Наконец она утомилась и направилась к своей палатке. У входа, к своему большому удивлению, она обнаружила Николаса, будто он ее ждал.
– Нико, ты сбежал от своей няни? – спросила она, гладя его по головке.
Мальчик засмеялся забавным детским смехом, и ей показалось, что он что-то сказал. Это было обычное детское гугуканье, похожее на перезвон серебристых колокольчиков, но ей все равно чудилось, что в нем есть смысл. Она взяла ребенка на руки, и, словно порыв холодного ветра налетел, в душе зародились смутные подозрения. Застонав, она открыла глаза на всех своих пальцах и всматривалась в эфир, сама не зная, что она хочет там найти. Она вспомнила рассказ Креси о голосах, которые сопровождали ее в детстве и учили своей мудрости, похитив ее земную сущность. Неужели эта случилось и с Нико? Боже правый, неужели он слышит эти голоса? И как долго это будет продолжаться?
Но в эфире все было тихо, как и должно было быть, – все так же пели странные хоры. И все же она позвала одного из джиннов.
– Госпожа? – откликнулся джинн.
– Оберегай его, – сказала она. – Оберегай моего сына, никаким силам не позволяй прикасаться к нему. Ты понял? Немедленно дай мне знать, если между ним и кем-нибудь из вас возникнет некоторая симпатия.
– Да, госпожа, – пропела сущность.
– Ну вот и хорошо, – сказала Адриана, – очень хорошо.
Немного успокоившись, она вновь погладила Нико по голове. Дети и без вмешательства невидимых сил сами по себе весьма странные существа. Она гладила Нико, а он смеялся, а затем показал пальчиком на Луну, которая большим шаром красовалась на ночном небе.
– Да, мой сладкий. Наша подружка не часто появляется в таком великолепном виде, это Луна!
– Лу-у-у-уна, – повторил Нико, растягивая гласный.
– Нико! Мальчик мой, ты заговорил!
– Лу-у-у-уна, – снова повторил Нико.
– Умничка моя! Это твое первое слово!
Неожиданно Адриана исполнилась гордостью и любовью к этому маленькому существу, ее собственному ребенку. Она обняла, прижала его к себе и запела колыбельную песенку о Луне. Она пела, пока малыш не уснул, потом занесла его в палатку, укрыла одеялом, легла рядом и погрузилась в безмятежный сон.
Бен напрягся, услышав звук приближающихся шагов, рука его непроизвольно сжала холодный эфес шпаги. Когда он осознал, что сделала его рука, он вздохнул и убрал ее с эфеса. Даже если это и тот, против кого он должен обнажить шпагу, он все равно не умеет ею как следует пользоваться. Лучше бы ему совсем не брать с собой оружия. Уже сам факт того, что он вооружен, может вызвать агрессию у возможного противника. Но самые хитрые, заметив оружие, несомненно, подкрадутся сзади и выстрелят в спину с безопасного для них расстояния.
Внизу он различил человеческую фигуру – женскую, как он и ожидал, закутанную в плащ, чтобы казаться ночью незаметнее. Он выждал еще минуту, чтобы удостовериться, одна ли она, не следят ли за ней. Не заметив никого подозрительного, он тихо окликнул ее сверху:
– Ленка.
Голова в капюшоне запрокинулась, и он увидел лицо Ленки, как и в прошлый раз – неестественно бледное в лунном свете.
– Бенджамин? – послышался свистящий шепот.
– Да, это я. Спасибо, что пришла.
– Мне не следовало. Если узнают…
– Не узнают, клянусь. Если даже они меня схватят и начнут пытать. – Он замолчал, сполз к самому краю черепичной крыши, так что мог свесить голову и плечи прямо над ней. – Принесла?
– Да. Только об одном молюсь, чтобы это была та самая.
– Бросай ее сюда.
– Ты тогда не пришел, как договаривались.
– Простите меня, мадам, но у меня не было никакой возможности.
– Вокруг говорят, что ты покушался на императора.
– Неужели? – саркастически усмехнулся Бен. – Подожди-ка.
Он развернулся, лежа на крыше, свесил вниз ноги, затем немного спустил тело, покачался в воздухе, примериваясь к прыжку, и спрыгнул на твердые камни.
– Какие в этой старой башне крысы странные бегают, – пошутила Ленка, пока он отряхивался.
– Верно заметила, пришлось мне побегать. – У них над головами висел серп луны, и на лице ее плясали тени, но ему все равно показалось, что он заметил на нем плутовскую улыбку. – Ты веришь этим россказням?
Она пожала плечами:
– Нет, да мне вообще нет до этого никакого дела. Ты сам-то не пострадал?
– Нет, насколько мне известно. Я везунчик. – Он, стараясь, чтобы она не заметила, огляделся, нет ли какой угрозы, и продолжал: – Я слышал, другим менее моего повезло.
Она кивнула и заговорила серьезно:
– Анну нашли у дверей Ньютона, а Милос возле Черной башни.
– У Черной, не у Математической? – переспросил Бен.
– Ты же знаешь, кто это, не так ли? Это привидение?
– Я пытался тебе все рассказать той ночью, – сказал Бен, – но ты так упрямилась и ничего не хотела слушать. Остальных я предупредил.
– Я знаю. Анна… она очень злилась. Они со Стефаном были любовниками. И она хотела увидеть это привидение, и… я не знаю зачем, чтобы она могла сделать… а теперь она мертва.
– А Милос? Что Милос?
– Ее даже и во дворце не было, она где-то в замке находилась. Потом пошла мимо Черной башни. А нам той ночью, когда мы смотрели на Луну, угрожала опасность?
Бен ее почти не слушал.
– А? Нет. Книга была в комнате Ньютона, да и потом мы были в другой башне. Черная башня, говоришь? Не Математическая, точно?
– Книга?
– Да, все дело в этой древнееврейской книге. Привидение ищет эту книгу и потому убивает тех, кто ему встречается на пути. Ленка, я должен попасть в башню, это значит, что я должен пробраться в комнаты Ньютона и взять там ключи. Ты уверена, что его сейчас там нет?
– Сегодня вечером он ужинает у императора.
– Хорошо. Я положу конец этим убийствам, если все пойдет как надо. А если нет, если со мной что-нибудь случится… Ленка, я хочу, чтобы ты сразу же потом покинула не только замок, но и Прагу.
Она фыркнула:
– Сказать легко, а сделать невозможно. У меня ничего нет – ни лошади, ни экипажа, ни денег. Для женщины вот так взять и уехать из Праги – это невозможно. Если меня поймают, то обязательно повесят. Лучше ты смотри не попадись.
– Буду стараться, поверь. А теперь дай-ка я посмотрю, что ты принесла. – Он взял у нее из рук сверток и развернул его, от сердца отлегло: там было то, что он просил, – эгида. – Лишь бы только она работала, – пробормотал он, снимая одежду, которую ему одолжил рабби.
– Вечно ты при мне раздеваешься. Никак не можешь усвоить простой урок?
– Не могу, у меня голова забита научными теориями, мне практика никак не дается, – сказал он, втискивая руки в узкие рукава. – А теперь смотри внимательно, – прошептал он и опустил ключ в карман.
По тому, как она ахнула, он понял, что эгида работает, затем он настроил цвет и стал видеть краем глаза. Удовлетворенный качеством работы эгиды, он вытащил ключ.
– Я слышала о таком фокусе, – сказала Ленка, – но увидеть собственными глазами – это совсем другое дело. Я догадывалась, что несу тебе.
– Я тебе очень благодарен за помощь. Но боюсь, что сейчас мне нечем тебе отплатить.
– Если меня не повесят за все это, вот это и будет платой, – ответила она. – Ну и что ты дальше намереваешься делать?
– Хочу проследить, чтобы ты ушла отсюда в целости и сохранности.
– А потом? – не отставала она.
– А потом я выйду через центральные ворота.
– А я все равно тебя вижу, когда ты делаешься невидимым, совсем чуть-чуть, но вижу.
– Ночью, при более высокой частоте настройки, меня совсем не будет видно. Да и стража службу несет абы как.
Она покачала головой:
– Нет, сейчас они смотрят в оба. Я вот что тебе посоветую, ты до замка иди со мной, а там я что-нибудь придумаю, чтобы отвлечь стражу.
Бен запротестовал:
– Это очень опасно для тебя.
– Опасней будет, если тебя схватят, и, несмотря на все твои заверения, ты все выболтаешь под пытками.
Бен вспомнил, что говорил ему принц Савойский о русском шпионе и пытках, и неохотно кивнул.
– Ну и потом, мы же сделку с тобой заключили, – сказала она, губы ее дернулись в нервной улыбке. – Я должна проводить тебя в секретную лабораторию сэра Исаака.
– Нет.
– Да, мы сделку заключили.
– Но сейчас обстоятельства изменились.
– Да не особенно они изменились, – ответила она елейным голосом. – Ключ-то по-прежнему у меня.
Он подумал и, вздохнув, спросил:
– Ну и как ты их собираешься отвлекать?
– Здорово придумала, – прошептал Бен в сторону угловатого пятна, которое было Ленкой, когда стража и ворота остались позади.
– Мне уже можно ослабить эгиду, опасности нет?
