Юбка задрана и она катает на ляжке эти колбаски. Говорят идеальная влажность сигары так и достигается.
— Ф-у-у… Я такую курить не буду.
— Курить вообще вредно. Но я не такие привёз, промышленные. Там, думаю, без ляжек обходятся. Правда, таких тоже взял несколько для гурманов.
Она вздыхает.
— Что?
— Нет, ничего… Думаю, куда там отец вляпался, что аж из Москвы за ним прилетели…
— Не думай про это. Сейчас информации очень мало. Завтра будет понятнее. Главное, что Михал Михалыч о нём позаботится. Всё у Гены нормально будет.
Она вздыхает.
— А она красивая?
— Кто? — не понимаю я.
— Ну, барышня эта, с ляжками и задранной юбкой… В холле гостиницы.
— Не очень. Она старая уже. Я её сфотал. Потом напечатаю фотки — увидишь.
Она прижимается ко мне теснее.
— Егор…
— А?.. — откликаюсь я проваливаясь в сон.
Наташка приподнимается на локте и, нависнув надо мной, целует в грудь.
— Хорошо, что ты приехал, — шепчет она и опускает голову.
В половине десятого я с парнями захожу в казино. Лида, Бакс, бармены, крупье, игроки — все на местах, всё, как всегда. У нас тут собственные Багамы. Да и вообще, почему обязательно надо ездить куда-то? Нужно свои берега обустраивать. Пусть к нам приезжают.
Платоныч уже здесь. Мы договорились встретиться, коротко потолковать и вместе на моей машине поехать в «Пекин». Мы обнимаемся, и я прошу бармена сделать нам кофе.
— Дядя Юра, я тебе ром, кофе и сигары привёз. В машине лежат, надо не забыть переложить. Андрюхе там футболка с Че Геварой. Будет самым крутым на школьном дискаче. А кофе кубинский — это отдельная песня. Он крепкий, глоток сделаешь и глаза на лоб лезут. С горчинкой, но вкусный, мне даже интересно, что ты о нём скажешь. Там смесь из двух видов кубинской Арабики. Вери спешл, короче, огонь. Некоторые его с молоком пьют или с большим количеством сахара.
— Чтобы выжить что ли? — смеётся Платоныч.
— Ну, типа, — улыбаюсь я. — Но ты же ни то, ни другое не признаёшь…
В этот момент со стуком открывается дверь, в неё быстро входят трое парней в пальто и направляются прямо к нам. Алексей и Алик бросаются навстречу.
— Следственный отдел КГБ СССР, — говорит один из пришельцев и протягивает корочки. — Капитан Катков. Предъявите ваши документы.
Я киваю парням, чтобы пропустили.
— У нас их нет, — качаю я головой. — Дома забыли. А что вам, собственно, нужно?
— Вы директор заведения?
— Какого заведения? — пожимаю я плечами. — Разве вы не видите? Мы посетители. Кофе пьём. К нам есть вопросы?
— Вы директор?
— Я не директор, — качаю я головой.
Пока происходит этот диалог, спутник Каткова раз двадцать щёлкает фотоаппаратом. Фотографирует меня и Большака, а так же интерьеры казино.
— Так, — говорю я. — Это правовой беспредел, товарищи. Разрешения на фото наших персон мы не давали. Что вам надо? Сообщите цель визита или идите подальше.
— Назовите своё имя.
— Если у вас нет других вопросов, — отвечаю я, — то разговора не будет. Оставьте меня в покое, пока я не вызвал милицию. Мне кажется, вы не имеете права сюда вламываться.
Этот нелепый разговор длится ещё какое-то время, а потом резко обрывается. Незваные визитёры просто разворачиваются и уходят. Я тут же иду за ними, чтобы посмотреть, что там с охраной и почему никто не просигналил. Собственно, всё понятно. Двое наших парней стоят под дулами пистолетов перед людьми в форме. Мда…
Это что-то новенькое. Опять следственный отдел и, вне всяких сомнений, всё это звенья одной цепи. Вроде ничего особо страшного не случилось, а на сердце хреново. Главное, Платоныча подставил. Надо прекращать вообще сюда ходить. Завести офис и всех принимать там.
Мы выходим из отеля, перекидываем подарки в служебную тачку Большака и садимся в мою машину. В «Пекине» я молча, не рассуждая, отдаю пятак швейцару и иду дальше. Собственно, мы втроём проходим — я, Платоныч и Лёха. Доезжаем на лифте до седьмого этажа и двигаем к сорок второму номеру.
Я толкаю дверь, она оказывается открытой. Заходим внутрь и видим Злобина. Он сидит в кресле и просматривает бумаги.
Убедившись, что здесь всё нормально, Лёха выходит в коридор. Злобин просит меня закрыть дверь на замок и я закрываю.
— Леонид Юрьевич, слушайте, очень странный случай произошёл с нами сегодня, — начинаю я, подходя к нему.
Мы все жмём руки, и я коротко рассказываю об утренней истории. Злобин только головой качает.
— Ну, поварёнок! — говорит он. — Ай, да сукин сын…
Мы не успеваем ещё ничего обсудить, как за дверью раздаются приглушённые голоса. За ними следует шум недолгой борьбы и звук вкладываемого в замок ключа. Дверь открывается и на пороге оказываются те же дядьки, которые безо всяких законных причин вломились недавно в казино.
— Это что такое! — гневно восклицает Злобин. — Вы что себе позволяете⁈ Кто старший группы⁈ Быстро ко мне!!!
Мы находимся в стандартном номере, а не на одиннадцатом этаже с шестиметровыми потолками в люксах. Это там хоть вечеринки проводи, а здесь места мало. Две одноместные кровати, шкаф, кресло, стол. Над столом на стене китайский пейзаж. Жёлтое море, наверное. В общем, всё строго-скромно, пришли чисто поговорить. Стоим у стола. Из излишеств — только коробка «Коибы», в качестве сундука мертвеца, и бутылка рома.
И тут появляются эти практически пятнадцать душ со злыми пиратскими глазами и фотоаппаратом «ФЭД». Что, как раз, абсолютно естественно. Работникам КГБ — только Феликса Эдмундовича Дзержинского, никаких «Зенитов» или «Киевов». Логика.
Щёлк-щёлк-щёлк. Наглые, как журналюги эпохи грядущей свободы слова.
Понятно, что номер нашпигован жучками, червячками и всевозможными таракашечками с чрезвычайно острым слухом, но сегодня всё оборудование должно быть выключено. У нас же типа конфиденциальная встреча. Впрочем, глядя на всю эту возню, на сто процентов этому верить нельзя.
— А ну! — наливается гневом Де Ниро. — Отставить!!! Командир группы, ко мне!
С таким же эффектом можно говорить по-китайски. Папарацци работают нагло и смело. Ничего от нас не хотят, лишь фиксируют происходящее на фото и аудио. Поняв, что никакого подчинения и уважения седин не предвидится, Злобин простирает руку с вытянутым перстом, указующим в сторону выхода.
—
