засранец. Лучше бы с более ценными сведениями вылез, а не с этой ерундой.
В прихожей щелкнул выключатель, и… кто-то продолжил начатый диалог, причем голос был мелкий и писклявый, вовсе не похожий на Лизаветино контральто, глубокое и сексуальное.
—…а я сказала, пятнадцать минут — и всё. Уроки еще делать надо…
Что это? Кто-то промахнулся дверью? Я снова сошел с ума? Здесь водится полтергейст?
— Эй, Панов, ты где? — это уже Лиза. — Андрюша! — Кто с ней? Сейчас и узнаю.
Я вышел в прихожую и узрел мою красавицу, перед которой недовольно корчила рожицы ее немного нескладная копия. Лет в двенадцать все достоинства старшей сестры (а других гипотез у меня не было) выглядели сущим издевательством: длинные ноги казались излишне тонкими и мосластыми, высокий рост придавал угловатости. И даже большие глаза в компании с пухлыми губами смотрелись несколько карикатурно. Годика через два парни будут валиться к ее ногам штабелями, а пока она, наверное, смотрит в зеркало исключительно с чувством глубокого разочарования.
— Привет, — сказал я, улыбаясь как можно шире. Похоже, тут пролетела птица обломинго. Хорошо, что свечек всё же не нашлось.
— Ты же помнишь Инну, сестру мою? — чуть подтолкнула вперед девочку Елизавета. При этом всячески пыталась с помощью мимики показать, что она тут ни при чем и разочарована не меньше моего. — Вот, забрала по дороге с секции. Она у нас художественной гимнастикой занимается.
— Нечего было забирать, сама бы добралась, — проворчала сестрица.
— Чай пить будете? — жизнерадостно предложил я. А что еще оставалось делать? — Пойдемте на кухню, я сейчас чайник поставлю.
Лиха беда, как говорится, начало. Ничего еще не потеряно. Не получилось сегодня — получится завтра. Хотя и завтра тоже не выйдет ничего. Ибо я на работу. На ту самую скорую. Продолжим нарабатывать стаж. Тридцать седьмой год. Это я про время катания по городу в прошлой жизни, не про сталинские репрессии.
С утра сходил в институт, отсидел четыре пары. Потрындели с Давидом, он хоть показал мне, кто и что в моей группе. Одно счастье — я с ними со всеми общался только по учебе. Тем более, что группа практически новая — после четвертого курса всех перемешали. Удалось даже не заснуть на лекции по гигиене. Тоска смертная, конечно, но перетерплю.
Ну и Елизавета Николаевна загладила вину за вчерашнее. Частично, не до конца. Признаюсь, мне было очень приятно, когда мы совершенно случайно забрели в дальний закуток кафедры гигиены (умели же строить архитекторы старой школы!) и мой организм оказался прижатым к ее. Причем подруга удерживала дистанцию, держась за мою, как говорили авторы учебника по анатомии, большую ягодичную мышцу. Лиза нашептывала мне на ухо свои сожаления о внезапно возникшей на горизонте сестре и пламенные заверения в том, что мне воздастся сторицей.
Близость тела красавицы сильно мешала стройному мыслительному процессу, потому что мысли начали ожидаемо продуцироваться совсем не в голове. Но я смог все же сообщить, что сегодня мне на дежурство. А завтра — знакомство с родителями. Но если моя девушка вот прямо с утра приедет и поможет мне в выборе подходящего гардероба, я против не буду.
— Андрюша, зачем ты вообще с этой скорой связался? — поинтересовалась Лиза, эротично прикусив перед этим мочку моего уха. Подозреваю, разговор на тему работы уже не первый. И что отвечать?
— Опыта надо набираться, дорогая. Его за деньги не купить. А на ноль три этого добра много, всем хватает. Поработаю, посмотрю.
Ого как много я смог связно сказать, находясь в весьма невыгодном для трезвого взгляда на жизнь положении. Разрядка мне срочно нужна, это вне всяких сомнений. Особенно, когда такая красавица прижимается всеми выпуклостями. Возникла даже мысль позвонить и отменить дежурство, но я этого не сделал. А то подруга быстро поймет, с помощью чего мной можно управлять. Сама вон и за временем следит, и за окружающей обстановкой. Вот буквально секунду назад жалась грудью, и вдруг вспомнила, что перерыв кончается и нам пора идти учиться.
Похоже, не так всё просто. Даже если Лиза видит свое будущее рядом со мной, то надо потихонечку начинать сопротивляться ее попыткам поудобнее усесться у меня на шее. Хотя бы вот так — делать по-своему, а не как ей хочется.
* * *
На первое для себя дежурство в этом организме я собирался ответственно. Не знаю, что там отвез студент на работу, так что будем считать, что ничего. Лучше я потом лишнее назад домой принесу.
Кружка, желательно металлическая, перочинный нож и ложка. Запасная футболка. Рабочие брюки, не синтетика. Туфли, которые, во-первых, не жалко, во-вторых, можно отмыть от попавших на них биологических жидкостей, в-третьих, удобные. Полотенце. Мыло. Зубная щетка. Ручка. А лучше две. Прямо как в тюрьму собираюсь — не верь, не бойся, не проси. Но для себя ведь стараюсь. А то случись ночью прохлада (а она точно будет, проверено), и что? Пойдешь побираться заради бога в поисках теплой одежки?
Нашел в вещах ключик, судя по простоте исполнения и тому, что он находился относительно на поверхности, это от шкафчика. Еще бы найти его, желательно, чтобы не расспрашивать всех встречных. А то клеймо странноватого хлопчика быстро приклеят. Люди тут такие, без сантиментов.
Хорошо бы, конечно, устроиться на тридцать шестую подстанцию, которая в Институтском переулке, возле театра Советской Армии. Вот где я чувствовал бы себя как рыба в воде. Но нет, чужие там не ходят. Врачом устроиться — оттруби сначала не менее пяти лет в стационаре, да не в пограничном отделении пустырник выписывать, а на переднем крае. Фельдшером с улицы туда вообще нереально зайти. Только со стажем на линии, а еще лучше с опытом работы с психически больными. За это ребята получали, по советским меркам, неплохие зарплаты. Все надбавки — их. Колесные, психиатрия… У специалиста со стажем до сотни процентов доходило. И это то, чего не отберешь. Эх, покатался я в бригаде с шестьдесят третьим номером… Элита, спецы! Аж гордость брала. Иногда, по праздникам. А так, если после работы, с языком на плече, то иные чувства на передний план выходили.
Вот с какого бодуна Панов устроился на седьмую подстанцию, мне неведомо. Со «Спортивной» до «Беляево» пилить более получаса, сначала до «Юго-Западной», потом на автобусе. Как шутили много позже — хорошую работу найти можно. Плохо только, что
