13 января 2009 года я сидела за столом напротив своих коллег в сенате на слушаниях Комитета по иностранным делам по утверждению моей кандидатуры на пост госсекретаря. В течение более чем пяти часов я объясняла, почему и каким образом я планировала пересмотреть роль госсекретаря, излагала свое мнение по наиболее актуальным международным проблемам и отвечала на различные вопросы, начиная от нашей политики в Арктике и кончая международной экономикой и ситуацией с энергоносителями.
21 января сенат утвердил мое назначение. За мою кандидатуру проголосовали 94 законодателя, против было подано два голоса. В тот же день в моем небольшом офисе в сенате в здании Рассел-билдинг состоялась торжественная церемония, в ходе которой судья Кай Оберли в присутствии сотрудников моего сенатского аппарата принял у меня присягу. Мой муж держал Библию, на которой я присягала.
22 января, в соответствии с традицией для всех новых госсекретарей, я вошла в Государственный департамент через его главный вход на улице Cи-стрит. Вестибюль был полон моих ликующих коллег. Я была поражена и буквально шокирована тем энтузиазмом, с которым они приветствовали меня. Длинными рядами развевались флаги всех стран мира, с которыми Соединенные Штаты поддерживают дипломатические отношения. Во время дипломатического циклона, который должен был вскоре начаться, мне предстояло посетить более половины этих стран, если быть точной – 112.
– Я всем своим сердцем верю, что для Америки начинается новая эра, – сказала я собравшимся.
В холле я увидела выгравированные на мраморных стенах имена более двухсот дипломатов, которые погибли, представляя США за рубежом, начиная с самых первых лет республики. Они погибли во время войн, стихийных бедствий, террористических актов, эпидемий, даже в результате кораблекрушений. Я понимала, что, возможно, в ближайшие годы нам предстоят еще новые потери из числа своих граждан, проходящих службу в опасных и нестабильных регионах. (К сожалению, так и случилось во время землетрясения в Гаити, в результате теракта в Бенгази в Ливии и в ряде других мест.) В тот день я решила делать все возможное, чтобы поддерживать и защищать тех мужчин и женщин, которые служили нашей стране по всему миру, и каждый день я помнила об этом своем обещании.
Офис госсекретаря находится на седьмом этаже и известен как «Дом из красного дерева». В коридоре висели портреты моих предшественников. Мне предстояло работать под их пристальными взглядами. Наш лабиринт офисов и конференц-залов охранялся сотрудниками Службы дипломатической безопасности и регулярно проверялся на предмет наличия подслушивающих устройств. Официально в службе безопасности Госдепартамент назывался «пунктом сбора и обработки секретной информации с особым режимом хранения», и порой мы чувствовали себя так, словно работали внутри гигантского сейфа. Чтобы исключить несанкционированное прослушивание телефонных разговоров, не разрешалось приносить никаких электронных устройств, даже мобильных телефонов.
Поприветствовав свою команду, я вошла в свой кабинет и первый раз села за свой стол. Меня ждало письмо от моей предшественницы, госсекретаря Кондолизы Райс. Стены этого внутреннего офиса были обшиты вишневым деревом, выбранным бывшим госсекретарем Джорджем Шульцем, что создавало в небольшой комнате уютную атмосферу, в отличие от большой приемной для посетителей. На столе стояли три телефона, которые, в том числе, обеспечивали прямую связь с Белым домом, Пентагоном и ЦРУ. В последующем я добавила сюда также диван, на котором можно было с удобством читать и порой даже вздремнуть. В соседней комнате была небольшая кухня и ванная с душем.
Вскоре этот офис станет моим вторым домом, в котором я проведу много часов, беседуя по телефону с руководителями других стран и меряя свой небольшой кабинет шагами. Но сейчас, в этот первый день, я просто осматривала его и наслаждалась его видом.
Я взяла письмо от Конди и открыла его. Оно было кратким, теплым и сердечным. Она написала, что работа госсекретаря – «самая замечательная работа в правительстве» и что она была уверена, что передает Госдепартамент в хорошие руки. «У Вас есть самое важное качество, необходимое для этой работы: Вы искренне любите свою страну». Я была тронута ее словами.
Я не могла дождаться, чтобы начать!
Часть II
По ту сторону Тихого океана
Глава 3
Азия: резкая смена стратегии
В погожий воскресный день в середине февраля 2009 года мой кортеж двигался по тихим дорожкам авиабазы «Эндрюс». Мы проехали мимо постов охраны, домов и ангаров и оказались на просторном, покрытом гудроном взлетном поле. Начинался мой первый визит в качестве госсекретаря США. Машины остановились возле сине-белого «Боинга-757» ВВС США, который был оснащен самыми современными средствами связи, что позволяло координировать дипломатическую деятельность, находясь в любой точке мира. Большими черными буквами вдоль борта самолета были написаны слова: «Соединенные Штаты Америки», сбоку от надписи был герб США. Я вышла из машины, остановилась на мгновение и окинула все это взглядом.
В качестве супруги президента раньше я летала по всему миру на «борту номер один» ВВС США, самом большом и великолепном правительственном самолете. Мне не раз доводилось совершать и собственные поездки, как правило, на подобных же самолетах «Боинг-757», а также поездки в качестве сенатора в составе делегаций конгресса в такие страны, как Ирак, Афганистан и Пакистан, на самолетах классом ниже. Но это не могло подготовить меня к тому, чтобы провести в воздухе в ближайшие четыре года более двух тысяч часов, преодолев за это время около миллиона миль. Это восемьдесят семь суток, когда все время дышишь искусственно очищенным воздухом и чувствуешь непрерывный гул турбин реактивных двигателей, которые мчат тебя сквозь пространство со скоростью более 800 километров в час. Эта мощная машина служила для меня также символом нации, которую мне выпала честь представлять. Сколько бы километров мы ни оставили позади, сколько бы стран ни посетили, меня никогда не покидало чувство гордости при виде этого всеми узнаваемого сине-белого самолета, стоявшего в готовности на какой-нибудь дальней взлетно-посадочной полосе.
На борту самолета, слева от меня, в отсеке, заполненном мониторами компьютеров и различной радио- и видеотехникой, уже работали несколько офицеров ВВС. Дальше по коридору пилоты в своей кабине проводили перед взлетом заключительные этапы проверки всех систем. Направо шел узкий коридорчик, который вел в мой личной отсек. Там был небольшой письменный стол, раскладной диван, ванная комната и туалет, а также телефоны открытых и закрытых линий связи.
Далее был расположен главный салон самолета. Он был разделен на три секции: для сопровождавших меня сотрудников моего аппарата, сотрудников службы безопасности и представителей прессы и персонала ВВС. В первой секции были размещены два стола, по сторонам которых, как в купе поезда, один против другого, стояли четыре кожаных кресла. На одном из столов сотрудники дипломатической службы Госдепартамента развернули передвижной офис. Отсюда можно было связаться с Ситуационным центром Госдепартамента. Сотрудники могли здесь подготовить все, что угодно, от шифрованных телеграмм до подробного плана работы на день, – и все это на высоте более 10 тысяч метров. Через проход от них располагались руководители моего аппарата. Они могли поработать с ноутбуками, провести телефонные переговоры или немного вздремнуть. На столах постоянно лежали толстые информационные бюллетени и черновики выступлений с пометками, зачастую можно было заметить и номера журналов «Пипл» или «Ю Эс Уикли», выглядывавшие из-под официальных бумаг.
Средняя секция салона самолета выглядела как обычный салон бизнес-класса на каком-нибудь внутреннем рейсе. Все места были заняты экспертами в области политики из соответствующих бюро Государственного департамента и их коллегами из Белого дома и Пентагона. Там был также переводчик и несколько сотрудников Службы дипломатической безопасности. Затем располагалась секция для представителей прессы: журналистов и съемочных групп, которые освещали наши поездки.
В конце салона самолета находились отсеки сотрудников ВВС, которые обслуживали наш полет. Они готовили нам еду и постоянно заботились о нас. Это было непросто, учитывая то, что у каждого были свои предпочтения в еде и что время сна у всех было разное. Члены экипажа самолета покупали для нас продукты в тех странах, в которых мы бывали. Благодаря этому нам удавалось полакомиться, например, мексиканским сыром из штата Оахака, отведать ирландского копченого лосося или попробовать камбоджийские тропические фрукты. Но где бы мы ни были, всегда можно было рассчитывать на то, что в меню будут также любимые блюда нашей команды, например фирменное блюдо ВВС – салат тако из индейки.
