— Веди, Карп, к вредителям.
Кивнул на приветствия медиков, обтирая на ступенях медпункта почерневшие берцы. Люди выглядели пришибленно, будто ударная волна прошлась по всем. Говорили тихо, в глаза мало кто смотрел.
Мастер действительно был плох. Один из подмастерьев мало чем уступал своему учителю. Лишь второй подмастерье смог говорить. Сидел в изголовье лавки на корточках, склонив голову и вслушиваясь в увлеченный шепот юноши. Потом похлопал его слегка по груди.
— Поправляйся. За мастера помолись. И не кручинься, не держу на вас зла. Даже награжу, коли все на ноги встанете, да дело до ума доведете. Но чтоб больше без тайн!
Подмастерье изобразил мелкие кивки. У него даже пот на лбу выступил. Уступил место медикам. Мысли бегал под черепом, натыкаясь только на белые пятна незнания. Вот и началось! Ученики пошли по неведомым тропкам…
Закурил на крыльце, глядя в черноту неба, полную звезд. На крыльцо, вслед за мной, вышел старший медик. Пытался вспомнить, как его зовут. Память пасовала.
— Подними их на ноги. Верю, что и так все делаете. Боюсь просто, что этого мало будет. Снимаю все указания об экономии.
Повернулся к медику, по-прежнему прячущему глаза. Да что они все, право?!
— Все сделаем…
Кивком отпустил специалистов, явно тяготящихся моим присутствием. Облокотился на перила, выпуская облачко дыма. Так что это было? Конечную стадию подмастерье не видел, дисциплинированно исполнив команду мастера «лягай!». Генераторы Тесла тут обозвали искровыми столбами. Экспериментировали с одним из них уже давно, и втихаря, благо лаборатория делилась на несколько комнаток, а меня увлек самолет. Результатов получили много, но журнал экспериментов еще предстояло найти.
В последнее время мастер увлекся резонансом искровых столбов, применяя опыт радиопередатчиков. Более того, его заинтересовал вопрос встречного резонанса двух искровых столбов, и новая проволока развязала его руки.
Что именно произошло, подмастерье осмыслить не мог. Признаться, мне это тоже не позволял остаточный материализм. Мозг пытался подобрать аналогии, и ближе всех стояла шаровая молния в виде бублика, образовавшаяся между разрядниками двух столбов. Следом за этой мыслью, вторым номером в очереди стояла «чертовщина». Так как произошедшее дальше иначе не объяснить.
Подмастерье говорит, бублик начал быстро расти, а обмотки искровых столбов засветились вишневым цветом. И это притом, что панель предохранителей на генераторе еще в самом начале образования бублика пыхнула предохранителями — энергии, вроде, взяться было неоткуда. Мой материализм выступил категорически против холодного термояда. Но объяснить феномены так и не смог. Разве что согласился с переносом продолжения экспериментов в этом направлении подальше от Долины.
Подавил в воображении совершенно дикую картину поднимающегося огненного гриба. Паранойя совсем распоясалась. Не. Может. Такого. Быть. Выбил трубку о перила, стряхнув рукой попавший на крыльцо пепел. Не может. Но лабораторию перенесем севернее, в ложбинку береговых гор. Отдам им со склада три оставшихся электрогенератора и всю проволоку. Будем работать посменно. Парами. И телефон туда проведем. Пусть не верю в домыслы, но мешать людям не буду. Самому интересно, что получится. Ведь что-то интересное у Николы было. Было! Раз страшилки до моего времени дошли.
Утром, у навеса столовой, толкал речь, что ничего страшного не произошло. Никакой чертовщины. У нас все лаборатории освящены. А молнии, бьющие в небо, это еще мелочь — и не такое видели. Самолет, отчего-то, никого уже не пугает.
Через два часа был повторный дубль, для царевича. С ним вышло сложнее, так как он требовал объяснений феноменам. Вот до чего дожили! Уже ведь не отговорится промыслом божьим. Так и сказал ему в лоб — неведомый феномен. Алексей впал в задумчивость. Видимо, он считал, что в моем времени неведомого уже не осталось.
Чушь это. Чем больше узнаешь о мире, тем явственнее понимаешь мизерность своих знаний. Пройдут сотни лет, люди опутают землю линиями связи, но под видеокамерами в лесу вполне может сидеть неизвестный, мохнатый, гоменид и поплевывать в камеру скорлупками разгрызенного желудя. Океан как хранил, так и будет хранить свои тайны. Сбесившиеся от своего неведенья ученые начнут объяснять закономерности микромира шизофреническими теориями, поминающими и вероятности, и дуальность… только что не руку Господа. Хотя, и к этому некоторые будут склоняться.
Так почему не признаться уже сейчас? Не ведаю, как это происходит. Мне плевать на звание почетного академика Московской и Петербургской академий. Не знаю! Вот засуну в плазму руки по локоть, может, тогда и соображу чего. Да и то вряд ли. Мы тут все практики собрались. Наше дело стены лбом прошибать, взрываясь в лабораториях, горя в самолетах, штормуя в утлых корабликах…
За нами придут умные, образованные. Соберут наши обгоревшие дневники, обобщат, глядя задумчиво в окно, может, даже поэкспериментируют с итоговыми мыслями. И назовут своими именами новые теории или процессы. Или не назовут. Но за них это сделают благодарные потомки, помнящие только последнего в длинной череде экспериментаторов.
Царевич вежливо попросил не добавлять ему головной боли философией. Не ведаешь, и бог с ним. Никто не винит. Похмыкав Алексей добавил, что мне все одно ненужно беспокоится о репутации — для него, и наших колонистов, она будет всегда, а для остальных… Тут царевич поинтересовался, не забываю ли вести дневники. С чистым сердцем признался, что пишу ежедневно. Но мне не поверили. Напрасно. Алексею стараюсь не врать. Действительно каждый день бумаги мараю. То эскизы с описаниями, то инструкции с заявками. Бюрократии хватает. Так что, пишу ежедневно. И научился честно, но обтекаемо, отвечать на вопросы.
После разговора, все одно, осталась горечь на языке. Проведал электриков в медпункте. Как умничают лекари — «состояние ровно тяжелое». И сколько таких «Никол» было перед Вольтом, Эдисоном и прочими именитыми? Вспомнился фильм моего времени, с выдуманной фразой — «на бочку пороха его посадил, пущай полетает». Сколько таких было в реальности? Сколькие маялись всю жизнь «неведомым», но не могли отойти от сохи?
Сел в столовой за прибранный стол, задумчиво перебирая страницы блокнотика. Просмотрел прогнозируемые финансы. Могу истратить миллион рублей, если конечно в России примут номинал наших «банковских» монет, и мне их разменяют.
Алексей, пришедший от эллинга на побережье, поднявший себе настроение встречей с Аистом, уселся рядом на лавку, спиной к столу, опершись на край столешницы и заглядывая в мой блокнот. И у него волосы отросли. Надо же, не замечал…
