног до головы, всё ещё продолжая хмуриться. Ничем не выдала интереса к моему обнажённому торсу. А вот взглянув на смятую рубаху, не удержалась – качнула головой: осуждающе. Плотно сжала губы, когда я стряхнул на пол прилипший к штанам зелёный лист. Заметила женщина и мой перстень с эмблемой поварской гильдии.
- Хозяйка ждёт вас, мастер Карп? – спросила она. – Почему вы один? Кто вас впустил?
«А моя слава несётся впереди меня», - мысленно отметил я.
«Ты думал, парень, етить тебя, в Персиле много молодых кулинаров? – спросил мастер Потус. – Да и каждая собака в городе, небось, уже знает о твоих тёрках с Мамашей Норой. И делают ставки,
