– А ЭВМ, что, уже есть? – поразилась Маша.
– Завтра Фишман мне первую привезет. Программируемых калькуляторов, ты, конечно, не видела… В общем, нечто вроде них, но чуть получше и с тумбочку размером.
– Постой, помню, у отца такой был… работает только с цифрами, то есть набираешь на клавишах последовательность вычислений, потом там еще кнопки «если, то» и отсылка к подпрограмме… Это?
– Примерно.
– Так ведь убогость же полная!
– За эту «убогость» при разработке, например, ядерного проекта Курчатов бы тебе, что хочешь, отдал, – уточнил я. – И у нас Иоффе, когда узнал, что эта штука сможет делать, чуть в пляс не пустился… Впрочем, ему-то посерьезнее машина готовится, правда, чуть попозже. Кстати, Главный Вычислительный Центр тоже тут будет, это то, что строят за дворцом у пруда.
– А, – рассмеялась Маша, – вот оно что! Я-то в толк никак не могла взять, что там такое – средства идут через «ДОМ», но архитектура для борделя ничуть не подходит…
– То есть как это? Вполне красивый был домик на картинках нарисован! Я их лично утверждал, вместе с архитектурными излишествами. Чем плохо?
– Тем, что это просто хрущевка, только почему-то с тремя колоннами у центрального входа и башенкой на крыше, – объяснила Маша. – У нас ведь теперь Архитектурный комитет есть, с твоей же подачи там великий князь Павел заправляет, а у него, в отличие от некоторых, вкус есть! Знала бы, что это у тебя не веселый дом, а ВЦ, попросила бы поучаствовать в проектировании.
Как и ожидалось, на следующий день Боря действительно привез мне первую, сделанную в этом мире ЭВМ. Несмотря на умеренность своих возможностей, тем не менее, она была большим подспорьем в научных, инженерных и прочих расчетах, но главное – на таких машинах вполне можно будет готовить кадры. А вот ВЦ в ближайшие годы будет функционировать в несколько оригинальном режиме – при всех Бориных успехах он мне твердо сказал, что до машины даже вроде СМ [СМ ЭВМ – семейство управляющих вычислительных машин, разработанное в СССР в конце 70-х.] ему пока как до Пекина раком. Так что в главном зале, доступ к которому закрыт всем, кроме меня, величеств и Бори, будет сиротливо торчать обычный комп. А в комнатах ВЦ расположатся терминалы – то есть клавиатура, электрическая печатная машинка, устройство ввода на перфокартах и цифровое табло.
Для проверки я запустил Борино творение считать число «пи» и, вопросительно посмотрев на его кобуру, достал из сейфа пару стаканчиков. В ответ Фишман полез в портфель и вытащил оттуда четвертинку с водкой имени себя, а потом продемонстрировал, что в кобуре у него не фляга, а ПФ.
– Я же прямо от тебя в Петергоф еду, – пояснил он.
– И что, там пора кого-нибудь прибить? Так давай позвоним, Танины девочки мигом все сделают, – не понял я.
Тут надо сказать, что в Петергоф Боря собирался отнюдь не в целях повышения культурного уровня путем созерцания тамошних фонтанов – еще полгода назад он познакомился со здешней второй вдовствующей императрицей, то есть Алисой.
Первое время после смерти Николая она против своего желания вдруг стала чем-то вроде центра кристаллизации для недовольных Гошиной политикой. Но, потом, по мере их нейтрализации, вокруг нее начал образовываться вакуум. Она даже выразила желание уехать в свой Дармштадт, но Гоша ответил, что это нежелательно. Причем ответил достаточно сухо, ибо Алиса не смогла найти лучшего времени для своей просьбы, чем момент, когда Маша с минуты на минуту собиралась рожать. Однако придворному планктону этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод об опале вдовы Николая, и вроде даже начали появляться желающие ее, походя пнуть. Я уже собирался устроить показательное действо на тему о том, что кого пинать – это решать вовсе не им. И кто этим будет заниматься – тоже, а всякая инициатива тут неуместна! Но, выходит, рыцарь Фишман хочет навести там порядок прямо сейчас.
– Попадешь хоть? – продолжил сомневаться я, – они же метаться будут резкими скачками, тут тренировка нужна.
– Тьфу, на тебя с твоими живодерскими шуточками, просто надо показать, что за Алису теперь есть, кому заступиться.
– Тогда ты метод какой-то неэффективный выбрал. Бери с собой папку, как увидишь кого – открываешь ее и задумчиво переводишь взгляд с объекта на бумаги и обратно. Все, больше ничего не потребуется, как миленькие вылетят из Петергофа впереди собственного визга. Вот только неужели Алиса так и терпит твою кобелиную сущность?
– Она любвеобильная, а не кобелиная, – важно пояснил мне Боря, – и умные люди прекрасно понимают разницу. Тут другая трудность есть – после всех этих передряг у нее сильно религиозность повысилась, Алечка страдает, что ей со мной приходится жить во грехе… У тебя знакомого попа не найдется, который ей объяснит, что это не так страшно? Только настоящего, чтобы поверила.
– Который настоящий, он за такое предложение меня тут же анафеме подвергнет, невзирая на мундир, – усмехнулся я, – хотя есть, конечно, и такие, на которых и вовсе пробы ставить негде… Стоп, идея. Пусть Гришка ей это объяснит, у него точно получится, я Распутина имею в виду. Правда, этот жук вполне может у тебя даму-то и умыкнуть.
– Какой-то Распутин – у Фишмана? Жора, мне даже не смешно. И, кстати, твое «пи» готово, так что давай за успехи здешней кибернетики!
Закусив огурцом, Боря продолжил:
– У терминалов я специально память ограничил – пусть местные мозги тренируют в условиях недостатка ресурсов. С мегабайтом любой дурак, что хочешь, напишет, а ты попробуй вывернуться на шестнадцати кило!
– Кстати, у этого твоего арифмометра сколько?
– Шестнадцать программ по двести пятьдесят шесть шагов. Да, при его разработке мне здорово твой протеже Лузин помог – пора под него институт прикладной математики делать. И это, ты насчет Вернадского не думал? По-моему, не помешает ему ноосферой заняться, ибо твое вмешательство в дела этого мира уже потихоньку выходит на глобальный уровень.
– Сам думал, но тут имеется тонкость – у Владимира Ивановича хобби такое есть, делиться сомнениями с кем, ни попадя. Так что лучше я пока воздержусь. Да чего такого я тут особенно глобального навытворял, по-твоему?
– Ну как же, выброс угарного газа в атмосферу ты точно увеличил в разы, сравни потребление нефти в той России и в этой.
– Зато в японской войне стреляли почти втрое меньше!
– И не там, где у нас, кстати, я про это тебе и говорю. Кстати, то землетрясение в Италии – мы же с точностью до минут знаем, когда оно началось! А, значит, любое отклонение будет результатом твоего вмешательства.
