В середине журнала была вставка — вдвое сложенная страница большего формата.
Фотография мужчины и женщины. Целуются. Вид — со спины мужчины, взгляд фотографа направлен чуть снизу, фигуры помещаются в рамку по пояс. Мужская спина — синяки, шишки, присохший песок… и длинные горизонтальные царапины. Очень знакомые царапины. И женские ручки крест-на-крест закинуты за шею мужчины… мою шею, как я уже сообразил. Одна из женских ручек все еще удерживает «Беретту», а другая — разжалась. И пистолет летит вниз. Хонока как раз поймала момент, когда «Сабля» выскользнула из пальцев и находится уже в районе моей поясницы. Четко видно клеймо на рукояти — скрещенные сабли под «Веселым Роджером». На заднем плане — знакомый пейзаж: диковатый пляж, океан, синее небо с редкими облаками и скала, от взгляда на которую сладко засосало под ложечкой.
— Красиво. — Искренне сказал я.
— И очень эротично. И многозначительно. Прекрасная экспозиция. Великолепно пойман момент — смотри, выдержка была подобрана так, что отлично видно, что пистолет движется. Случайно, конечно, получилось, но — кого это волнует, да? Видишь, он чуть-чуть смазан от движения, но детали все еще хорошо видны. Чтоб ты знал, журнал приобрел это фото у твоей матушки за шестьдесят девять. — Видя, что я не впечатлен, уточнил. — Тысяч. — Новый внимательный взгляд. — Фунтов Стерлингов. О! Таки проняло! — Рассмеялся он. — Сейчас в «Беретте» вовсю обсуждаются возможность начала повторного выпуска серии «Сабель». А Саори-доно, впечатленная рассказами Хоноки-чан, хочет отдать девочку мне для обучения искусству «фото-дзюцу»… — Кэнсэй вздохнул. — Правильно содрогаешься — мне самому страшно представить, какой папарацци из нее получится…
— Когда успели фото в журнал отправить? Мы ведь только позавчера вошли в Токийский Залив…
— Ке-е-енчи, — Укоризненно покачал головой мастер Ма. — Вот Акисамэ не преминул бы пройтись по современному образованию. Мощь информационных технологии и технологий связи! Хонока сразу отправила исходники фотографий домой — не обрабатывать же их на лаптопах!
Кэнсэй, как выключателем, вырубил амплуа «несерьезный китаец-фото-вуайерист» и стал сосредоточенно-серьезным:
— С чем пожаловал, Кенчи?
Я чуть дистанцию не разорвал — настолько резкое «переключение» произошло и в эмоциях. В секунду! Без раскачки, без разогрева. Щелк! И добродушный Кэнсэй превращается в опаснейшего мастера кэмпо, главу Ордена Феникса… которые вовсе не цветочки выращивают!
— Стиль Багуачжан, Ма-сэнсэй!
— Есть такой стиль. — Кивнул Ма. — И?
— Я хочу знать об этом стиле как можно больше, мастер Ма!
— Ну, таки без проблем, Кенчи! Ты обратился по адресу! — Мастер Ма пылал энтузиазмом. — Правда, я не великий рассказчик («Ну-ну… заливай!»), тут надо показывать («А вот с этим спорить трудно…») Давай, подеремся, Кенчи! Я — практикую Багуачжан, а ты… ты практикуй, что хочешь… А минуток через десять, когда я тебя откачаю, обменяемся впечатлениями, хе-хе-хе… Со всем уважением, ученик! — Кэнсэй выполнил приветствие бойцов кунг-фу.
— Со всем уважением, мастер! — Повторил я.
* * *
В этих ваших интернетах о стиле Багуачжан рассказано до обидного мало и… не то. Как и для любого другого стиля. Кто там мастера, когда возник, из чего, от чего, почему… И это понятно.
Непрерывное перемещение по кругу. Связанность движений между собой и их переход друг в друга. «Железная рубашка» и «железная ладонь».
На практике эта сухая выжимка, описывающая технику Багуачжан, вылилась в мое методичное избиение. Попасть в Кэнсэя было крайне сложно. Я теперь могу охарактеризовать этот стиль просто: «Ускользающий угорь, бьющийся током и хвостом».
Попав в постоянно крутящегося Кэнсэя… удары «соскальзывали», я проваливался и ловил затылком или спиной что-нибудь размашистое. Или выведение из равновесия, короткое дерганье за ударную конечность и — Сирахама снова на земле. А Кэнсэй падает сверху:
— Таки тоже — Багуачжан!
Бац! Трехминутная потеря сознания…
* * *
Кенчи ушел в третьем часу ночи. Снова избитый в хлам. Минут двадцать отлеживался на энгава, ожидая, когда мастер Ма окажет ему первую помощь. И отправился домой, вежливо отклонив осторожное предложение Кэнсэя остаться в гостевом доме. С трудом перелез через забор и поковылял по улице. Его дальнейший путь было легко определить по загорающимся фонарям над улицей.
— Сурово ты его сегодня, Кэнсэй. — Высказался Акисамэ, появляясь из тени дерева.
— Ты таки зацени уровень, Акисамэ! — Мастер Ма пребывал в обрадованном возбуждении, хотя еще пару минут назад в присутствии Кенчи демонстрировал скептицизм. — Я ж его сейчас целых два раза натурально пытался убить! И таки что же вы думаете! Он ушел на своих двоих, а не оставил денюжку в нашей клинике!
Темная огромная тень бесшумно спрыгнула с крыши додзе прямо на голову Акисамэ. Но тот за мгновение до неминуемого столкновения исчез и объявился с другой стороны от Кэнсэя. Сакаки одобрительно покивал и приложился к неизменной банке… газировки:
— Но это же хорошо для его кэмпо, что теперь его можно избивать, почти не сдерживаясь! А еще он старался ограничить применение техники. Использовал только то, что изучал в Редзинпаку. Только наши стили. Даже Рю-рю не применял!
— Да, я заметил. — Кивнул Акисамэ. — Значит?
— Значит, что-то сообразил… И происхождение от Драконов тоже афишировать не хочет. — Кэнсэй вновь стал листать журнал… в полнейшей темноте. — Может, поговорил с отцом?
— Не исключено. Следующим его противником будет Композитор? — Сакаки. — Судя по внезапному интересу к Багуачжан…
— Наверняка… — Начал Акисамэ.
— Маленький акума близко-близко Подземный Мир. — Послышалось из листвы дерева.
Акисамэ вздохнул — на Апачае его старательно развиваемая чувствительность пасовала.
— Что-то нехорошее чувствуешь, Апачай? — Нахмурился Сакаки.
— Хорошее — нехорошее. Я не разбирать! Кенчи близко-близко Подземный Мир. А плохо — хорошо — моя не знать!
— Правильно ли я поняла, — Послышался из-под энгава новый голос. — Что Кенчи-сама участвует в боях без правил?
Мастера, находящиеся на земле, одновременно вздрогнули и одновременно нагнулись, чтобы посмотреть под деревянный настил. Там лежала Мисаки.
Лишь Апачай продолжал задумчиво смотреть куда-то вдаль с ветки дерева. Да Сигурэ, сидящая у него на плече на корточках, внимательно рассматривала лезвие своего метательного ножа.
— Ну, отрицать бессмысленно. — Осторожно согласился Акисамэ.
