-- Я был и буду категорически против этой затеи! Вы еще ответите! -- продолжал вопить Каганович, а затем, уже на пол-тона ниже, поинтересовался. -- А кто вообще поручил тебе такое?
- Первый секретарь, - ответил Байбаков, кивнув на Хрущёва.
- Почему мне не доложил? -- допытывался Каганович.
- Не хотел вас затруднять, - ответил Байбаков.[124]
Если бы у Кагановича была возможность остыть и подумать, он, скорее всего, не попался бы в ловушку. Но всё происходило прямо на заседании Президиума ЦК, причем, это уже был ЦК нового состава. "Старая гвардия" уже составляла в нём меньшинство, и уже не была такой единой, как прежде. Сабуров, как грамотный плановик, тоже поддерживал идею с тепловозами. Первухин, хороший технический специалист, тоже понимал, что паровозам пришла пора уступить место более новой и эффективной технике. Молотова, Маленкова и Булганина в составе Президиума уже не было. Оставшийся Ворошилов был стар и быстро утрачивал связь с реальностью, его уже почти не принимали в расчёт. Микоян был истинным политиком и всегда держал нос по ветру.
Но разозлённый Каганович пёр напролом, не ощущая свершившуюся перемену политического момента. Хрущёв выжидал, пока у "железного Лазаря" кончится завод. Как только Каганович остановился перевести дух, Никита Сергеевич сказал:
- Товарищ Каганович, вы уподобляетесь африканской птице страусу, которая с высоты своего полёта не видит генеральной линии партии.[125] Всем капиталистам давно ясно, что паровозы неэффективны и зря переводят уголь. Если мы будем продолжать за них держаться, мы так и будем плестись в хвосте капиталистического мира.
- Если вы не понимаете таких простых вещей, значит, вы некомпетентны, и не можете в сложных современных условиях руководить таким ответственным участком работы, как транспорт, - продолжал Хрущёв. - Товарищи! Предлагаю освободить товарища Кагановича от курирования транспорта и перевести на менее ответственную работу. Также предлагаю вывести товарища Кагановича из состава Президиума ЦК, как не справляющегося с обязанностями члена Президиума. Ставлю на голосование.
У Кагановича отвисла челюсть. Он никак не ожидал подобного резкого поворота событий. И уж тем более он не ожидал, что члены Президиума, которым уже изрядно надоело слушать его крики и мат, так дружно проголосуют "за".
- Да я... что... товарищи... я... - ошеломлённый внезапностью поворота судьбы, Каганович обмяк на стуле, пытаясь осознать, что делать дальше.
- Кто против? - спросил тем временем Хрущёв.
Против не оказалось никого. Недавно проштрафившийся Ворошилов не рискнул поддержать Кагановича, чтобы не навлекать немилость ещё и на себя. Он предпочёл воздержаться.
Хрущёв не стал выспрашивать причин "воздержания", как полагалось по Уставу партии.
- Вы свободны, товарищ Каганович, - сказал он. - По поводу вашего дальнейшего трудоустройства вас вызовут в кадровый отдел ЦК.
Каганович поднялся и нетвёрдым шагом проследовал к выходу.
В тот же день, 5 января 1956 года министр среднего машиностроения Аврамий Павлович Завенягин доложил Президиуму ЦК о новых разработках в области атомного и термоядерного оружия. На совещании присутствовали также его заместитель генерал Павел Михайлович Зернов, академик Курчатов и главный конструктор ядерных зарядов Юлий Борисович Харитон. В отличие от совещания, проходившего в "той истории", Хрущёв также пригласил уже ставшего привычным гостем на этих встречах академика Келдыша, руководителя недавно образованного НИИ-1011 академика Кирилла Ивановича Щёлкина, а также конструкторов атомных реакторов Анатолия Петровича Александрова и Николая Антоновича Доллежаля.
Министр Завенягин представил членам Президиума ЦК макеты атомных боевых частей для перспективной крылатой ракеты Х-55, которую "с опережением исторического графика" разрабатывал в ОКБ-155-1 в Дубне Александр Яковлевич Березняк, а также для управляемых снарядов к морским пороховым и электромагнитным пушкам, разрабатываемым в коломенском СКБ ГА под руководством Бориса Ивановича Шавырина.
На этом же совещании Хрущёв поручил Завенягину продумать вопрос использования атомных реакторов для получения электроэнергии, а также просчитать стоимость 1 киловатта электричества, получаемого на атомной электростанции.
Следует пояснить, что на тот момент в мире была всего одна АЭС промышленного назначения - 5-мегаваттная полуэкспериментальная станция в городе Обнинске Калужской области. Всё электричество в мире вырабатывалось либо тепловыми, либо гидроэлектростанциями. Все остальные реакторы - как в СССР, так и других странах, являлись реакторами-бридерами исключительно военного назначения, предназначенными для производства плутония-239 из урана-238. При этом тепловая энергия, вырабатываемая реактором в огромных количествах, никак не использовалась. Реактор строился обычно на берегу большого водохранилища, используемого как пруд-охладитель.
Идея Хрущёва заключалась в использовании тепла, выделяемого не только специализированным реактором на АЭС, но и оружейным реактором-бридером, для получения электричества.
От результатов расчётов атомщиков зависел выбор пути отечественной энергетики.
С конструкторами реакторов Александровым и Доллежалем Хрущёв обсудил вопросы строительства атомных подводных лодок и оснащения атомными реакторами строящихся надводных кораблей военно-морского флота. Работы в этом направлении после прошлогоднего совещания по проекту 627 велись полным ходом.
20 января 1956 года окончились испытания стратегического бомбардировщика Ту-95, созданного в ОКБ Андрея Николаевича Туполева.
Самолет разрабатывался в соответствии с постановлением Совета Министров СССР N 2396--1137, и Приказом Министерства авиационной промышленности N 654 от 11 июля 1951 г.
Два опытных образца были заложены на авиазаводе N 156 в Москве в октябре 1951 года. Лётные испытания первого образца в начались на аэродроме Лётно-исследовательского института в городе Жуковский 20 сентября 1952 года
Первый полёт самолёт совершил 12 ноября 1952 года под управлением командира экипажа, лётчика-испытателя, майора Алексея Дмитриевича Перелёта. Полет продолжался 50 минут на высоте 1150 м. До конца 1952 года было выполнено только 3 испытательных полета. Шла стандартная процедура доводки новой машины - после каждого полета идёт поиск неисправностей, их устранение, производятся доработки конструкции. Обычно опытная машина больше стоит на земле, чем летает. Испытательные полеты возобновились 13 января 1953 года и успешно продолжались с минимумом происшествий до 11 мая 1953 года.
