— Михаил Лаврентьевич, батюшка, да как же он встанет, вы ж ему в пузо то раза три попали! — опасливо выговорил, выбираясь из-под тела агитатора, и косясь на трясущиеся руки доктора, Оченьков.
В кабинет подобно вихрю, ворвалась Ольга, походя оттолкнув хрупким плечом с дороги весящего не менее центра матроса.
— Что случилось! Ты жив?! Господи! Спаси и помилуй… А это кто?! — взгляд ее упал на лежащее в луже расплывающейся крови подергивающееся тело.
— Я… Он… А я… — Вадик никак не мог прийти в себя после первого в жизни убийства, пусть и совершенного «в состоянии аффекта».
— Тут энтот бонбист уличный, он вырваться попытался, да еще и вас порешить обещал, Ваше Императорское Высочество, — неожиданно для самого себя пришел на помощь командиру Оченьков, — ну, товарищ доктор осерчали очень значить, и это… Весь барабан, в общем, в него и выпулили. Так что больше они уже никому вреда не причинят, не извольте беспокоится!
Постепенно успокаивающийся Вадик благодарно кивнул матросу и попытался увести разговор на другую тему:
— С этим всем я потом разберусь, солнышко мое, а пока пойдем, побеседуем с нашими бурятскими товарищами, которые, пришли уже, наверное.
— Так точно! В зале внизу ждут-с. Доложимшись уже…
— Какая беседа, ВадИк? На тебе лица нет, подождут до завтра, — попыталась образумить его Ольга, но, как обычно, доктор Вадик прислушивался только к мнению доктора Вадика.
— Если они завтра в шесть утра не будут на пароходе, который отходит в Гамбург, а оттуда в Шанхай, потеряем неделю. Пойдем, душа моя, да и пока я с ними буду разбираться, ублюдка этого, — Вадик снова поежился, и ткнул пальцем в труп на полу, — забуду побыстрее…
В эту ночь Ольга в первый раз осталась ночевать у Вадика. На его вопрос, «а как же муж», последовал выразительный взгляд и тяжелый вздох.
— Какие же вы мужчины все же глупые… Ты же видел — мое личное проклятие на самом деле существует. Муж — одно название, первый любимый человек — шрапнель в голову, а теперь и тебя чуть не разорвало на части… Я не хочу больше терять времени… А муж… Он, в конце концов, только перед людьми, и уж точно никак не перед Богом. Да и не только тебе надо сегодня забыть про этот воистину ужасный день…
Наутро, донельзя довольный, и безмерно удивленный Вадик, никак не ожидавший, что после нескольких лет замужества, пусть и за конченым педиком, красивая женщина может все еще быть… технически не совсем женщиной, встретился с представителями полицейских властей. В его ушах до сих пор сладчайшей музыкой звучали слова любимой — «счастье мое, да если бы я только знала, что это может быть настолько хорошо, я бы столько не ждала»… И пребывая в чрезвычайно приподнятом состоянии духа, Вадик был готов на любые подвиги.
Решив не мелочится, он начал сразу с министра внутренних дел Плеве. Пару часов спустя, «слив» министру абсолютно вымышленную, как он был уверен, информацию о готовящемся на того покушении[3] боевиков ПСР, Вадик получил карт-бланш на любые действия против партии эсэров.
До известной доктору Вадику даты, когда Императрица должна была произвести на свет наследника, оставалась пара недель. В списке Петровича и Балка почти все позиции помечены галочками. Доказывать и убеждать уже ничего и никому не надо, только проверять и подгонять. Значит, за эти недели можно приложить максимум усилий на решение проблемы с покушениями. А если получится, то и в целом с партией эсэров. Ну, или хотя бы с ее вменяемой частью, но… Кроме одного персонажа. Петрович в шифрованной телеграмме предупредил Вадика, что Василий строго-настрого запретил даже близко приближаться к Борису Савинкову. Если удастся — отслеживать местонахождение. И не более того.
* * *
Дикий грохот потряс, казалось, весь дом, пробуждая его от утренней тишины.
— Откройте, полиция!
За дверью молчали. Наблюдатели на улице увидели, как одно из окон третьего этажа осветилось светом свечи, там промелькнула чья-то тень… И тишина… Добропорядочные граждане должны были открыть дверь немедленно, как только прозвучали эти слова.
Вот только добропорядочных граждан за дверью не было. А недобропорядочные граждане открывать полиции не стали. Городовые молотили по двери сапогами и рукоятками револьверов еще минуту. Потом начальство поняло, что в этот раз что-то пошло не так.
— Ломайте дверь! — заорал ротмистр в голубом мундире.
Двое здоровенных городовых, разогнавшись, врезались в дверь. Именно так они всегда врывались в воровские притоны. Опыт подсказывал, что после такого удара дверь вылетала чуть ли не к противоположной стене притона. Но не в этот раз. Ощущение было такое, словно плечом пытались проломить скалу. После второго удара что-то хрустнуло и один из гигантов, матерясь, схватился за плечо. Второй недоуменно замер.
— Так это, вашбродь, не открывается…
— Фельдфебель! Крикни, чтобы ломали черный ход!
Черный ход ломали долго. Дверь черного хода ничуть не уступала двери парадного по толщине и прочности, а из инструментов у полиции были только кулаки, шашки и рукояти револьверов. Еще через пять минут, ротмистра осенило:
— Степан! Найди дворника!
Распространяющий смесь чеснока и махорки дворник принес топор. Прорубив в двери отверстие, городовой заорал:
— Вашбродь! Тут решетка!
Принесли кувалду. От могучих ударов с потолка сыпалась штукатурка, лопались стекла и гудело в голове.
— Не надоело? — молодой человек в элегантном костюме с медицинским чемоданчиком в руках укоризненно посмотрел на ротмистра, напоминающего мельника в своем засыпанном штукатуркой мундире.
— Доктор Банщиков? — ротмистр удивленно посмотрел на костюмоносителя, которому обещал показать, «как надо арестовывать бомбистов» — Но мы же…
— Перекрыли все входы-выходы. Знаю, знаю. Но я Вас перехитрил и вышел через ИХ вход. И перестаньте ломать дверь. Не поможет. Сейчас я ее открою, и Вы сможете посмотреть на засовы и решетки. А еще посмотрите вот на это, — молодой человек сунул руку в докторский саквояж, достал оттуда здоровенный маузер и начал стрелять прямо в дверь.
— Там стены досками обиты, потом посмотрим, как глубоко пули в дерево вошли, — прокомментировал он удивленные взгляды городовых, рассматривающих пробоины в нижней части двери, — за сим тренировку по проникновению в помещение, где находятся заговорщики, объявляю законченной. Ибо они уже сбежали, через лаз в потолке в квартиру этажом выше, и далее через чердак и крыши. Теперь давайте Я ВАМ (выделил голосом укоризненно глядящий на жандармов доктор) расскажу, как надо вламываться в квартиру, полную вооруженных и готовых к бою злоумышленников…
