– Павел Петрович, ключи от сейфа не сдавали?
– От какого сейфа?
– Ну как это от какого? Естественно, от бухгалтерии. В каком еще сейфе в этом здании есть хоть что-то ценное?
Седовласый вахтер усмехнулся в бороду и, водрузив на нос очки, изучил сначала доску за стеклом, а потом амбарную книгу на столе перед собой.
– Ключ от сейфа из двести четырнадцатого у Круминга, – сообщил он.
– Точно не у Приходько? – на всякий случай переспросил я.
Домой Приходько, конечно, их вряд ли утащит, а вот уйти с ними куда-нибудь во время работы – это с него вполне станется.
– Расписывался Круминг.
– Ясно, Пал Петрович. Спасибо.
Я вихрем взлетел на второй этаж и ворвался в кабинет. Круминг оторвался от изучения очередного дела и с любопытством посмотрел на меня.
– Ну и как там наш специальний агент? – поинтересовался он.
– Не так страшно, как мне думалось, – ответил я, избавляясь от кожанки. – Ингмар Карлович, ключи от сейфа у вас?
Вместо ответа Круминг вытащил связку из стола и бросил мне.
– Спасибо.
Я поймал ключи, открыл сейф и достал с полки кобуру и коробку патронов.
– Вы бы его почистили, Анджей, – посоветовал Круминг, снова углубляясь в изучение дела. – А то ведь от вас зависит честь всего отдела.
Я картинно вытянулся по стойке «смирно» и прижал кобуру к груди.
– Будьте спокойны, Ингмар Карлович. Не посрамлю.
– Ну-ну, – протянул Круминг. – По-осмотрим.
Я снова запер сейф, вернул ключи Крумингу и второй раз за весь день оказался за своим столом. Открыл коробку, зарядил обе обоймы, вщелкнул основную в пистолет и прицелился в окно. Может, и в самом деле разобрать его и почистить? Нет, не стоит. Оружие, как и любой другой механизм, от излишне частого ковыряния в нем лучше не становится.
Пистолет мой – это тоже отдельная история. «Чиж». «Чешска збройовка». Десять патронов в обойме, калибр девять миллиметров, «скорострельный». Просьба не путать со «специальным». Большинство полицейских ходят с теми «орлами», с которыми начинали еще в городовых. Во всем управлении пистолетов раз-два и обчелся, а уж иностранного оружия днем с огнем не сыщешь. Хотя нет, вру; видел один раз французский «манурин», но хоть убейте, не помню, у кого. А тут мало того, что пистолет, так еще и иностранный. «Чиж». Ну и что с того, что пистолет честь по чести есть в списке «рекомендованного к приобретению господам офицерам и чинам полиции». Мало ли чего там нарекомендовано. Вот ведь стручок нахальный. Будь что другое – я бы плюнул и возникать не стал. Но насчет оружия в меня вдолбили накрепко: «От оружия зависит твоя жизнь. И в нем ты должен быть уверен больше, чем в самом себе». Вот и терплю. Я застегнул кобуру и накинул поверх куртку. Просто чтобы не распугивать посетителей в коридорах. Ха-ха!
Спустившись в подвал, я с наслаждением избавился от кожанки. Здесь я своим видом уже никого напугать не мог – наоборот, я тут выглядел чуть ли не самым мирным.
– Привет, Андрей.
– Здорово.
– Привет, как дела?
– Говорят, к вам в отдел чуть ли не из самого Питера нагрянули?
Вот и верь, что скорость света наибольшая в природе. Не-ет, быстрее слухов ничего не распространяется.
Я сделал стра-ашные глаза и зловещим голосом прошипел:
– Как ты об этом узнал, несчастный? Эта тайна не должна выйти из подвалов Третьего управления!
Компания дружно заржала.
– Нет, а в самом деле, Андрей? Неужели и у нас работа появится?
Тренировки в подвале официально назывались «курсы повышения квалификации и профпригодности» и по идее должны были подтянуть рядовых полицейских до соответствия стандартам терроргрупп. На деле девяносто процентов тренирующихся были как раз штатными кадрами терроргруппы Лифляндской губернии. Остальные десять процентов, включая вашего покорного слугу, могли бы перейти в эту группу в любой момент – если бы захотели. Примерно два раза в месяц кто-нибудь из рядовых полицейских по наивности заглядывал в подвал во время тренировки, но, пронаблюдав минут пять, исчезал и больше уже никогда не появлялся. Когда я очутился в Риге со своим егерским значком, мне моментально предложили перейти в терроргруппу снайпером. До сих пор не могу понять, почему я отказался. Тройной оклад, плюс надбавка за риск, плюс служебная машина. И какая машина! Бронированный «патруль» с радиофоном, раскрашенный под «полфлага». «Когда вы, бомбисты и банковские налетчики, видите сине-белый «патруль», то читайте последнюю молитву». Примерно так.
– Андрей! Сегодня будем в паре.
Я обернулся. Коля Швыдченко на первый взгляд совсем не похож на «черную муромку». Да и на второй тоже. Я сам личность довольно худая, и выручает меня только природная ширококостность, но к Коле вернее всего подходит определение «мозгляк». При этом господа славянские шкафчики, косая сажень в плечах, а таких среди террористов немало, спарринговаться с Колей очень не любят. Больно.
Я смерил Колю взглядом и улыбнулся.
– А ты все со своей гаубицей ходишь. Надеешься контузить меня и выиграть за счет этого?
Коля выбрал в качестве личного оружия «беркут». Это, по сути дела, тот же обновленный «орел», но не «специальный полицейский», а «особо мощный». Надо признать – Коля один из немногих известных мне людей, кто умеет управляться с этой штукой. У американцев, насколько я помню, самый популярный калибр вообще сорок пятый. В миллиметрах это около двенадцати. Точно у противотанкового ружья. Как из такого стреляют, ума не приложу. Спору нет, из такой дуры слона убить можно. Но и попасть из нее тоже можно исключительно в слона. Причем шагов с трех, не больше.
– Сегодня я тебя уделаю, – объявил Коля, усаживаясь рядом со мной. – В прошлый раз тебе просто повезло.
– Ага, – хмыкнул я. – И так четырнадцать раз.
– Заброцкий, Швыдченко, па-ашли!
Раз-два, три-четыре. На отжиманиях можно не спешить. Очки за время тоже идут, но много тут не выиграешь, а сгореть можно запросто. Так что лучше не выкладываться. Тридцать два, тридцать три. В конце концов, упражнение-то простенькое. Пятьдесят отжиманий, пробежка, еще полсотни отжиманий и шесть мишеней шестью выстрелами. На время. По сравнению с полосой препятствий – так, семечки. Пулемет над головой не стреляет, и ладно. Сорок девять, пятьдесят. Я вскочил и развернулся спиной к мишеням, расстегнув при этом кобуру. Правилами дозволяется.
– Пошел!
Я развернулся, одновременно выхватывая пистолет и снимая предохранитель. Так-то, господа. Не путайте «специальный» и «скорострельный».
– Заброцкий – восемьдесят один, Швыдченко – семьдесят три.
– И так пятнадцать раз, – добродушно ухмыльнулся Коля, косясь на моего «чижика». – Ничего, Андзюсь. Приложу тебя пару раз об мат – будешь знать.
