ЛИТВИН: Я думаю, Кравченко сказать, чтобы они другими методами подействовали.
КУЧМА: Депортировать его в Грузию и выкинуть там на хуй. Отвезти его в Грузию и кинуть. Чеченцы нужно чтобы украли, и выкуп.
Кучма и его сторонники говорят, что первый обличительный фрагмент пленок, обнародованный 28 ноября 2000 года, где президент требует похитить Гонгадзе, не является доказательством. Дескать, не убить же просил. На самом деле, слова Кучмы отнюдь не были плодом минутного раздражения. Мы приводим шокирующие подробности специальных операций против журналиста, которые незаконно проводились СБУ и МВД в течение по крайней мере трех месяцев!
Записи свидетельствуют: работа Гонгадзе крайне раздражала не только Кучму, но и его подручных. В июне 2000 года в российской прессе, с которой имеет деловые контакты Андрей Деркач, сын главы СБУ, появилась статья, преподносящая
"наследника" в качестве нового украинского "Путина". Этот материал вызвал массу язвительных комментариев в оппозиционных изданиях, в том числе – в "Украинской правде". 12 июня 2000 года по приказу Кучмы незаконную оперативную разработку Гонгадзе начинает СБУ.
ДЕРКАЧ: Леонид Данилович, почитайте буквально две минуты. Это кто организовал эту статью, что следующий украинский Путин – это Андрей Деркач. Ну, это вот Гонгадзе.
КУЧМА: Гонгадзе это? Так вы ж ему пиздец можете сделать?
ДЕРКАЧ: Да, так все, пиздец ему. Я его, блядь, задрочу. Гонгадзе ещё скотина. (Шелест бумаги – показывает Кучме статью). Я просто, чтобы вы просто знали, то, что он написал эту статью – то всё дурь и она никому не нужна, но вот что он делает (потрясает, как эти "государственные мужи" боятся вызвать малейшие сомнения у Кучмы, как они озабочены своим имиджем в глазах неуравновешенного человека – Ред.). Я его всё равно задрочу за вас и за себя. Вот написал вот такие вот стишки… не читайте, грязь это. (Кучма читает). Ну вот… газету интернетовскую мы ею будем давить.
КУЧМА: Гонгадзе не, я не читаю. Разберись с ним как следует.
ДЕРКАЧ: Гонгадзе поставлю на место.
ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…
Гражданская позиция журналиста вызывала недовольство многих посетителей президентского кабинета. Такова мода. Ругали Гонгадзе в том числе и те люди, которые поддерживали с ним внешне приятельские отношения. Например, известный журналист Пиховшек часто приглашал Георгия в свою авторскую программу
"Эпицентр". Оказывается, за улыбками, рукопожатиями, веселыми беседами стояла откровенная неприязнь.
ПИХОВШЕК: В одном "Эпицентре" кто-то – а, это был Гонгадзе, грузин – начал кричать против президента. Вот это наша мелкотравчатость такая.
Под воздействием "добрых" советчиков Кучма, и так серьезно страдающий от заговоров, подозрений и происков бесчисленных врагов, стал воспринимать статьи журналиста как еще одну "государственную измену". На незаконную слежку за Гонгадзе и "Украинской правдой" были направлены оперативные подразделения сразу трех силовых ведомств (!). Следующая беседа с Деркачом проходит уже в разгар незаконной операции против журналиста в июле. Очевидно, что Кучма лично контролирует это дело.
КУЧМА: Приветствую! Я только прочитал это, значит, "Украинская правда"…
ДЕРКАЧ: А? Да эта сука, этот. Ведем дело, сейчас по всем каналам его слушаем, все связи его близкие выявляем.
КУЧМА: Я слышал, что он с Морозом там тоже.
ДЕРКАЧ: Это он Евгению Кирилловичу (Марчук, секретарь Совета национальной безопасности и обороны – Ред.), на самом деле (два слова неразборчиво). (Шелест бумаг). Да мы сейчас отрабатываем оперативно, и потом подключим и КРУ (контрольно-ревизионное управление – Ред.), и налоговую вместе, и "растянем" (имеется в виду, окажут давление с помощью целого ряда государственных структур – Ред.).
КУЧМА: Хорошо, все оставь (имеется в виду бумаги – Ред.)
"Гонгадзефобия" Кучмы прогрессировала день ото дня. К охоте на журналиста Кучма подключил и министра внутренних дел. В начале июля Георгий обнаруживает за собой открытую слежку. Он обращается к неизвестным преследователям, которые не прячась называют себя сотрудниками милиции. На их машине служебные номера службы криминального поиска МВД. Гонгадзе помещает эти факты в обращении к генеральному прокурору Украины Потебенько. Однако министр Кравченко уже давно принял заказ к исполнению. 10 июля 2000 г. он отчитывается перед заказчиком.
КУЧМА: Чтобы я не забыл, этот самый же, грузин этот.
КРАВЧЕНКО: А я, мы работаем по нему. Значит…
КУЧМА: Я говорю: вывезти, выкинуть, отдать чеченцам, пусть выкуп.
КРАВЧЕНКО: Мы продумаем. Мы сделаем так, как положено.
КУЧМА: Или привезти туда, раздеть, без штанов оставить, пусть сидит.
КРАВЧЕНКО: Сегодня мне докладывали, мы там ему делаем установочку. Изучаем, где он ходит, как ходит. Мы немножко так, немножко нужно изучить, а потом мы сделаем. У меня сейчас команда боевая, орлы такие, что сделают все, что хочешь. Данилыч, значит, вот такая ситуация. (В личном подчинении министра внутренних дел находились несколько специальных подразделений, которые были тщательно законспирированы. По неофициальным данным, Георгий был похищен и убит бойцами отряда "Сокол" – элитного штурмового отряда – Ред.).
Разговор 30 августа 2000 г. сразу начинается с доклада о результатах наружного наблюдения за журналистом.
КУЧМА: Гонгадзе там?
КРАВЧЕНКО: Послезавтра, послезавтра. Мы сегодня там вскрыли. Все, что вы поручали, – все работаем. Думаю, что через Гонгадзе (одно слово неразборчиво – Ред.) есть. И там будет решено, как оно получится, но мы все окончательно. Я там посмотрел еще его материалы, из Интернета повытягивали.
Обращение в прокуратуру оказалось безрезультатным. Открытая слежка действительно исчезла, но на самом деле наблюдение не снималось. А проверять номера машины, которые прокуратура получила в заявлении Гонгадзе, никто не стал. Запись от 11 сентября 2000 года показывает почему.
КУЧМА: Я тебя приветствую. Чтобы я не забыл. Гонгадзе продолжает.
КРАВЧЕНКО: Да, я сейчас. Мы там прокололись. Значит, написал жалобу генеральному прокурору. Но я думаю…
КУЧМА: Кто?
КРАВЧЕНКО: Он. Немножко я тут прокололся. Но я теперь думаю, почему прокололся. Я грешу на замначальника по оперативной города Киева, Опонасенко. Ну, что Опанасенко… Ну, у меня тут группа – она закрыта, так? (Речь идет о законспирированном спецподразделении – Ред.). Опаносенко через своих начал "пробивать", что это за машины и написал Потебенько, значит, жалобу.
КУЧМА: Кто? Опанасенко?
КРАВЧЕНКО: Нет, нет – Гонгадзе. Ну, тут он указывает номера, которые уже уничтожены, значит, год тому назад. Я немножко тут тактику меняю, потому что я просто хочу поэтому, я хочу убрать этого Опанасенко. У меня закрались сомнения, когда мне доложили аж туда, в Киргизию, что Опанасенко интересуется номерами. Приезжаю, говорят, жалоба есть. Я его сделаю, Леонид Данилович. Я сделаю! Я просто, чтобы оно не то не получилось… Но он будет сделанный. Он тут пишет, что это "может быть расчет за мои дела" (фраза из обращения Георгия к генеральному прокурору – Ред.). Я Гонгадзе не выпускаю, потому что для меня этот вопрос уже тоже… В экипаже есть контакты. Я за ним сейчас бросил наружное наблюдение. Я хочу его контакты изучить.
КУЧМА: А у Гонгадзе есть там команда – тридцать там что ли, строчат эту грязь.
КРАВЧЕНКО: Нет, три человека. У меня есть они. У меня все они есть. Но я хочу с него начать. Ну, я еще посмотрю по реакции, как генеральный (прокурор – Ред.) отреагирует. Мандражируют, номера снимают, так что я не знаю.
КУЧМА: Ну, а чего генеральный должен на каждую блядь?…
КРАВЧЕНКО: Ну, это же заявление.
КУЧМА: Ну и что – заявление.
КРАВЧЕНКО: Ну, я посмотрю, как они будут реагировать.
КУЧМА: Почему каждая срань должна писать на генерального прокурора?
Воспитательную беседу с генеральным прокурором Потебенько Кучма не стал откладывать в долгий ящик. Прокуратура ответила Георгию, что его жизни никто не угрожает сразу после того, как президент пожаловался Потебенько.
КУЧМА: А-о-о! Видишь, на меня сейчас, блядь, пишут – просто ужас. Какая-то есть "Украинская правда", тут. Как куклы тут сидят.
