Система была достаточно гибкой. При известной мне по прошлой жизни системе всеобъемлющего государственного планирования планы всё равно не выполнялись в точности, а жесткость системы мешала оперативной реакции на возникающие проблемы и проявлению инициативы. Теперь же примерный характер контрольных цифр пятилетки, обязательность только государственных контрактов, и исполнение государственных долгосрочных программ на основе экономической заинтересованности позволяли соединить преимущества плановой концентрации хозяйственных ресурсов и предпринимательской инициативы хозяйственников.
Довольной гибкой была и система регулирования заготовок продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Договора контрактации посевов, как с единоличниками, так и с государственными и кооперативными сельскохозяйственными предприятиями, теперь заключались на пять лет, с тем, чтобы недороды одних лет возмещались урожаем более благоприятных. В случае снижения поставок данного года на 30% ниже контрактных, государство вправе было ввести особый режим, возлагающий на поставщика принудительную обязанность возместить недобор, сохраняя право оставить себе лишь запасы по установленной государством минимальной потребительской, семенной и фуражной норме.
Для планирования работы территориальных органов закупочных организаций и перераспределения планов закупок между ними вводилась оценка предстоящей урожайности различных культур на данной территории. Но, в отличие от известной мне истории, так называемая биологическая урожайность была основой не для установления обязательных поставок, требуемых с села, а для маневра ценами, кредитами и товарными фондами со стороны заготовительных организаций. Кроме того биологическая урожайность использовалась как основа расчёта продовольственных и сырьевых ресурсов для планирования производства на следующий год.
И вот под эту систему планирования намечался подкоп. Немалое число ретивых начальников разных уровней страстно желало "володеть и править" производством таким образом, чтобы всё делалось и свершалось по их приказу. Под крики о развитии и укреплении планового хозяйства они пытались протащить идею, что воля пролетарского государства должна диктовать каждому предприятию, что, в каком объеме и для кого производить - вплоть до последнего гвоздя. Под этот аккомпанемент предлагалась и реформа управления промышленностью: хозрасчетные тресты и синдикаты ликвидировать, на их место поставить государственные производственные объединения, а главные управления ВСНХ из органов экономического регулирования и технического руководства работой отраслей превратить в органы прямого оперативного управления производством.
Пока Дзержинский оставался во главе ВСНХ СССР, эти замыслы не имели шансов на реализацию. Однако я чувствовал возрастание давления со стороны многочисленных представителей партийно-хозяйственного руководства, стремившихся насадить простые, доступные их разумению, а потому и желанные командные методы руководства в экономике. К тому же эти методы вели к укреплению позиций вышестоящей бюрократии, отдавая в её руки полное распоряжение движением хозяйственных ресурсов.
Размышляя об этой угрозе, и обдумывая возможные меры противодействия, я почти не обращал внимания на пролетающие за окном поезда пейзажи - тем более что сыпавшийся с неба мокрый снег не слишком-то способствовал хорошей видимости. Поезд Москва-Ярославль, в купейном вагоне которого я лежал, забравшись на верхнюю полку, ритмично громыхал на стыках, паровоз время от времени издавал гудок, - в общем, всё, как обычно в путешествии по железной дороге. Ярославль не был конечной точкой моего маршрута - там предстояла пересадка на местный поезд до Рыбинска.
В Рыбинск меня погнал телефонный звонок председателя правления Авиатреста Михайлова:
- Виктор Валентинович! - голос его был донельзя встревоженным, что ощущалось даже при крайне паршивом качестве передачи звука по нашей телефонной связи. - На Рыбинском заводе неладно. На Лилию Пальмен донос поступил, местное ГПУ начало следствие и отстранило её от работы. Так они нам весь график выпуска моторов поломают! Прошу вас, разберитесь. Вы человек разумный, знаете, как нам хороших специалистов не хватает... - Михайлов замолчал, но в трубке было слышно его учащенное, хрипловатое дыхание.
- Разберусь! - практически не раздумывая, отвечаю ему. Конечно, бегать в качестве пожарной команды по каждому такому случаю - вроде бы и не мое дело. Но если у нас поднимется мутная волна обвинений во вредительстве и посадок спецов, как уже было в покинутом мною прошлом - хорошего мало. Вроде бы удалось не допустить такой волны по результатам Шахтинского дела, а тут опять... Нет, такое надо давить в зародыше! И вот поэтому я еду в Рыбинск.
В райотделе ГПУ меня встретили неласково. Будь я шишкой поменьше - и вовсе дали бы от ворот поворот. Но поняв, что перед ними - член ЦК, да ещё способный в любой момент позвонить Дзержинскому, малость смягчились. Но только малость. Начальник отдела, приняв меня в своем кабинете, сразу же взял жёсткий тон:
- Вы ответственный работник, должны понимать, что негоже вмешиваться в ход следствия.
- Я, кажется, не давал повода к таким заявлениям! - немного повышенный тон здесь не помешает. - Меня всего лишь интересует существо претензий, предъявляемых вами к ценному работнику.
- Ваш "ценный работник", - иронически выделив эти слова, гэпэушник криво усмехнулся, - занимался саботажем, путем мелочных придирок всячески сдерживая выпуск необходимых стране авиадвигателей. Кроме того, налицо растрата валютных средств - по её настоянию закупались импортные комплектующие взамен отечественных.
- Вы или ваши сотрудники - технические специалисты в области двигателестроения? - вопрос, разумеется, риторический, и потому, не дожидаясь ответа, продолжаю нажимать: - Тогда как же вы можете судить, что является мелочными придирками, а что - борьбой за необходимую технологическую дисциплину, качество и надежность моторов для нашего воздушного флота? И почему же вы не запросили техническую экспертизу у специалистов Авиатреста?
Начальник отдела отвечает с нескрываемым раздражением:
- А то я не понимаю, что они начнут защищать честь мундира и всячески выгораживать своего работника!
- Ладно, - цежу в ответ, понимая, что конструктивного разговора с этим чином не получается, а потому и не скрывая угрожающих ноток в голосе, - я сам разберусь, что творится на заводе N26, и кто тут на самом деле занимается саботажем.
