– Вы знаете, я не так уж и глуп, – неожиданно заявил император.
– Ваше величество?
– Я знаю, я, возможно, выглядел глупо, когда заговорил об Испании. Вы были в Испании, господин Франклин?
– Нет, ваше величество, я еще не имел такого удовольствия.
– Вы правы, побывать там – истинное удовольствие, – заверил Бена император. – Я провел там счастливейшие дни моей жизни. Там солнце светит так ласково, будто медом растекается по телу, теплым и нежным. Кажется, вы можете солнечный свет, как и мед, собрать в горшочек. – Он вздохнул. – Я понимаю, вы считаете, что Испания потеряна для империи если не навсегда, то на очень, очень долгие годы. Но я должен делать вид, что Испания все еще наша, я должен, потому что казаться уверенным – это то немногое, что демонстрирует силу императора, и только императора. Вы понимаете, о чем я говорю? Закон должен устанавливать парламент, и он этим занимается. Война ведется генералами и солдатами, и они не советуются со мной, они самостоятельно принимают решения, ведущие их к победе, или находят смерть на поле боя. Но император – это душа империи, он воплощает в себе ее надежду и ее мечту. Хорошего императора от плохого отличает то, насколько он способен вдохнуть в свой народ эту надежду и мечту. И пусть Испания потеряна для нас, я никогда с этим не соглашусь, вы понимаете меня?
– Конечно, сир.
– Я, возможно, и не такой хороший монарх, каким мог бы быть, – продолжал император, – но я делаю все, что в моих силах. И хотя мы потеряли Испанию, Вену и Венгрию… фактически лишились всего, но Прага и мечта останутся с нами навсегда. – Он повернулся к Бену: лицо напряженное, глаза горят каким-то странным огнем. – Я сохраню Прагу, каких бы жертв мне это ни стоило, господин Франклин. Я непреклонен в этом, вы меня понимаете?
– Да, ваше величество.
– Хорошо. Принц Савойский убежден, что сэр Исаак что-то скрывает от нас, что-то связанное с признаниями русского шпиона. Это правда?
Бен молчал какое-то мгновение, не зная, что ответить, потом покачал головой:
– Сир, я не могу говорить за своего учителя.
– Нет? – Император подозрительно посмотрел на Бена и резко перевел взгляд в сторону леса – что-то соколиное промелькнуло в его лице, похожем на морду печального пса. – Зверь уже близко, но кто может сказать с полной уверенностью, кого выберет смерть – зверя или человека?
– Зверя, смею надеяться, ваше величество, – ответил Бен.
– Надейтесь. Но я скажу вам с полной откровенностью, сегодня на этой охоте погибнут и люди.
Ужас охватил Бена. Он видел, что неподалеку сэр Исаак разговаривает с принцем Савойским. Роберт и Фриск шли сзади, шагах в тридцати, в окружении императорских егерей и охраны. Он вдруг почувствовал себя очень одиноким и беззащитным, несмотря на то что вокруг было столько людей. Он попытался нащупать в кармане ключ от эгиды и с отчаянием понял, что на нем нет камзола.
– Конечно, я постараюсь быть предельно осторожным, – продолжал император. – Мы очень дорожим сэром Исааком, хотя он и не желает с нами сотрудничать. И все же ему будет обеспечена надежная охрана, значительно лучше даже моей собственной.
Бен понял. Сэру Исааку опасность не угрожает, она угрожает ему, Бену. Если Ньютон не желает сотрудничать сейчас, то он может согласиться потом, когда, убив Бена, император продемонстрирует, насколько решительно он настроен.
– Смею надеяться, вы, ваше величество, слегка преувеличиваете опасность, – сказал Бен. Кровь стучала у него в висках, и, несмотря на свежий воздух, он чувствовал, что задыхается.
– Вовсе нет, – тихо произнес император. – Так что будьте осторожны, господин Франклин. Вы мне симпатичны, и моя дочь находит вас очень милым… Я думаю, еще многие юные красавицы в замке и за его пределами придерживаются такого же мнения.
– Я постараюсь быть осторожным, – кое-как выговорил Бен, во рту у него пересохло.
– Вам это просто необходимо.
Они сделали еще несколько шагов вперед, и Бену чудилось уже, что старуха с косой следует за ним по пятам и скалит свой беззубый рот скелета. И Джеймс терпеливо ждет его в том темном доме из сна. И миллионы погибших в Лондоне тянут к нему свои руки, чтобы схватить и утянуть в преисподнюю.
– Два дня назад вы всю ночь провели в обсерватории, как раз после того, как принц Евгений сообщил вам, что с небес на Прагу обрушится смерть. Что вы там делали? Составляли гороскоп?
– Нет, сир. Меня обеспокоили угрозы русского шпиона, и я искал им подтверждение.
– И как же должны выглядеть эти подтверждения? – Шум приближался, загонщики были уже совсем рядом. – Поспешите с ответом, – потребовал император, – сейчас зверь на нас выйдет.
– Я не знаю, ваше величество, я просто рассматривал небесный свод и искал.
Неожиданно Беном овладело спокойствие, будто голова, невзирая на земное притяжение, отделилась от тела и сверху наблюдала за забавной сценой. Когда же это должно произойти? И откуда будут стрелять? Он огляделся по сторонам, сжимая в руке мушкет, чувствуя, что петля затягивается все туже.
– Что-то упало с неба и стерло Лондон с лица земли, – откуда-то издалека донесся голос императора. – Что это было?
– Я не знаю, ваше величество, – солгал Бен.
– Вы в тот момент там находились. Вы жили в Лондоне. Что это было?
– Я не знаю, сир. – Бен дрожал, он понимал, как это глупо, но тело ему не повиновалось, оно повиновалось страху.
– Быстрее отвечайте! – закричал император и вдруг поднял ружье и выстрелил.
Появилась тень огромной пантеры. И в ту же секунду Бен почувствовал знакомое прикосновение. Два года назад в Бостоне он встретил негодяя Брейсуэла на Большом пустыре и впервые тогда увидел компаньона этого колдуна – горящий красный глаз в облаке тумана. И каким-то образом этот глаз прикоснулся к его мозгу. Тогда Бену показалось, что прикосновение произошло случайно. Но именно это прикосновение круто изменило всю его жизнь. Оно подсказало ему, как сделать настраивающийся эфирный самописец, а это повлекло за собой череду всех последующих событий.
И вновь он почувствовал это чужеродное, лишающее сил прикосновение, и он вдруг увидел Бена Франклина со стороны – блеклую тень в костюме охотника и с мушкетом в руке. Рядом с ним императора, от дула его ружья вверх поднимался дымок. Позади его блеклой тени, на расстоянии ярд, не более, человек нацелил свой пистолет прямо ему в затылок.
Он сделал еще несколько шагов и упал на раскисшую от дождя землю. Раздалось несколько выстрелов, но он уже откинул тяжелый мушкет в сторону, ноги сами его подняли и понесли между деревьями вглубь леса. Он бежал, не оглядываясь, достиг обрывистого берега и бросился вниз. Рядом что-то пронеслось с жужжанием, будто шершень пролетел. Он запутался в лозах дикого винограда, но быстро вырвался из плена и побежал дальше.
Он бежал и бежал. Страха уже не было, вместо него – злость и яростная устремленность. Сейчас он пожалел, что у него нет мушкета, он бы заставил по крайней мере одного из этих лакеев заплатить за свою подлую службу такому вероломному императору.
Но вряд ли этот чертов мушкет, который ему вручили, был заряжен.
Он сменил направление, пытаясь вспомнить, с какой стороны движутся загонщики, чтобы не выскочить прямо на них в поисках Влтавы. Река должна быть где-то поблизости. Он был хорошим пловцом, лучше всех, кого он знал. Если ему удастся переплыть реку живым и невредимым, то шансы остаться в живых у него увеличатся. Но как найти реку?
Он огляделся вокруг, пытаясь понять, в какой стороне деревья более редкие. И побежал туда, где, как ему показалось, белел просвет. Вновь полил дождь. Это его обрадовало – за пеленой дождя его будет труднее разглядеть.
Его лихорадочное возбуждение немного улеглось, когда под ногами зачавкало. Он догадался, что попал в болото. Еще несколько шагов, и он провалится, окунется в болотную жижу и начнет захлебываться. Он повернул в противоположную сторону, прислушиваясь, пытаясь определить, есть ли за ним погоня. Но его собственное хриплое дыхание, громкие удары сердца и шум дождя заглушали все остальные звуки.
Вначале он ничего не видел, но потом различил два темных силуэта. Бен застонал и припал к сырой земле. Если один из них подойдет довольно близко, то он сможет убить его. Но Бен не особенно обольщался этой призрачной надеждой.
– Бен! – долетело до него сквозь шум дождя. – Бен, ради бога, отзовись!
Он моргнул, стряхивая воду с ресниц. И рассмотрел в неясных силуэтах Роберта и, кажется, Фриска. Но вот вопрос, можно ли им доверять?
Он оглянулся назад, в сторону болота, – отступать некуда. В эту минуту послышались крики и лай собак.
– Эй, Роберт, – окликнул Бен.
Пара прислушалась, потом рванула через кусты в его сторону.
