крылья за спиной.
Я срочно вызвал к себе деда Павла, как наиболее тесно связанного с авиацией моего подчиненного, командира 54-й авиабазы с командирами обоих БАО, командиров аэродромно-технической роты и роты связи.
Когда все вызванные командиры собрались, я поставил им задачу на прием и обслуживание выделенной нам авиации.
— И вот еще что, думаю есть смысл рассредоточить по-эскадрильно авиатехнику на нескольких площадках, и создать невдалеке от каждой по ложному аэродрому, стащив туда все разбитые самолет и машины.
Тут встал со скамейки командир авиабазы и сообщил:
— Силами авиатехнических специалистов восстановлены до летного состояния несколько У-2, один МиГ-3 и два И-153, что мне с ними делать? У меня пилотов нет.
— У-2 передайте товарищу Нечаеву, а вопрос с МиГом и «Чайками» решу немного позже.
Еще не успели мы закончить это совещание, как позвонил Маркони:
— Командир, по поводу приданной авиации… — тут он запнулся.
— Говори!
— В общем есть две новости…
— Обе плохие?
— Нет одна хорошая…
— Давай с нее…
— К нам летит «Дуглас». Его задача доставить группу авиаспецов во главе с военинженером 3-го ранга. Его задание: узнать состояние аэродрома, наличие подходящей базы, боеприпасов, горючего, запасных площадок и тому подобное.
— Действительно добрая весть…
— А плохая состоит в том, они уже на подлете и у них не выходит одна «нога»…
— Погоди, сейчас переключу на «громкую», — после этих слов я щелкнл тумблером «Трансляция» и через динамик наш разговор стал слышен всем.
— Ты на «громкой», повтори!
— Товарищ командир передовая группа авиаспецов только что сообщила, что они на подлете и у них отказ гидросистемы, правое шасси не выпускаются.
Один из командиров: — Уточните какой самолет? — Прикрыв микрофон трубки рукой, негромко ответил: — «Дуглас».
— А сколько топлива на борту?
— Слушай Маркони, можешь переключить борт на нас?
— Сейчас сделаю. У них позывной «полста девятый», у вас «Мелодия», как поняли?
— Ясно.
— Переключаю…
В динамике зашипело, захрипело и наконец аослшался голос первого пилота:
— «Мелодия», «Мелодия», я «полста девятый» не выходит правая «нога», не выходит правая «нога»!
— Понял тебя. Как с топливом?
— Пока есть.
Один из командиров авиабазы предложил: — Пусть походит над аэродромом, выработает горючие, а потом с выпущенными закрылками и креном на выпущенную ногу. До самого последнего поддерживает машину элероном. Как только начнет заваливаться — сразу несколько резких торможений…
— А что с повреждениями?
— Консоль снесет, лопасти винта погнет, а так скорее всего больше ничего.
Все замолкли. Командир одного из БАО:
— А у нас на аэродроме случай был, точ в точ такая же петрушка была.
— И???
— Зашел на полосу, прижался до самого минимума, выпущенным колесом об землю стукнул и на следующий круг. Три раза так сделал и вторая нога вышла!
Дед Павел объяснил пилоту «Дугласа» порядок действий и отдал команду:
— Заходи на полосу!
Четыре раза транспортник проделывал пристукивание — не помогло. И тут с интересным предложением вышел Пал Игоревич:
— Ему под плоскость без «ноги» надо подогнать грузовик с копной сена в кузове! Главное скорости суметь уровнять, и пилота за руль посадить…
Мновенно наступила полнейшая тишина. Я смутно понимал, что нечто подобное я где-то видел, не слышал, а именно видел! И тут же память пронзила голову ярким воспоминанием. Отащив деда Павла в сторону, я тихо зашипел:
— Кино насмотрелся старый пердун? Тут тебе не съемочная площадка!
— Дурак ты Сашка! А откуда в сценарий этот эпизод попал?
— Откуда?
— Так на одной пьянке, я и рассказал об этом случае. А на ней был один еврей-сценарист, вот он и воспользовался, как говорят киношники — фактурой…
— Так ты участвовал в такой посадке самолета?
— И да, и нет…
— Это как?
— Да просто… Я тогда на том самолете, со своей группой возвращался из Вьетнама…
Какая это была группа, можно было и не спрашивать.
— Аведь может получится, надо только найти грузовик, который сможет до ста десяти километров разогнаться. Тогда в точке касания полосы, в момент потери скорости ближе к мотогондоле подъехать!
— А если он винтом по кабине рубанет? — резонно возразил командир одного из БАО?
— Все будет нормально! — уверенно произнес бывший пилот.
— Грузовичок из трофейных я дам. Есть у меня один очень шустрый. Сено, вон на краю полосы в уже брикетах прессованное. Кто за рулем будет?
— Я! — Мгновенно отозвался то самй командир, который сходу согласился с идеей Нечаева. — Я бывший пилот, так что справлюсь. Не сомневайтесь…
— Тогда, пока будут готовить грузовик, объясню задачу пилоту и пусть он сделает несколько заходов на посадку, что бы понять в каком месте должен быть грузовик. Но… Последнее слово за командиром экипажа…
Переключившись на «Дуглас», я произнес:
— Внимание «полста девятый»!
— Слушаю.
— Тут есть одно предложение… Ты в воздухе — тебе решать… Ляжешь правой плоскостью на грузовик с сеном? Он сам подойдет под тебя…
— Вас понял, жду команды!
Это только в кино блестяще получается все с первого раза. Мы не менее десяти раз пробовали сделать этот фокус, пока пилот и водитель смогли приноровиться друг к другу. Но все равно все задуманное прошло хорошо. Хорошо, потому что под самый конец, консоль крыла посунулась вперед и с сена упала на кабину машины. Хорошо что она была металическая и только слегка деформировалась, а бывший военный пилот успел выскочить наружу. А самолету хоть бы хны, даже винты не погнули.
Открыласть бортовая дверь, и на землю орохом посыпались люди. Один из них подошел ко мне:
— Воентехник 3-го ранга Тарахтун, по указанию полученному от командира 23-й смешанной авиадивизии полковника Нестерцева,выполняю подбор площадки для базирования истребителей и штурмовиков.
— Надолго к нам?
— Через два дняприказано было вернуться обратно. А сейчас незнаю… — он кивнул головой на одноногий самолет.
Пока мы с ним беседовали, по установленной одним из членов экипажа лесенке, степенно спустился военный летчик с петлицами майора.
— Командир корабля Стадник!
— Что у вас произошло?
— На подходе к месту посадки произошел отказ гидросистемы, шасси не выпускаются, приказал борт-технику выпустить шасси аварийно… Тоже не помогло. Уже было решил посадить самолет на «брюхо», но начались танцы с бубнами. Хорошо, что удалось сохранить машину, не известно в каком она была состоянии после аварийной посадки.
Тем временем авиатехники выпустили аварийную ногу, грузовик аккуратно вышел из под крыла и начал помалому буксировать «Дуглас» на место стоянки.
— А кто у вас такой головастый?
— Вот он! — Я ткнул пальцем в Нечаева.
— Спасибо братишка!!! — очень душевно произнес майор и крепко обнял Пал Игоревича.
Когда мы снова собрались в штабе, я решил поднять один вопрос.
— Сейчас все мы были свидетелями того, как можно спасти людей и самолет при аварийной ситуации. Этот случай однозначно показал, что нормальный выход из подобной стуации есть. Поэтому приказываю, специально для подобных ситуаций изготовить два аппарата, которые имеет более мошный двигатель, снять с них абсолютно все лишнее, что бы легче набирать скорость и готовиться проводить совместные тренировки. Всем все ясно?
— Разрешите вопрос? — спросил один из командиров.
— Задавай…
— А зачем два?
— Машины будут возвращаться из боя, и если будет отказ обеих стоеек, что бы не сажать самолет на брюхо…
— Понятно.
— Еще вопросы? — Все молчали… — Тогда за дело, немец ждать не будет!
* * *
— Яков Григорьевич, пока есть немного свободного времени, может продолжим наш разговор о создании мотомехчастей РККА?
— Можно… На чем мы остановились в прошлый раз?
— Что сменивший Эйдемана у руля Академии Шапошников, не стал резко менять курс на полную механизацию с одной стороны, но с другой полностью проигнорировал «стратегическую кавалерию».
— Как я уже говорил, Шапошников выдвинул идею о том, что механизированная армия должна состоять не из мехбригад, которые по сути были чисто танковми, а из механизированных дивизий — как соединений намного более сбалансированных, универсальных и мощных, чем мехбригады.
