Дмитрий Колодан - 20 Зеркала 1. Маскарад

— Милочка, можно попросить вас об услуге? Мне нужно отлучиться в уборную, вы не последите за Снуппи? Он не любит оставаться один.

Томка покосилась на пса. Куда вернее было сказать, что это его нельзя оставлять одного — в целях общественной безопасности. Но как можно отказать Лауре?

— Конечно. Не вопрос.

Лаура вручила ей поводок и нагнулась к своему питомцу:

— Веди себя хорошо, малыш, — она щелкнула собаку по носу. — Мамочка скоро вернется.

Снуппи что-то проворчал, но особых протестов не выказал. Лаура быстро удалилась, Томка же осталась стоять, предаваясь мечтам о risotto di mare. Она уже чувствовала его несравненный восхитительный запах.

Попутно она думала о будущей карьере; о том, куда можно потратить тридцать тысяч евро; о бале у графини и о своей маске; о том, что нужно выйти в Интернет и отправить SMS матери; и о том, как удивятся ребята из театра, когда узнают, что с ней приключилось; и еще о тысяче самых разнообразных вещей... Все-таки жизнь была прекрасна и удивительна.

Ровно две с половиной минуты.

Из блаженно-мечтательного состояния Томку вывел громкий рокот. Будто у ее ног заработал мотор без глушителя. Девушка удивленно посмотрела на Снуппи. Но тот и взглядом ее не удостоил. Приподняв голову, пес смотрел куда-то вдаль.

Девушка огляделась, однако не заметила ничего, что могло бы привлечь собаку. Вокруг толпились те же туристы, волнами выплескивающиеся из здания вокзала. Может, пес почуял кошку? Или жирного голубя, залетевшего с площади Святого Марка? Ни то, ни другое Томку совсем не радовало. Случись чего, и Снуппи она не удержит — в некоторых вопросах масса тела играет решающую роль. Томке же не хотелось волочиться на поводке по брусчатке. Это вредно и для лица, и для кожи.

Рычание пса стало громче, Снуппи напрягся, привстал... Глаза его метали молнии. Томка принялась быстро наматывать поводок на кулак. Ситуация развивалась по самому неблагоприятному сценарию. Хуже не бывает. И даже кавалерия не спешит на подмогу: Лаура с мужем куда-то подевались. Сколько Томка не всматривалась, она не смогла разглядеть их в толпе.

— Сидеть! Stare!

Томка постаралась, чтобы голос прозвучал твердо и жестко. Как утверждают эксперты, только так и нужно разговаривать с зарвавшимися домашними питомцами. К сожалению, Снуппи книжек по дрессуре не читал, и ему было глубоко плевать и на мнение экспертов, и на любые команды. Сейчас с ним бы не совладал десяток самых умелых укротителей. С хриплым лаем пес бросился в сторону от вокзала. В руках у Томки остался бесполезный поводок — она так и не поняла, каким образом тот отцепился от ошейника.

Девушка медлила лишь доли секунды, а затем с криками «Назад!», «Стоять!» и «Немедленно вернись!» кинулась за собакой. Пусть Снуппи ей не нравился, Томка прекрасно понимала, что Лаура не обрадуется тому, что девушка не уследила за ее любимцем. Решит, что если Томке нельзя доверить такую малость, разве можно говорить о более важных делах? И тогда — плакали ее денежки, и контракт, и вожделенное risotto di mare.

Для существа с лапами разной длины пес передвигался на удивление быстро. Чего нельзя сказать о Томке. По необъяснимым причинам все, кто толклись на привокзальной площади, устремились ей навстречу. Казалось бы: бежит человек, кричит и размахивает руками — нужно расступиться. Но, видимо, некие неведомые силы отдали приказ задержать девушку любой ценой, и толпа туристов радостно бросилась его исполнять.

На пути, словно джин из бутылки, появился упитанный японец.

— Rialto! Rialto! — залопотал он, тыча пальцем в разговорник.

За его спиной топтались человек двадцать его клонов — таких же толстеньких улыбающихся японцев с одинаковыми разговорниками. В другой раз Томка обязательно бы остановилась и подробно объяснила, что понятия не имеет, как пройти к мосту Риальто. Но сейчас у нее не было времени на добрые дела. Секунда промедления и пес окончательно затеряется в толпе.

Томка попыталась оббежать японца и на полном ходу толкнула бедолагу плечом. Тот отлетел прямиком в толпу своих клонов. Не ожидавшие подобного японцы попадали как костяшки домино, увлекая за собой и прочих туристов. В радиусе пяти метров почти никто не устоял на ногах; со всех сторон послышались возмущенные крики. За какие-то секунды Томка в два раза пополнила свой словарь иностранных ругательств.

— Извините, excuse me, scusate se disturbo...

Томка перепрыгивала через поверженные тела. К желанию догнать собаку прибавилась настоятельная необходимость убраться как можно дальше из эпицентра катастрофы.

Впереди, метрах в десяти, Снуппи врезался в чьи-то ноги в сапогах и отлетел назад. Такой удар свалил бы и быка, но ноги в сапогах остались неподвижны. Пес же упал на спину и остался лежать, дергая лапами. С победным воплем Томка бросилась к собаке и схватилась за ошейник.

— Попался, гаденыш, — прошипела девушка. Снуппи заскулил в ответ — похоже, он, как черепаха, не мог самостоятельно встать на ноги. Томка защелкнула поводок на ошейнике. — Еще раз...

Договорить ей не дали. Над головой прозвучало настойчивое покашливание. Настолько вежливое, что по коже пробежали мурашки.

— Эм...

— Это ваша собака? — пророкотал громоподобный голос.

Томка уставилась на блестящие сапоги. Немного подумав, она решила, что ничего хорошего подобные сапоги не предвещают. Над девушкой нависла грузная фигура, заслоняя собой небо. Томка невольно сжалась, точно мышонок при виде кота, и подняла взгляд.

Сперва Томка приняла фигуру за вставшего на задние ласты моржа. В пользу этой версии свидетельствовали и размеры, и пышные желтые усы... Но потом, сложив остальные факты (форма, фуражка, пистолет в кобуре и суровый взгляд), девушка решила, что это один из местных стражей правопорядка. Одно, конечно, не исключает другого, но все же Томка сомневалась, что в итальянскую полицию берут на службу моржей.

— Добрый день, — Томка улыбнулась самым виновато-дружелюбным образом.

Где-то она читала, что дружелюбные улыбки действуют на представителей закона как хорошее успокоительное. А Томка умела улыбаться так, что у любого нормального мужчины замирало сердце и перехватывало дыхание.

Но, кажется, сердце полицейского было выточено из камня; ни один мускул не дрогнул на его лице. Смерив Томку взглядом, он издал звук, который можно приблизительно описать, как долгое презрительное «пффсс». С таким звуком выходит воздух из проколотой шины. Улыбка Томки сразу скисла.

— Простите...

— Это ваша собака? — повторил полицейский-морж.

Пальцем, похожим на разваренную сосиску, он указал на Снуппи. Тот как раз перевернулся на лапы. Глаза его вращались независимо друг от друга, как у лунатиков в мультфильмах. После столкновения с законом весь его охотничий запал куда-то испарился.