— Что он там вопит? — Обратился Джекоб к сержанту.
— Сэр, не обращайте внимания. Он у нас такой… Адвентист. Религиозный шибко. Вот он, как и прибыли в Россию, видит вокруг происки дьявола.
— А были причины?
— Да никаких. Ну, да, десять человек провалились в подвал с горячей водой. Правда, оттуда там взялась горячая вода? Но мало ли. В таком-то городе. А он орал о том, что во все дьявол виноват.
Джекоб посмотрел на солдата. Это был худой чернявый парень, на котором обмундирование смотрелось как-то нелепо.
— Что, брат, ты думаешь, все тут от нечистого?
Парень посмотрел на Джекоба — и глаза его стали совсем дикими:
— И ты знаешься с нечистым!
Джекоб махнул рукой и пошел вон.
Впрочем, все оказалось не так страшно. Кое-что наладили, кое-что через пару часов само заработало. У военных имелись, разумеется, копии всех программ и записей, так что ничего особо страшного не случилось.
Вернувшись в свою комнату, он обнаружил Риккардо и Ваську, сидящую в одной майке с мокрыми волосами. Латинос что-то ей увлеченно рассказывал. Излагал он на испанском, энергично размахивая руками. Девица ухмылялась.
— Я ее в душ проводил, — доложил латинос.
— Ты что, знаешь испанский? — Спросил Джекоб девицу.
— Откуда? Но анекдот про мужика, который голый спрятался от мужа в шкафу и вылез с криком «я моль!» я и на русском слышала. А этот… Риккардо душевно рассказывает.
…До конца неосознанная мысль, всплывшая вдруг в голове Джекоба, мелькнула и пропала. Нет, в самом деле. Ну, не могла эта девица сотворить подобную диверсию! Уж скорее можно было бы поверить, что анархо-фашисты имели в своем доме крылатые ракеты с ядерными боеголовками. Но даже если такое предположить — трудно представить столь крутого террориста, который после выполнения ТАКОГО задания будет сидеть в расхристанном виде и слушать болтовню разгильдяя-солдата. Чушь. Собственно, такая нелепая мысль мелькнула у Джекоба только потому, что девица снова лениво тыкала пальцем в клавиши ноутбука.
— Что ты там смотришь?
— Ваську. Красивая картинка у тебя. Прямо хэви-метал.
— Не понял.
— Ну, Васильевский остров.
Журналист глянул в монитор. Да, этот снимок подарил ему кто-то из русскоязычных знакомых, узнав, что он собирается в Питер. Вроде как талисман. На фотографии был изображен сфинкс — египетское чудовище, занесенное на набережную Невы. Снимок и в самом деле смотрелся сильно — каменное изваяние сидело упираясь головой в бешеное закатное красное небо, по которому неслись клочья черно-синих облаков. От фотографии веяло непонятной угрозой.
— Мрачновато… — Оценил Риккардо, глянув в свою очередь на фотку.
— А вы думали! А уж если они разозлятся…
Как это ни странно, невиданное ЧП с компьютерами не произвело какого-то особого шума. Паника улеглась, технику кое-как восстановили. Не всю, правда — да и работала электроника теперь весьма своеобразно… Но военные инженеры все-таки обнаружили причину — какой-то технический сбой. Никто из их туманных пояснений, напичканных разными техническими терминами, ничего не понял. Что поняли — вероятность такого сбоя была один на миллион. Уникальное сочетание разных обстоятельств. Но ведь десять в минус шестой — это все-таки не ноль. Выиграть главный приз в лотерее шансов только чуть больше. Но кто-то ведь выигрывает! Ну, а тут не выиграли, а проиграли. Что же касается журналистких ноутбуков — то от этого просто отмахнулись. Мол, армия не отвечает за то, что творится в ваших компьютерах. Особенно все потешались над Речел, которую откровенно недолюбливали. Водки машине пожалела! Как это часто бывает, за смехом все и проехали.
Ваську Джекоб пристроил в качестве консультанта — поскольку всякое сотрудничество с местными жителями всячески приветствовалось, вопросов никто не задавал. Риккардо переворошил вещевой склад — и отыскал маленький комплект формы, в котором девица смотрелась вполне пристойно.
Добро пожаловать в резервацию!
Без особой цели Тони брел по улицам Петербурга. Он находился в увольнении. Но почему-то вместо того, чтобы квасить пиво с сослуживцами, его потянуло пошататься по городским улицам. Благо, район Владимирского проспекта, где располагалась его часть, считался практически безопасным.
Его завораживал этот город, где улицы были похожи на горные ущелья. Казалось бы, большинство домов стояли пустыми. Но Тони не зря вырос на природе — он чувствовал, что там, за этими стенами что-то происходит. Там была какая-то своя жизнь, которой он не понимал.
На площади, возле огромной красивой церкви шло торжище. Стояло несколько телег, запряженных лошадьми, с них торговали каким-то сельскохозяйственными продуктами. Тут же толпились люди, предлагающие пластиковые бутылки с самогоном, консервы — из тех, которые раздавали представители миротворческих сил. Множество людей держали в руках разнообразные побрякушки — большие и малые. Какие-то подсвечники, украшения и все такое прочее. При виде американского солдата именно эти, последние, толпой бросились к нему и стали наперебой предлагать свой товар. Русского Тони, понятное дело, не понимал, но иногда проскакивали и безбожно исковерканные слова «Absolutely cheaply».[8] Но вот чем не страдал Тони — так это страстью к сбору трофеев. Он протолкался мимо толпы и двинулся вдаль по улице, во главе которой восседал на постаменте какой-то бородатый тип.
Улица была вымощена камнем, кое-где торчали обломки скамеек.
Тони свернул в переулок — обнаружил там непорядок. Человек пять парней лет по четрынадцать-пятнадцать, нападали на прижавшегося к стенке пожилого человека. Тот, даром, что на вид был типичный ботаник, да еще и в очках — все же довольно удачно не давал им приблизиться. Но, конечно же, участь его была решена. Если бы Тони не ринулся на помощь.
Солдата все последнее время воспитывали в том ключе, что он должен поддерживать порядок и защищать мирных жителей. Но главное, честно говоря, было в другом. Парни были одеты — пусть и в рваное старье — но по моде американских рэпперов. Тони ненавидел эту категорию двуногих в принципе. Хотя бы потому, что, как и большинство жителей Техаса, он в душе не мог согласиться, что чернокожий равен белому — и это его убеждение не могла вытравить никакая проповедь политкорректности. Но если негров он просто тихо недолюбливал — и первым их никогда не трогал — то белых, которые подражали приколам черномазых, просто ненавидел. Рэпперов он бил всюду, где встречал. Поэтому Тони не стал, как следовало бы, стрелять в воздух и кричать, чтобы разошлись, а ринулся в атаку. Одного он тут вырубил ударом приклада, второго, успевшего обернуться, достал ногой ботинка в живот. Остальные, увидев военную форму, ринулись бежать — но Тони успел залепить прикладом еще одному меж лопаток. Тот заорал и впечатался мордой в асфальт. Потом, правда, встал на четвереньки — да так и двинулся прочь, хныча и вытирая кровавые сопли.
