мало.
— На этом закончили, — сказал появившийся на льду Асташев, когда в ворота Семенова влетела очередная шайба, синие, за которых я играл, одержали уверенную победу 11-5, — вечером у нас еще одна тренировка, а завтра игра со «Спутником» в Нижнем Тагиле.
Последние слова тренера меня обрадовали. Я думал что весь этот турнир будет в Свердловске. А так появился шанс, что на игре будут мои родители, как бы странно это не звучало.
Мне очень хотелось, чтобы они увидели, как я играю за «Автомобилист». Эти простые и честные люди стали мне родными за то короткое время, которое я провёл здесь. Особенно отец, то с какой верой и уверенностью он говорил про то, что я должен попробовать себя в большом хоккее дорогого стоили.
Для моих настоящих родителей, там в двадцать первом веке, увлечение сына хоккеем было не более чем полезным способом отвлечь меня от виртуальной реальности 24 на 7. В которую дети, если у родителей или бабушек с дедушками не было времени или как в моем случае желания, погружались чуть ли не сразу как только могли включить компьютер и надеть шлем или очки VR.
Это потом, когда мама с папой поняли что их сын — талант, всё изменилось, и они очень хорошо финансово вложились в моё будущее. Персональные тренеры, лучшие тренажеры и индивидуальные программы. Всё на высшем уровне, но при этом как-то потребительски, что ли. Как будто я для них, бизнесменов до мозга костей, стал еще одним активом, который может принести хорошую прибыль.
Я, когда достаточно вырос, смог это понять, поэтому отношения с моими настоящими родителями у меня сложились очень ровные и прохладные. Сыновний долг я отдал тем, что бесплатно стал лицом рекламной кампании их линии спортивного питания. И только.
Здесь было по-другому, здесь родители меня по настоящему любили и хотели для меня лучшего будущего, каждый по своему.
****
Вечером перед тренировкой у нас состоялось очередное командное собрание, на котором нам представили сразу двоих новичков. Защитника Евгения Мухина из Свердловского «СКА» и нападающего Станислава Виноградова, из «Луча».
Последнего я помнил по игре с его командой, быстрый парень, даже очень. У таких, как говорится, ноги бегут впереди головы.
Мне показалось странным, что они очень, можно даже сказать что подозрительно, молоды. Обоим по 19 лет, оба крепкие и коротко стриженные. Что-то товарищи тренеры мутят.
Мои подозрения подтвердились через полчаса. После тренировки — очередные баллоны плюс отработка базовых хоккейный приемов, у нас состоялась вторая за день двусторонка
И в ней ко мне и Лукиянову в звено поставили Виноградова. А еще один новичок, Мухин, стал напарником для Ильи Бякина. Эта пара оказалась в одной команде со мной, и тренеры постоянно выпускали нас пятерых на лёд вместе.
Получилось на удивление неплохо. Средний возраст нашей пятерки был всего 20 лет, но это тот случай когда молодость бьет опыт. Значительно более возрастные соперники нам сильно уступали.
И это раздражало наших старичков, особенно Кутергина, тот был уже достаточно медленным, особенно на фоне меня и Виноградова. Как-никак Виктору исполнилось уже 35. Этот тот возраст, когда скорости у большинства уже нет, и игра строится на другом, на видении площадки, рассудительности, навыках и опыте.
Правда, все его плюсы я с лихвой бил своими. Он конечно матерый мужик, чемпион, мастер спорта и легенда уральского хоккея, но я тоже не пальцем деланный и мои хоккейные университеты всяко покруче чем его.
Так что Виктор Александрович даже не доиграл эту тренировочную игру. После того как Илья впечатал его в борт, отобрал шайбу и отпасовал мне, Кутергин выругался на весь каток, перелез через бортик и пошёл на выход.
В этот момент тренировка даже остановилась, настолько неожиданным вышел этот демарш. Но нас, тех кто остался на льду, привел в чувства голос Асташева,
— Что встали? Продолжаем. Тарасов, смени Кутергина.
Тренировка возобновилась со вбрасывания в средней зоне, и я, выиграв его, краем глаза, увидел как Асташев что-то обсудил со своими помощниками, а потом быстро пошел на выход.
* * *
Кутергин буквально стрелой влетел в раздевалку, скинул с себя коньки, очень быстро переоделся в спортивный костюм и, оставив снаряжение валяться на полу, практически выбежал на улицу. Там он сел в свою, припаркованную рядом с катком Волгу, и уже хотел было завести мотор.
Но увидел, что на улицу выскочил Асташев и подошёл к вплотную к водительскому окну и даже по нему постучал. Делать нечего, пришлось выйти из машины.
— В мой кабинет, быстро! — коротко и грубо, не допуская ни малейших возражений, сказал главный тренер.
Когда они двое оказались в кабинете Асташева тот спросил.
— Витя, какого хрена? Ты что творишь?
— Да ладно вам Александр Саныч, я что, не вижу, что происходит?
— И что же по твоему? — язвительно спросил Асташев. Он достал сигареты, раскурил одну, а потом, после секундной паузы, подал пачку Кутергину.
— Завтра вы поставите в звено к жонглеру Лукиянова и Виноградова. Они наверняка хорошо сыграют, и вы будете их наигрывать для высшей лиги.
— И что?
— А то что мест мало, а кандидатов много. А у нас как принято? Ветераны практически всегда уступают дорогу молодым. Старшинову сколько было лет, когда он закончил?
— Тридцать девять, вообще-то.
— Да ладно вам. Тридцать пять, на самом деле. Его командировка в Японию и возвращение в «Спартак» были так, пенсией. Петров закончил в 36, Боря Михайлов тоже в 36, Саня Рагулин вообще в 32. А мне 35.
— Ты хочешь сказать, что я тебя отчислю из команды чтобы взять молодых?
— Да, именно так. Как появился этот жонглер, всё пошло через задницу.
— Ты же знаешь, что сначала я хотел убрать из команды Игоря Лукиянова?
— Знаю, мне Иванов сказал.
— Я не и не сомневался. И когда это было так — ты молчал и не возмущался. А когда решил, что вместо Игоря ты останешься за бортом, то решил психануть. Своя рубашка ближе к телу? Так, Витя?
Кутергин молчал, куря уже вторую сигарету, а Асташев продолжил:
— Да, возможно «Автомобилист» начнет сезон с тройкой Лукиянов — Семенов — Виноградов. Ты сам всё сегодня видел. Но тебе Витя, надо не такие вот фортели выписать и психовать. А быть тем, кем ты должен. Учителем для молодых. Для того же Саши Семенова. Который жизни еще не нюхал.
— Сан Саныч, чему я его научу? Не хочу это говорить, но этот жонглер в хоккее понимает как бы не больше нас всех вместе взятых.
